Джек Вэнс - Вечная жизнь
Двумя днями позже, как Кугель и предполагал, раздался стук в дверь, и на пороге показался ненавистный ему Фианостер.
— Добрый день, — безрадостно поздоровался Кугель. — Я болен и должен настоятельно просить тебя, чтобы ты незамедлительно удалился.
Фианостер сделал движение рукой.
— Слух об этой твоей болезни достиг моих ушей, и я так обеспокоился, что тут же решил поспешить сюда с настойкой опия. Позволь же войти внутрь…
Тут он стал пропихивать свою тушу в полуоткрытую дверь мимо Кугеля…..
— …и я отмерю тебе нужную дозу.
— Я страдаю от болезни духовной, — мягко сказал Кугель, — которая выражается в том, что я подвержен приступам внезапной ярости. Я настаиваю, чтобы ты удалился, ибо я могу случайно разрубить тебя своей шпагой или, что еще хуже, произнести какое-нибудь заклинание.
Фианостер неуверенно поморщился, но голос его не потерял былого оптимизма.
— Против таких приступов у меня тоже есть с собой лекарство.
Он вытащил черный флакон:
— Сделай всего один глоток, и все твои волнения будут позади.
Кугель схватился за эфес своей шпаги.
— Видимо, придется говорить с тобой на другом языке! Уходи и никогда больше не возвращайся! Я прекрасно понимаю, что у тебя на уме, и хочу предупредить, что я окажусь для тебя противником куда более неприятным, чем Никоню. А сейчас — убирайся! Или я прочту заклинание Большого Пальца Ноги, в результате которого означенный палец вырастет до размеров дома.
— Ах вот оно что! — вскричал Фианостер. — Маска сорвана! Кугель-Разумник показал свое истинное лицо! Неблагодарный! Вспомни, кто уговорил тебя ограбить дом Никоню? Это был я, и по законам чести и справедливости я должен наследовать половину всего, что здесь есть!
Кугель выхватил шпагу из ножен.
— Я достаточно слушал тебя, пришла пора действовать!
— Подожди!
И Фианостер поднял высоко над головой свою черную фляжку.
— Стоит мне только бросить ее на пол, и поднимется дикий гнилостный запах, от которого я заговорен. Отойди назад, не приближайся!
Но разъяренный Кугель кинулся вперед, задев шпагой руку Фианостера. Тот завертелся и бросил черную флягу в воздух. Кугель прыгнул и с ловкостью поймал ее, но тем временем Фианостер, кинувшись вперед, нанес ему удар, и пошатнувшийся Кугель попятился назад, наткнувшись на стеклянную трубку с Никоню. Она упала на каменный пол и разбилась. Никоню, болезненно морщась, выбрался из-под осколков.
— Ха, ха! — рассмеялся Фианостер. — Теперь дела пойдут несколько иначе!
— И не надейся! — сказал Кугель, вынимая из кармана трубку, которую он нашел среди магических инструментов Никоню.
Осколком стекла Никоню тем временем пытался освободить склеенный рот. Кугель направил на него трубку, и Никоню застонал от отчаяния.
— Брось стекло! — приказал Кугель. — Повернись лицом к стене!
Он угрожающе повернулся к Фианостеру:
— И ты тоже!
Он тщательно связал руки своих врагов, затем вернулся в большой зал и взял книгу, которую изучал.
— А теперь — оба на улицу! — приказал он. — И идите с осторожностью! События приближаются к развязке.
Он заставил Никоню и Фианостера зайти за дом и поставил их несколько поодаль друг от друга.
— Фианостер, ты понесешь заслуженное наказание за твой обман, коварство и наглость, я сейчас применю к тебе заклинание Безнадежного Отчаяния!
Фианостер жалостливо взвыл и бухнулся на колени. Кугель не обратил на это ровным счетом никакого внимания. Сверяясь с книгой, он составил заклинание, затем, указывая рукой на Фианостера и называя его по имени, произнес странные слоги.
Но Фианостер вместо того, чтобы провалиться под землю, остался все в той же жалкой позе на коленях. Кугель торопливо заглянул в книгу и увидел, что поменял два слова местами, таким образом давая заклинанию обратную силу.
И действительно, только Кугель понял свою ошибку, как со всех сторон до него донеслись негромкие звуки, и жертвы, испытавшие на себе силу заклинания в давние времена, начали возникать из-под земли на площадке около сорока пяти миль в окружности. Одни лежали, в изумлении моргая глазами, другие вообще никак не реагировали на изменение своего положения. Их одежда превратилась в пыль, правда, на некоторых, недавно заклятых, сохранились еще какие-то лохмотья. Постепенно почти все они, кроме совсем обессилевших, начали шевелиться, оглядываясь кругом, глубоко дыша и удивленно глядя на солнце.
Кугель хрипло рассмеялся:
— Кажется, я немного напутал, но ничего страшного. Второй раз я не ошибусь Никоню, твое наказание будет таким же, каким было мое, не более и не менее. Против моей воли ты зашвырнул меня на далекий и холодный север, земли которого дики и пустынны. То же самое я сделаю и с тобой. Ты снабдил меня Фриксом, я снабжаю тебя Фианостером. Вместе вы можете идти по тундре, пересечь Большой Эрм, пройти Магнацкие горы. Не просите меня ни о чем и не извиняйтесь — я решил абсолютно твердо. Стойте тихо, или я оболью вас с ног до головы голубым дождем!
Итак, теперь Кугель занялся заклинанием Далекого Изгнания, и тщательно повторил в уме все входящие в него звуки.
— Приготовьтесь! — крикнул он. — И прощайте!
Тут он начал смело петь заклинание, заколебавшись только в одном месте, когда его одолели сомнения. Но все было хорошо. Сверху донесся недовольный крик демона, полет которого был прерван заклинанием.
— Появись! Появись! — взвыл Кугель. — Место назначения прежнее: берег северного моря, куда груз должен быть доставлен в целости и сохранности! Появись! Схвати этих жалких людишек и отнеси их согласно моему приказу!
Хлопанье огромных крыльев раздалось в воздухе, черное чудовище с уродливым лицом посмотрело вниз.
Опустился черный коготь, Кугель был подхвачен и отнесен на север. Его еще раз подвел ошибочно переставленный слог.
День и ночь летел демон, ворча и стеная. На заре он швырнул Кугеля на пустынный пляж и был таков.
Стояла тишина. Справа и слева простирался унылый, голый берег. Выше виднелась какая-то жалкая растительность. В нескольких ярдах от Кугеля, на песке, лежала разбитая клетка, в которой его когда-то доставили на это же место. Склонив голову, обняв руками колени, Кугель сидел и смотрел на море.
