Изумрудный Армавир - Александр Нерей
Меня, оказывается, мамка до трёх лет в свою женскую баню водила. В ту, что на Колодке. Или на руках носила? А я там на… Сам понимаешь, чего насмотрелся. Зажмурюсь – вздрогну. Оттуда, скорей всего, и чувства у меня к женскому полу. Не брезгливость, но и не… Причём, мамка сама, как в тумане, а все бабки Ёжки вокруг… В общем, без своих ступ.
— Тьфу, на тебя! Срамник, — прервал дед мои откровения. — Слов нет. Но, вроде, не твоя вина, что пьян без вина. Переживёшь. Вот эта Егоза, что ли? Которая меня боится, а на тебя косится?
— Она самая, — кивнул я, обернувшись на Оленьку, бредущую якобы мимо нас с дедом.
— Ну, Егоза не Дереза. Поймает – не забодает. Валяй, не стесняйся. Даю своё…
— Благословение? Что за шутки? И ты туда же? — вспылил я, не дослушав деда.
— Даю своё добро. Слушать надо старших, а не перебивать. Благословения он захотел. Тебя надо к дамскому полу приручать, а то ты дикий какой-то. Ещё не Шарик, а уже на луну воешь.
Ежели этот стишок помнишь, над смыслом его помозгуй. Чтобы ко всяким мелодрамам наизготовку. Чтобы хвост пистолетом и зимой, и летом.
— Голова кругом. Тут снежная война с мирами, тут перевоспитание целого отряда. Ещё соседка ножку тянет. Интересно, а она в купальнике? — задумался я вслух.
— Опять мне двадцать пять. О чём ты? — снова оторопел Павел. — Глазами девок раздевать наловчился? Или только хочешь наловчиться?
— Теперь я на тебя, тьфу! Я её пугал, что сегодня в неё вселюсь, как колдун, и на море улечу плескаться. Поэтому потребовал купальный костюм. Чтобы она его обула. То есть, надела. Или одела? Чтобы в нём уже была. Вдруг, она с нами… Туды иху налево! А сам-то я без порток. Без плавок. И о чём только думал?
— Так она сама на твой берег хочет? — подивился дед девчачьему геройству или безрассудству.
— Скорей всего, наш мир ею понукает. А вот с каким прицелом, это вопрос. Может, правда, мне испытание приготовил? — снова помыслил я вслух.
— Фух! — тут же получил порцию добрых мирных намерений.
— Что? Пора? А моих… — начал я оправдываться, что жду братьев и попутчиков, как вдруг за спиной раздался громогласный гогот хора имени Александров Горынычей.
— Давно треухи греете? — попытался я устыдить восьмерых напарников, запрудивших дедов двор.
— Тебе же мой «пс» не нравится. И потом, сам сказал, что запуск от деда. Вот мы и попартизанили чуток. Без обид. И у меня Ольга гоголем ходит. Почитай, у всех нас. Мамка говорит, что я в неё влюбился. А я спрашиваю, почему тогда не я за ней хожу, а она? Ха-ха-ха! — выступил с речью первый-пятнадцатый, и снова все захлебнулись от смеха, пытаясь хоть как-то сдержаться.
— Ладно вам. Все на огород. Оттуда вас отправлю, — скомандовал я своей армии.
— Сначала в сарай. Там мы глобус поставили на стол. ЭВМ приказала доставить копию копии или модель модели, не разобрались, — доложил кто-то из близнецов.
— Скорее, копию модели земного шара. Ура! Адмирал в строю. Но мы-то пока по мирам не сможем прыгать… Пока они с нами… Пока мы в расколе. Пошли в сарай, — распорядился я и направился в наше убежище вместе со всеми.
Адмирал блистал во всей бронзовой красе. Ещё и мешочек с флажками, наклеенными на иголки, висел на его оси. Всё предусмотрела Стихия. Всё, кроме нашей снежной войны.
— Значит так, бойцы. Шутки шутками, но и работа должна делаться. Пусть сегодня по моей прихоти полетаем, зато в будущем каждый самостоятельно решать будет, куда лететь. По одному или по двое, или по трое, там видно будет. Но всё нужно делать с умом.
Сокрылись, прилетели в заранее выбранное на глобусе место, желательно с названием, а потом поработали глазками. Внимательно всё вокруг оглядели и попросились в следующий мир. Там сокрылись, если нужно, и снова огляделись. И так двенадцать раз.
Может, всего девять, пока с нашей троицей не помиримся. Сразу скажу, что их миры запросто с вами начудить могут, так что, остерегайтесь в них соваться. Меня уже замораживали на… Часа на четыре. Как не бывало.
А сейчас смотрим на Оман и Йемен. Летим сегодня туда. Там ищем деревья Босвеллии, а когда найдём и убедимся, что они в порядке, идём на пляж. Там южная страна, поэтому должно быть жарко. Мир попросим, чтобы акул и прочий саблезубый укроп разогнал, а потом на водные процедуры.
Не знаю, надо ли сегодня через миры скакать… На месте решим. Все разглядели страны и их полуостров? Значит, все во двор. На огород. Сейчас мой мир вас покатает, на чём захотите.
Мы снова всей гурьбой высыпали из сарая и построились кружком посреди дедовского огорода.
— А можно мне на лошади? На живой и огромной? — попросил первый Александр, наверное, запомнив пещерную лекцию ЭВМ. — Я ни разу на них не катался.
— Кому ещё кобылку? — обвёл я взглядом свою команду, собираясь сам выпрашивать у Скефия транспортные средства.
Но услуги посредника между миром и сотоварищами не понадобились. Нас мгновенно подбросило высоко вверх и рассадило на коней, летающие тарелки, ковёр самолёт и трёхглавого Скефия Горыныча.
Двое Александров оказались на огромных вороных жеребцах. Трое в одной небольшой НЛО со стеклянным куполом над головами. Один на другой совсем уж тарелке-блюдечке. Один на ковре-самолёте. А я с третьим Александром на своём официальном командирском транспорте, на Скефии Горыныче.
— С ветерком нас сначала, а потом в капсулу, — сказал я миру, и мы тронулись в путь.
Все тронулись. И тарелки, и кони, даже ковёр, а мой Змей, который Горгоныч, свернул куда-то… за Оленькой.
— Ну, Семён Семёныч, — попытался я воспротивиться, но было поздно.
Визжавшая от восторга, Оленька взлетела ракетой с дедовой улицы и плюхнулась позади меня на горб Горыныча, после чего мигом вцепилась в мои бока мёртвой хваткой.
«Сосватал-таки. Гранд мерси тебе огромное. Не опозорь… Себя. Доставь и парней, и удовольствие всем нам по Аравийскому назначению. В Оман!» — взмолился я про себя в своей головушке.
И Скефий доставил. Жаль, что никто, кроме нас не видел эту фантасмагорию.
Вороные, круто изогнув свои лоснившиеся шеи, всхрапывали и фыркали клубами пара,
