Отец Народа - Роман Г. Артемьев
— Забыл сказать, — разговор свернул куда-то не туда, и я решил сменить тему. — Мне понравилось, как действовали советники, вы прекрасно справились. Ничуть не хуже меня, может, даже лучше. Единственное, чем я недоволен, так это тем, что вы между собой начали цапаться. Ждан с Острозубом чего не поделили?
— Острозубу нужны маги среднего круга, он жалуется на высокие потери.
— А система образования не справляется с подготовкой. Всё-таки придётся с ней что-то делать. Как думаешь — стоит образование выделить в отдельную вертикаль?
— Не лучше ли создать отдельную школу специально для боевиков, старший?
— Тоже вариант. Надо подкинуть им эту идею, пусть поломают головы.
— Они опять поругаются, — вздохнула Дарина.
— Ничего страшного, как поругаются, так и помирятся. А ты не пытайся выступать между ними посредником, всё равно не получится, им надо выпустить пар. В крайнем случае обоим по башке надаю.
У поста руководителя моей администрации, при всех его полномочиях, есть один существенный недостаток. Или достоинство, смотря с какой стороны смотреть. В любом случае, мой первый заместитель не обладает собственным силовым ресурсом, из-за чего временами не способна подкрепить приказ действенной угрозой. Не то, чтобы нужда возникала часто, однако на общение с вертикалями стражников и охотников данный момент влияет. Отправляясь в Триединство, я отдал гвардейцев во временное подчинение Дарине, просто чтобы та чувствовала себя уверенно. Тем не менее, полноценным медиатором Дарина стать не сумела, потому что слишком привыкла ощущать мою тень за спиной.
С другой стороны — советники же не передрались. Значит, эксперимент считаем успешным.
Перфекционист по натуре, Дарина, похоже, считает маленькие свары в Совете личным провалом. Объяснять и успокаивать её не стал, чтобы она ещё больше себя не накрутила. Всего лишь предложил подумать о детях. Дескать, не хочешь ли, дорогая? Она предсказуемо возразила, что время неподходящее; я, с высоты многогранного опыта, ответил, что полностью подходящего времени никогда нет, но ведь как-то размножаемся. В общем, ты подумай до моего возвращения от людей, а пока пойдём потренируемся.
И мы пошли в спальню. Тренироваться.
Ночью, лежа в постели и слушая дыхание спящей рядом женщины, я думал, что однажды мы расстанемся. Так уже было не раз, рано или поздно близкие уходят, оставляя меня одного. Отпускать тяжело. Да, я научился, да, потери почти не ранят сердце, быстро тускнея и оставляя после себя светлую скорбь, добрые воспоминания. Любимые, друзья, дети, внуки — смерть забирает всех. Привычка, понимание неизбежности не спасают от боли.
Можно ли не привязываться вообще? Сомнительный путь, ведущий в никуда. Стремление избавиться от эмоциональных связей постепенно лишает личность страстей, делает равнодушным, погружает в серый кокон скуки. Кончается тем, что однажды на вопрос «зачем я живу» не находится ответа. И разумный тоже умирает, утратив стимул жить.
Из ныне живущих Первых каждый справляется с потерями по-разному. Кого-то спасает долг, добровольно принятая ответственность за потомков или иное наследие. Кто-то существует здесь и сейчас, испытывая эмоции, но не погружаясь в них. Третьи настойчиво движутся к некой сверхцели. Я избрал нечто среднее, и пока, кажется, безумцем меня не называют.
Может, лучше вовсе не думать об этом? Так ведь не получается. Близкие уходят, ты остаешься. Твой Народ тоже остаётся, единственная константа в беспрерывном существовании.
Я не просто так поощряю развитие целительства и генетические исследования. Есть у меня надежда, что рано или поздно мы сумеем повторить достижения прошлой эпохи, и мои потомки перестанут умирать. Хотя бы они. Понятия не имею, как изменится мир, наверняка крови прольётся море, но на последствия плевать — выкручусь. Лишь бы перестать чувствовать неизбежность. С холодком на сердце замечать, как тускнеют глаза, как покрываются морщинами лица, сгибаются спины и утраивает живость разум. Страшное в своей неотвратимости зрелище…
Иногда только этой надеждой и живу.
Эпилог
— Что там?
— Давид орёт, Забава шипит, остальные сидят красные, — доложил окопавшийся на вершине холма наблюдатель. — Всё по-прежнему.
— Драться не собираются?
— Вроде нет.
Особой уверенности в его голосе не слышалось, что логично — боевые маги в любой момент готовы взорваться шквалом заклятий, как тут отследишь? То есть вблизи можно почуять формирование заклятья или резкое изменение тока энергии в теле, но сейчас мы могли только наблюдать издалека. Огневы являются самостоятельным кланом, как бы ни был близок с ними Народ, нам нельзя вмешиваться в их внутренние дела. Я и без того прошелся по самому краешку допустимого, чуть ли не самолично организовав встречу лидеров двух враждующих ветвей.
Поэтому делегации собачились внизу, в долинке, а мы следили сверху. Сидели и волновались. Событие для Народа нерядовое, воспринималось оно примерно, как два брата решили помириться. Да, поругались они в своё время сильно, причем виноваты были оба, но ведь свои же, любимые придурки!
Понятное дело, с нашей стороны сделано всё возможное, чтобы переговоры закончились благополучно и им никто не помешал. Желающие, кстати, нашлись: за последнюю неделю подчинённые Игоря отловили две полноценные ударные группы и три команды наблюдателей. Всех сейчас допрашивают, но можно сказать, что пришли они из Триединства. Мало кому в городе-государстве нравится возможное усиление Огневых.
В последнее время репутация клана изменилась в лучшую сторону. Пока незначительно, но лиха беда начало. Спасибо Грише, регулярно отправляющему на больничную койку наиболее непонятливых.
— Лисы зашевелились. Златошерстные пытаются окольными путями вызнать наши планы насчет Триединства, — сообщил Игорь.
Из верхушки сейчас и здесь присутствовало трое: я, Игорь и Острозуб. Игорь в силу должности и потому, что ему интересно, Острозуб просто из-за любопытства пришел. У главного стражника в лепестке серьёзных дел нет, и не в лепестке тоже — новые контракторы предпочитают охотников боевикам. Задания, связанные с силовым воздействием, тоже есть, но их мало.
— У Златошерстных контракт с Мокшиными, они опасаются, что мы начнём им жизнь портить. Посмотрим. Может, испортим, может, наоборот поможем чем-нибудь.
— Старший! — дружно возмутились старейшины. — Зачем⁉
В смысле, «зачем помогать». Не любят они лис.
— Во время войны волков в первую очередь поддерживали Белые Хвосты, Злые
