Смерть и прочие неприятности. Opus 2 (СИ) - Сафонова Евгения

Та послушно приоткрыла глаза. Посмотрела перед собой мутным, несфокусированным взглядом — блекло-голубым, без следов дьявольского фосфора.

Так и не увидев того, на что смотрела, снова смежила ресницы, проваливаясь в бессознательность.

— Она слишком долго обходилась без подпитки. — Подхватив девушку на руки, Герберт осторожно выпрямился. Быстрым, граничащим с бегом шагом направился по дороге к замку. — Идем. Пора домой.

Последнее — тихое, трепетное — явно было обращено скорее к Еве, чем к Мираклу. Что не помешало последнему пойти следом, предварительно осторожно сбросив плащ, закутав в него волшебный клинок.

— Дай-ка угадаю, — произнес он, нагнав брата, неся на вытянутых руках объемистый шерстяной сверток; спав с плеч владельца, плащ потерял прозрачность, обратившись обычной тканью. — Меч гномий.

— Верно.

— И ради него-то вы с демоном и связались.

— Должен же у девы из пророчества быть огненный клинок.

— Чисто технически у нее должен быть огонь в сердце.

— Ты не хуже меня знаешь, кого ждет народ.

Переступая через блеклые тени деревьев, косо ложившиеся на дорогу, Миракл вздохнул. Взглянул на приближающиеся башни опустевшего замка.

— Значит, она и правда отдала ему тело лишь до тех пор, пока то не покинет дядюшкин дом, — произнес он.

— Иначе она бы не согласилась.

— И как ты догадался?

— Знаю демонов. Знаю ее. — Герберт бережно приподнял руки, удобнее перехватывая свою драгоценную ношу. — Если он пообещал вытащить ее из особняка, то не соврал. Он и правда собирался вытащить ее — в Межгранье. Если он пообещал покинуть тело, как только то окажется вне дома, то снова не соврал. В Межгранье времени нет, там понятия «как только», «сразу», «немедленно», «в ту же секунду» размыты в бесконечность. Возможность открыть проход у него осталась бы.

— Беспроигрышный вариант.

— Если бы не явились мы — да.

Оставшийся путь проделали молча, пока в дверях не натолкнулись на Эльена, спешившего навстречу долгожданным визитерам.

— Господин! Слава богам! Ваше возвращение осияло эти мрачные безлюдные стены, как солнце осеняет… — когда призрак перевел взгляд на Еву, лежавшую сломанной куклой, сиявшая в его глазах радость сменилась почти ужасом. — А что…

— Ей нужна ванна, — бросил Герберт, не замедлив шаг. — Сейчас.

Проглотив все велеречивые слова приветствия вместе с вопросами, Эльен дернул головой в коротком кивке. Развернувшись, помчался наверх, в буквальном смысле не касаясь ногами пола.

— Ты не думал, что в особняке найдут следы твоих заклятий? — напряженно осведомился Миракл, пока они с братом поднимались на верхние этажи. — Дом наверняка уже кишит стражниками.

— Не сомневаюсь. Именно поэтому я не спешу туда вернуться. За ножнами от ее клинка. — Если Герберту и тяжело было поднимать свою ношу по высоким ступенькам, он ничем этого не выказывал. — Эманации прохода, даже не открытого до конца, перекроют следы всей другой магии. К тому времени, как они рассеются, моих там уже не останется.

— Значит, нашу причастность к… ко всему этому… не обнаружить.

— Нет.

— Хоть это хорошо.

К тому времени, как они поднялись и добрели до ванной комнаты, Эльен уже собственноручно опрокидывал в наполовину заполненный бассейн очередное ведро воды, присовокупляя ее к текущей из крана.

Следующую пару минут Миракл с дворецким наблюдали, как некромант замешивает целебный раствор, опустошая десяток призванных банок и склянок; волшебные ингредиенты окрасили теплую воду поочередно в зеленый, синий, голубой и солнечно-золотистый. Деликатно отвернулись, когда Герберт ножом вспорол на Еве изодранное окровавленное платье, позволив ему тряпкой упасть по соседству с рапирой — Миракл положил ту прямо на пол, рядом с законной владелицей, не решившись вытряхнуть клинок из плаща. С волшебными мечами шутки плохи.

Выждав какое-то время, Миракл осторожно покосился на бассейн через плечо.

Герберт стоял на коленях в воде, держа ладонь на рубине. Багряное сияние, сменившее редкую умирающую пульсацию, пробивалось меж его пальцев, лучами струилось сквозь жидкое золото, укрывшее девушку под водой мерцающей вуалью.

— Тебе нужно возвращаться, — отвернувшись, сказал Миракл отстраненно. — Если не хочешь, чтобы Айрес заметила твое отсутствие.

Герберт отнял пальцы от тонкой кожи, медленно гревшейся водным теплом. Нежно, точно касаясь хрусталя, погладил шелковую щеку, неподвижные губы, длинные волосы, разметавшиеся жемчужными разводами — казалось, кто-то разлил по бумаге светлую краску.

— Уэрт, давай. Разбудить ее ты сможешь и издали.

— Знаю. — Скользнув по беспомощно тонкой руке, его пальцы сжали безответные Евины пальцы. — Я вернусь. Обещаю.

Когда некромант выбрался из бассейны, с его штанов — он влез в воду, сняв только ботинки — веселыми струйками побежала вода.

— Присмотри за ней, Эльен, — сухо произнес Герберт, обуваясь. — Будь рядом, когда она проснется.

— И что мне ей сообщить?

— Скажи, что… нет. Это я лучше скажу сам. — Выпрямившись, некромант сжал губы. — Скажи, что Айрес держит меня взаперти. Я приду, как только смогу.

Поклон призрака был почти страдальческим.

— Полагаю, большего мне пока услышать не суждено, — лишь добавил он смиренно.

— Миракл расскажет.

— Потом. Сейчас нужно наведаться домой, — устало откликнулся тот. — Если помнишь, у меня теперь тоже есть за кем приглядывать.

— Могу подкинуть до дома.

— Ты и без того сегодня наколдовался. — Миракл вгляделся в лицо брата: при нормальном освещении лишь отчетливее видны стали его впалые щеки и скулы, заострившиеся, точно их подточили резцом. — До дворца-то сил добраться хватит?

Герберт смерил его взглядом, ясно говорившим: недооценивать его не стоит. Даже брату. Особенно брату.

— Идем, — сказал он, направляясь к двери. Мокрые штаны, казалось, не доставляли своему владельцу ни малейшего дискомфорта.

— Кристалл для связи не хочешь прихватить?

— Слишком рискованно. Если Айрес его найдет, непременно поинтересуется, откуда я его взял.

Обратно спускались и шли снова молча. Возможно, потому что ощущения победы не было. Возможно, потому что эта победа никак не могла исправить того, что ей предшествовала.

Возможно, потому что настоящая битва — оба прекрасно это помнили — им только предстояла.

— Спасибо, — сказал Герберт, когда они вернулись к воротам.

Прекрасно поняв, за что его благодарили, Миракл молча пожал брату руку. Скупо обнял, хлопнув по плечу.

— Значит, Кейлус тоже мертв, — все же произнес он то, что нужно было произнести.

В том, как Герберт пожал плечами, ясно читалось: даже если их дядя действительно мертв, это не слишком его огорчает.

— Если честно, сейчас это меня волнует меньше всего.

— Да, — после секундного колебания согласился Миракл. — Пожалуй. — Помолчав, он потянулся к вороту куртки. — Ладно, увидимся.

Герберт исчез первым. Еще прежде, чем Миракл выправил из-под куртки тяжелый, с пол ладони кристалл, призванный вернуть его домой.

Еще прежде, чем Миракл замер: когда его пальцы, в поисках цепочки скользнув по шейному платку, сообщили владельцу неожиданную и не слишком приятную новость.

Часть платка отсутствовала. Отрезанная тонким золотым лезвием, сегодня чуть не доставшим до его горла. Та часть, на которой красовалась брошь с инициалами «М. Т.».

Мысль о том, где теперь находилась эта брошь, Мираклу Тибелю совершенно не нравилась.

Глава 14. Lugubre

(*прим.: Lugubre — мрачно, зловеще, печально (муз.)

— У меня скверные вести, — сообщила королева племяннику, когда их совместный ужин приблизился к концу.

Во дворец Айрес вернулась уже под вечер. Куда позже, чем обещала. По причинам, о которых несложно было догадаться. Эти же причины угадывались в мрачности ее взгляда и жесткости, тенью легшей на красивое лицо.

Она не торопилась заводить разговор, которого ее наследник ждал. Но неизбежность этого разговора Герберт читал в каждом ее движении, сопровождавшем трапезу.