Сага о Головастике. Изумрудный Армавир - Александр Нерей
После короткого прощания поднял короб и пошагал в ракушечную стену с римской цифрой двенадцать, напрочь забыв о плохом поведении Скефия.
Только когда уже выбрался из пещеры и открыл рот для просьбы о переносе домой, опомнился, но всё-таки дрогнувшим голосом попросил:
— Домой бы меня? Я тебя почти простил. И тебе пора перестать обижаться.
— Фух! — согласился Скефий.
— Тогда коробку домой, а меня на свалку. То есть… Ну, ты понял. И разбуди перед пятью часами утра. Ты же слышал мой разговор с дедом. Мы завтра с ним в вулкане купаться будем.
Мир вырвал из моих рук коробку, и она в то же мгновение исчезла. Потом он приподнял меня над землёй, а дальше выстрелил, как ядром из пушки. Через несколько секунд я уже приземлился посреди своего двора.
«О сокрытии так и не вспомнил», — подумал, испугавшись, что меня запросто могли увидеть родители.
— Пуфф! — успокоил меня Скефий и подтолкнул к родному порогу.
Глава 19. Чистый четверг
— Как вы тут? Всё в порядке? — спросил я у своего семейства, когда ввалился в зал с включённым телевизором «Рекорд».
— Что с нами сделается? — нехотя поддержала беседу мама.
— По телику что-нибудь интересное будет? — вспомнил я о самом главном источнике новостей.
— Ты ужинал? Иди на кухню. Съешь, что тебе оставили. Когда только со двора сбежать успел? — отрешённо высказался вполне трезвый родитель.
«Значит, никаких капризов и расспросов? Даже странно. Не слишком ли их мир причесал? Тихие все какие-то. Только Серёжка шевелится. Ладно. Ужинаю и жду программу “Время”. Гляну последние новости, а потом можно и в кровать. Завтра с утра пораньше банный круиз. Или вулканические приключения двух… А дед, интересно, как порхает? Как бабочка, или в шляпе и плаще, как Супердед? Волшебная палка у него точно имеется», — размышлял я, расправляясь с незатейливым ужином, торопясь вернуться в гущу семейных посиделок.
Когда покончил с остывшей порцией пельменей, слегка за собой прибрался и вернулся к телевизору, но новостей так и не увидел. После совсем неинтересного фильма телевизор был выключен ровно в 21:00.
Все разбрелись, и мне ничего не осталось, кроме как потушить свет и упасть на своё королевско-суперменское ложе для полноценного, но на пару часов укороченного, ночного отдыха.
* * *
Никаких снов или мороков в ту ночь я так и не увидел, хотя страстно желал пообщаться либо с Кармалией, либо с самим Провидением. Может быть, мне просто-напросто нужно было выбрать и пожелать кого-нибудь одного? Но, кто же знал.
Я уже и не помнил, когда видел обыкновенные детские сны, пусть даже страшные. И о мороках мне уже давненько не напоминали. То ли немного повзрослел, то ли пока нечему было учить, то ли не за что наказывать. А может, так с житейскими и мировыми переменами замотался, что разучился смешить в мороко-зрителей? Скорее всего, всё было не совсем так. Или совсем не так.
«Это по моим внутренним ощущениям прошла масса времени, а на самом деле я ещё и недели дома не пробыл после возвращения с победой. Прошло всего… Три дня? И во втором круге не так уж долго комсомолил. Дней десять-одиннадцать, не больше. Итого пара недель. А кажется…» — размышлял я недолго, собираясь с силами, чтобы пробудиться и очнуться окончательно.
Как бы там ни было, а проснулся я сам. По крайней мере, так посчитал, что обошлось и без мирной помощи, и без душевной, потому что никаких звуков или воздействий не услышал и не почувствовал. Может, не запомнил.
Абсолютно всё было в порядке… Пока не открыл глаза, чтобы взглянуть на настенные часы.
То, что со мной стало что-то не так, догадался моментально, но мне было гораздо важнее понять, сколько же времени показывают часы, оказавшиеся где-то внизу, да ещё и кверху ногами. Что там часы! Вся комната в тусклом свете ночника перевернулась вверх тормашками. И всё это за спокойную и ничем не примечательную ночь.
По ощущениям с закрытыми глазами всё было, как будто, в порядке. Низ внизу, верх вверху, но стоило открыть глаза, и вся комната… Весь мир переворачивался с ног на голову.
Причём, сама голова не кружилась, а значит, пока спал никакого отравления или опьянения не произошло.
— Мировая обструкция в действии? Точно. Не больше, не меньше, — подвёл итог я перевёрнутому анализу всего увиденного и замер на краю кровати с закрытыми глазами, боясь коснуться ногами потолка.
— Фух! — признался мир, что это его проделки.
— Мстишь, — немногословно расценил я его злодействие и в то же время, вроде как, задал вопрос.
Скефий ничего не ответил, и я, понадеявшись, что он мигом всё исправил, распахнул глаза и снова увидел всё вверх ногами.
Собрав волю в кулак, внимательно посмотрел на часы и снова закрыл глаза, начав по памяти разглядывать стрелки на циферблате. С первого раза ничего не получилось, а с третьего я просто перевернул часы прямо в своей голове и, наконец, разглядел, что уже без десяти минут пять.
— Значит, не желают меня препровождать на вулканические забавы. А в школу тоже кверху ногами пойду? — спросил я, всё ещё надеявшись, что это со мной надолго.
Снова молчок. Ни намёка, ни вздоха. «А я и так смогу до Павла добраться», — разозлился на перевёрнутую обструкцию, на саму шутку, а не на шутника. Будто бы получил от дружков шуточное мальчишеское испытание на зрелость или смелость, а, скорее, на координацию и согласованность перевёрнутых движений.
Я по памяти, лишь изредка ненадолго открывая глаза, не спеша оделся и обулся. Свой дом знал прекрасно, поэтому мог бродить по нему не открывая глаз, но, оказалось, что мир не только перевернулся, а ещё и поменял местами правую и левую стороны. То есть, всё оставалось, как обычно, пока не пытался что-либо разглядеть или отыскать. Или взять в руки.
Первая большая проблема случилась с банным полотенцем, которое нужно было обязательно захватить с собой, но я никак не мог, не глядя, бесшумно войти в спальню, чтобы извлечь его из родительского шкафа. Пришлось взять напрокат обыкновенное от рукомойника, при этом чуть ли не переполошить всё спавшее царство. Ещё немного и свалил бы эмалированный таз с табурета, стоявшего под рукомойником. Вовремя зажмурился
