Роман Тус - Звериный футбол
— Что он говорит… я не понял. Песню ему спеть колыбельную?
— Ау Фредрик, да я не тебе Лёня расслабься.
— И что мы в такой компании будем петь?
— Ты помнишь какую–нибудь песню про Полтаву ну или Гангутское сражение. А какого рожна я тебя спрашиваю, ты ж из геены огненной. Кроме звездно–полосатого гимна ничего не знаешь — хм вот вопрос, а что же спеть по просьбе граждан другой страны, так можно, ик, и на дипломатический скандал нарваться.
— Лида подпевай — и я затянул — еллоу сабмарин, еллоу сабмарин — привести полный текст песни не представляется возможным в связи с отсутствием у исполнителя необходимых знаний в области иностранных языков. В настоящее время этот исполнитель, учившийся в детские годы в ста школах на всей территории СССР и не получивший должного знания иностранного языка, кроме матерного, усиленно изучает по детской книжке (будь проклята Скульте, кто знает, тот поймет) английский язык. Выучу напишу текст.
В следующий вояж буду исполнять любые песни на английском. Могу про буров, про Трансвааль, про англо–бурскую войну, про хохлов могу на английском. Я все смогу, доучить бы только книжечку эту проклятую.
Пока я раздумывал над оценками за свою песню, шведы тоже затянули что–то на своем. Что по вышеуказанным причинам понять тяжело. Однако по их счастливым рожам речь шла видимо о том, что их Карл не получал по рогам под Полтавой, а успешно доскакал до Петербурга.
— Всё, прекращаем Евровидение здесь устраивать. Тоже мне Биланы нашлись на коньках и с роялем. А ну всем тихо. Вот и славно понимаете меня с полуслова — я в этом году уже насмотрелся на чудо из рояля. Второй раз мой слабенький организм такого не выдержит. Я вам не Плющенко, у меня жена что Рудковская (не дай бог каждому), хватит выть, я сказал. Тишина должна быть в библиотеке!
— Тишина, совсем другое дело. В свете изложенного на горизонте возникает одна большая проблема. Вы на ФУТБОЛ собираетесь или снова поедем шашлыки жарить. О, зашевелились, Ибрагимович приснился?
Наша компания второй день подряд пришла в непотребное состояние. А ведь сегодня матч. Пора идти.
— Так со шведами стрелу здесь забиваем после матча, а сами гоу к отелю где сборная, пофоткаемся может с кем — нашего Фредрика при этом пришлось еще и пнуть ногой, так как без применения физической силы этот обращенный в новую веру швед никак не хотел покидать своих собутыльников- дальнобойщиков.
— Лида выводи мужа на улицу.
— Оставь пиво на столе! Куда кружку скомуниздил, ну что с вами делать, самому плохо, еще и вы на мою голову.
— Поберегись — вклинившись в толпу, как старый опытный вьетнамский рикша заорал я, распугивая жёлтое море болельщиков.
— Не фотографировать! Ноу фото, я тебе говорю морда твоя узкоглазая. У себя на островах фотографируй что хочешь, можешь даже издали наш Шикотан пофоткать, а нас самих не надо, ик, мы тут инкогнито… кто с ними говорит, да нужны они мне очень, пошли отсюда.
От золотой крыши уже началось совместное «шествие» болельщиков в сторону триумфальной арки. Туда же направились и мы. Слева от нее и располагался отель в стиле хай тек, где расположилась на постой наша сборная и Андрей Сергеевич.
— Осторожнее на рельсах — прошептал я безумной семейке коронную фразу Булгакова.
— А что, ик, Аннушка уже проходила — блеснул эрудицией Леонид.
— Я смотрю ты шибко умный стал. Не видишь, что тут кроме Пеппи с ее чулками вряд ли кто ходил — съязвил я в сторону шатающегося Фредрика американского разлива.
Повсеместные шведские (не половецкие, прошу не путать) пляски в фан–зоне сопровождали наш альпийский поход в сторону арки. Вы плавали в желтом море, а мы да. Приходилось расталкивать эту массу, протискиваться сквозь бушующую, поющую и танцующую толпу. Сколько раз за свою жизнь вы слышали фамилию Ибрагимович, двадцать, двести, тысячу. Миллион! Вот похожее на правду число. Я знаю каждую букву этой «исконно шведской» фамилии. К моему лицу прислонялись тысячи маек с этой надписью. Я слышал сотни песен на любой вкус, заканчивающиеся фамилией сами знаете кого. Мне стало казаться, что Воланд — Де-Морт из «Гарри Поттера», чье имя принято не называть и Златан одно и то же лицо. У нас тоже есть свой Златан!
— Андрееееееееееееееееееееееееееееей Аршаааааааааааавин, еще посмотрим, кто кого, это я тебе говорю. Что не понимаешь, учи русский, скоро приедем на танках проверим.
Мы проплываем мимо скульптуры местного «чижика–пыжика» и вспоминаются стихи про студентов училища правоведения:
— Чижик–пыжик где ты был,
— на Фонтанке водку пил,
— Выпил рюмку, выпил две,
— Зашумело в голове.
… звучит в голове голос экскурсовода с питерских речных трамвайчиков. Точно также мы сейчас проплывали в сторону арки и всё шумело в голове и вокруг. Куда идем мы с Пятачком большой большой секрет, Куда толпа туда и мы. Однако потихоньку продвигаемся. Вот уже на горизонте вожделенная арка.
Навстречу нашей шатающейся троице шведы пронесли несколько ящиков пива. Мы горько вздыхали после торжественного проноса каждого ящика. Потом нас накрыло, ну не в том смысле, о котором вы подумали. Накрыло огромным шведским флагом. Хорошо хоть под ним никого не били, разве что я пнул Леонида в пах, но не сильно.
Покричав для приличия около арки, каждый о своем, а Леонид от боли ещё и поприседал, мы повернули налево. Сооружение в стиле «хайтек», называющееся отелем, куда перед матчем заехала наша сборная, располагалась на правой стороне улицы.
На площадке около отеля уже расположились фанаты Питерского Зенита, размахивающие огромными полотнищами клуба и раскрашенные в сине–бело–голубые цвета. Вышедший из отеля переговорить с каким–то товарищем Александр Анюков, по стечению обстоятельств как раз игрок того самого «Зенита», был встречен аплодисментами, переходящими в овацию. «Наши шведы» проснулись и тыча в «Анюка» своими пальцами — сосисками, пытались уточнить не тот ли это Аршавин, который должен сделать им новую Полтаву. Выучили черти, молодцы.
— Нет, не тот. Аршавин маленький такой, выйдет на поле и хана вашему Ибрагимовичу — наставлял я шведскую диаспору — поняли желтопузые?
Пока я проводил семинар по узнаваемости игроков сборной России, пытаясь перекричать обильно летающие сверху вертолеты Австрийской полиции, у декоративного фонтана–шара уже собралась толпа, поддерживающая невесть как оказавшегося на нём Леонида. Этот доблестный чудо–болельщик Российской сборной, пытался балансировать на крутящемся шаре, под аккомпанемент барабанов. Выпускнику «Тамбовского циркового училища» некоторое время это удавалось. В конце концов, под грохот барабанов и смех болельщиков, тело «гимнаста» навернулось и все мокрое, изрыгнув во все стороны тучу брызг, сползло на асфальт. Пришлось забрать этого кряхтящего товарища и продолжить наш скорбный путь в сторону стадиона, ибо игроки сборной Росси носа из отеля не казали.
Ручейки болельщиков на повороте к стадиону у автобусного вокзала стекались в одну большую желто–бело–красную реку. Если в фан–зоне преобладал стопроцентно желтый цвет, то здесь уже стало понятно — будьте спокойны мы тут…
Со всей округи, магазинов, бутиков, ресторанов, баров, спа–салонов, экскурсий, деревенских отелей Австрии, Германии, прочих уголков Европы, очнувшись от беспробудного … (каждый вставит для себя то слово, какое подходит — например шопинга) приехали, приползли, прилетели, прискакали, прошелестели, дотопали российские болельщики. Шведские песни и желтый цвет сменились гусарскими костюмами, шапками ушанками, буденовками и «Катюшей». Никогда не видел такого единения. Наши шведские друзья загрустили в этой бело–красной массе и решили дождаться своих. Мы договорились встретиться в нашем «многострадальном месте» после матча.
— Хана вам черти — добродушно попрощался я.
— Писец вам будет — поддержал меня Леонид.
— Амбассадор — заключила Лида, переводя на какой–то свой язык наши пожелания.
— А про песца они не поняли — хмыкнула Лида — пока я с умилением махал исчезающим в толпе шведским друзьям. Кто ж знал, что мы их больше уже не увидим. Где же вы наши дорогие шведские собутыльники, как вы поживаете, увидимся ли мы теперь в ЮАР, ну или на Украине. Ну что за будущую встречу, у меня тут водочки есть немного…
— Алё Лёня, вон кафе слева у перехода, видишь… Ты сам ходить можешь? Как не туда смотрю, ах слева. Млять, а я тогда кого тащу. Тьфу ты епть, а ну пошёл отсюда… Кто это был? Как не знаешь, а кто знает.
— Так вернёмся к пиву… Лида куда побежала, стоять я сказал, стреляю…шучу, не надо падать и руки за голову…Сейчас остановимся, да не шатайся ты. Потом уже больше пива не будет, только безалкогольное. Да нет тут туалета, потерпишь до стадиона. Айда пару кружечек на ход ноги — закончил я, уже не успевая, за продирающимися влево к кафе, как ледокол к северному полюсу, шатающимися дружками.
