Отец Народа - Роман Г. Артемьев
— Узнал описание. Так и скажи, что память парню шерстил, — фыркнул я. — Ну, представь меня, как положено, что ли.
Заседали они в доме главы, в самом центре владений, демонстративно отослав охрану и оставив минимум барьеров. А вот внешние патрули усилили. В самом доме тоже никого, кроме старейшин, не осталось, детей и прислугу куда-то отослали, чтобы не мешали разговору. Только одна женщина суетилась на кухне, причем, судя по развитой энергетике, она принадлежала к правящей ветви.
Комната, избранная для встречи, была обставлена в классическом стиле. То есть низенький столик, вместо стульев и кресел множество набросанных на пол подушек, для стариков своеобразные подлокотные тумбочки-опоры. Картины на стенах, изображавшие значимые моменты из истории клана. Мой портрет среди них.
— Честно сказать — сомневался, стоит ли приходить, — получив положенные по этикету поклоны, признался я. — Очень вы меня тогда разочаровали. Настолько, что слышать об Огневых не хотел. Однако из-за кое-каких событий меня убедили посетить Триединство и лично оценить странности, что с вами происходят. Первый раз сюда я приехал полгода назад и был шокирован. Что у вас за отношения с остальными кланами? Да, вы всегда были слабенькими дипломатами, но настолько сильного отчуждения с соседями не было никогда. Для чего Огневы согласились создать Триединство? Чтобы уменьшить число конфликтов и растить детей в безопасности. У вас вместо этого куча кровников или просто недоброжелателей, а численность упала в пять раз! Что происходит?
Реагировали они по-разному. Гордей и Забава помнили присущую Народу манеру общения, они довольно стары и часто с нами общались в прошлом, поэтому на них моя прямота впечатления не произвела. Остальная троица совершенно точно не ожидала настолько явного игнорирования этикета. Нет, они, безусловно, слышали, умом знали, им рассказывали о традициях Народа, нашей прямолинейности по отношению к своим, но одно дело слышать, и совсем другое — столкнуться лично. Они не были шокированы, просто удивлены. Ожидали переговоров, а получили… Непонятное.
Фактор общей крови тоже имеет значение. Мы часто роднились между собой, среди Огневых немало моих потомков, а старшие ведь обязаны наставлять младших. Выволочка от уважаемого пращура не воспринимается оскорбительно.
— Ну, у нас есть некоторые сложности, — попытался увильнуть от ответа Гордей. Ему, как более опытному, делегировали право общения со мной. — Так у кого их нет? Не в идеальном мире живём. Да, у нас проблемы, у вас тоже не всё просто, это нормальная ситуация, никто же из неё выводов о конце света не делает.
— Ты мне зубы не заговаривай! О наших делах потом поговорим. Объясни, как вы в текущем положении оказались, и вообще опиши, что с кланом случилось. Я кое-какую информацию собрал, но её недостаточно, общей картины нет.
— Владыка Александр, у вас же целых полгода было?
— И эти полгода я не только здесь провёл. Давай, рассказывай.
Статус легендарного существа имеет свои преимущества — кого другого Гордей бы по матушке послал, а меня не решился. Вздохнул и принялся говорить.
Поначалу дела шли неплохо. Несмотря на потери из-за прошедшего переворота, Огневы оставались великим кланом, одним из основателей Триединства, в силу чего обладали массой привилегий. Кроме того, главного они добились. Количество мелких локальных стычек с другими кланами снизилось, маги перестали часто гибнуть на рядовых заданиях, возникло чувство безопасности. Выросла рождаемость, на волне общей эйфории верхушка запустила генетический проект по усилению золотого тела. Лет тридцать будущее казалось прекрасным.
К текущему состоянию Огневых привела череда собственных ошибок и совпадений. Во-первых, выяснилось, что Изумруд накосячил, их методика имела фатальные последствия. Узнали это не сразу, чистых представителей клана осталось всего ничего. Во-вторых, прошла череда войн, от небольших приграничных конфликтов до полноценных боен с другими, столь же молодыми Гильдиями. В-третьих, во главе самой Гильдии Турьей земли встал Михаил Балобин, искусный стратег и интриган. Целью правления он видел уменьшение влияния основателей, и, в конечном итоге, поставленную задачу выполнил — значение администрации при нём выросло. Причем сосредоточился он на Огневых, по-видимому считая, что начинать надо со слабейшего элемента. В результате его действий клан потерял многих сильных представителей, отправляемых на самые опасные задания, и заимел кучу кровников, примириться с которыми не получается до сих пор.
— Почему не получается? — уточнил я. — Балобин, вроде бы, сорок лет назад погиб. У вас была уйма времени.
Спрашивать, помогли они прошлому главе уйти на тот свет, или без Огневых обошлось, не стал. Потом выясню, если потребуется.
— А кому нужно, чтобы у нас наладились отношения с теми же Розье или Ковригиными? — вопросом на вопрос ответил Гордей. — Руководству Гильдии? Точно нет. Мокшиным и Ревским? Мы для них — прямые конкуренты. Другим великим кланам? По их мнению, у нас слишком много прав, надо бы часть забрать. И плевать им, что привилегии мы не используем, потому что нас слишком мало, банально возможностей нет. Их, наоборот, такая ситуация устраивает, они нашего укрепления боятся.
— Хочешь сказать, вам мешают?
— Не столько мешают, сколько не помогают. Этого достаточно, учитывая другие факторы.
Под другими факторами он понимал застарелое противостояние с контрразведкой и поведение собственных соклановцев. Первое тянулось издавна, с тех пор, как Огневы попытались пропихнуть вассалов в руководство спецслужбы, да ещё и негласно закрепить один из постов за собой. Справедливости ради, в обмен они были готовы отказаться от части имеющихся привилегий. Безопасники возмутились, устроили ряд удачных провокаций, на волне воодушевления потребовали передать им часть клановых сетей осведомителей, получили отлуп (причем всеобщий), затаили зло и с тех пор по мере сил гадят.
Сами Огневы тоже не были святыми. Им всегда была присуща определенная надменность, собственно, из-за общей черты — легкой говнистости характера — мы в своё время и сошлись. Сейчас, однако, молодёжь перегибала палку. Неправильная пропаганда привела к тому, что многие из них считали клан обделенным, видели везде несправедливость по отношении к нему. Не сказать, что они не правы, но способы борьбы за свои права они избирали не лучшие. Могли, например, демонстративно требовать жесточайшего соблюдения этикета от собеседников, особо развитые интеллектуально становились чужими агентами, доставляя головной боли старейшинам… Короче говоря, страдали и жаловались, вместо того, чтобы работать над собой и формировать нужное окружение.
— Последняя война стоила нам почти всех ветеранов, в клане не
