Питер Дэвид - Сэр Невпопад из Ниоткуда
Мне нечего было на это сказать, и я еще ниже опустил голову.
Меандр беззлобно рассмеялся. Он таким дружелюбным тоном со мной говорил, что я вновь приободрился и почти поверил, что мне удастся избежать смерти от его руки.
— Итак, Тэсит Двуглазый, твое воображение дало мне повод для серьезных раздумий. Следует ли мне вести войско в атаку, рискуя попасть в западню и тем выказать себя идиотом… или лучше уйти отсюда, отступить, оказавшись в дураках, если никакой западни не было и в помине? Что ты сделал бы на моем месте, Тэсит?
Собравшись с духом, я поднял на него глаза. Меандр выглядел усталым и каким-то опустошенным. Казалось, он живет и движется лишь по инерции.
— Если б я двинулся в атаку, сир, и попал в ловушку, то сделался бы посмешищем. Это в том случае, коли удалось бы выжить. Но, отступив… без всякой причины, напрасно поверив, что Рунсибел приготовил для меня ловушку… я не чувствовал бы себя одураченным, потому что некому было бы мне сказать, что ловушки-то на самом деле не было. Ведь никто… Никто не может похвастаться, что все на свете знает. А потому, на мой вкус, лучше остаться в неведении о том, что на уме у Рунсибела, и сохранить свои жизни, чем помереть, прежде наверняка узнав о засаде и о хитрости короля Истерийского. — Я поклонился Меандру, закончив свою речь, и с трепетом стал ждать, что он ответит.
— Но ведь обидно, если все это лишь ловкий трюк Рунсибела, убираться отсюда восвояси, оставив на свободе такого ценного пленника, отпустив его, можно сказать, невредимым.
— Не таким уж и невредимым, сир, — негромко возразил я. — Он до самой смерти будет помнить, каким унижениям себя подверг, чтобы не угодить в плен и сохранить свою жизнь.
Меандру эта идея пришлась по душе. Он поднял палец кверху и назидательно изрек:
— Ты прав, это воистину ужасное испытание. Тяжкое наказание для любого… в особенности же для монарха. Помнить о своем унижении. Ни на минуту о нем не забывать…
Тишину, которая после этих слов Меандра объяла войско, нарушал лишь звук лиры, доносившийся со стены форта, и слегка охрипший голос короля Рунсибела. Правитель Истерии продолжал исполнять непристойные куплеты.
— Капитан, — произнес наконец Меандр. — Бывает, что игра не стоит свеч. Мы не станем бросать кости в расчете на удачу. А отступим от Терракоты.
Я просто ушам своим не верил. Представьте себе, у меня аж ноги подкосились и я всей тяжестью тела налег на посох, чтобы не свалиться наземь. Сработало! Мой план осуществился полностью! Шлюхин сын знал свое дело! Все, что мне теперь оставалось, так это, немного промаршировав с войском Меандра назад по Королевской дороге, дождаться удобного момента и ускользнуть в лес, а после, когда скитальцев и след простынет, вернуться в форт.
Но еще лучше остаться ненадолго в войске и прикончить Меандра. Я не сомневался, что мне удастся незаметно к нему подкрасться, когда он останется один, без свиты. Если только отметины на его щеке в самом деле оставлены ногтями моей матери. Тогда это было бы всего лишь данью справедливости. Но как об этом узнать наверняка?..
— Невпопад!
— О, будь все проклято! — прошептал я, услышав этот ненавистный голос и понимая, что пропал, погиб, что теперь уж меня ничто на свете не спасет.
26
УСЛЫХАВ свое имя, я машинально начал было оборачиваться, но вовремя спохватился и застыл в неподвижности, глядя прямо перед собой. Мне ни в коем случае нельзя было реагировать на этот окрик. Иначе даже та призрачная надежда на спасение, которая еще теплилась у меня в сердце, растаяла б без следа.
Он стремительно приблизился ко мне — такой же высоченный, жирный и громогласный, каким предстал передо мной в нашу первую встречу, когда вознамерился рассечь меня надвое своим мечом.
— Откуда ты взялся? Что он тут забыл? — И он переключил внимание с меня на короля-скитальца: — Что он вам наговорил?
— Как-как вы его назвали, сэр Кореолис? — с любопытством спросил Меандр.
— Невпопад! Это тот самый растреклятый оруженосец, которого я велел нескольким из ваших людей отыскать и прикончить. Уверен был, что этот ублюдок попытается сбежать, в лес подастся. — Он окинул меня презрительным взглядом: — Ну что? Далеко ноги удалось унести, трус несчастный? Быстро они тебя изловили? Отвечай!
Стараясь говорить как можно уверенней, чтобы, не приведи бог, дрожь в голосе меня не выдала, я пожал плечами и произнес:
— Прошу прощения, сэр… разве мы с вами знакомы?
— Разве мы… — Он так выпучил на меня глаза, что еще немного, и они вывалились бы из орбит. — Проклятье! Ах ты мерзкий урод! Надо было попросту тебя придушить во сне! Так нет же, руки марать о тебя, поганца, не хотелось. Ну и идиотом же я был! И вы тоже, Меандр, если согласились слушать его басни. Он такого может наплести…
— Соблаговолите обращаться ко мне как подобает, сэр рыцарь, — ледяным тоном отозвался Меандр. — И впредь не извольте забывать, что говорите с королем.
Кореолис тотчас же исправил свою оплошность: низко поклонился Безумцу и забормотал:
— Примите мои извинения, ваше величество. Но гнев просто-таки затмил мой разум. Гнев, в который вверг меня вот этот гнусный ублюдок! — И он ткнул в меня дрожащим пальцем.
— Вы говорите о солдате по имени Тэсит?
— Тэсит! — фыркнул Кореолис. — Тэсит лежит мертвый в пещере у истерийской границы, лучники Рунсибела изрешетили его стрелами, словно мишень. Я вот об этой твари вам толкую, о Невпопаде из Ниоткуда, который верой и правдой служит королю Рунсибелу и положил глаз на его дочь, принцессу Энтипи!
— Это правда? — дружелюбно спросил меня король.
— Сир, — с деланным смирением отвечал я, покосившись на Кореолиса с некоторой опаской, словно тот был буйнопомешанным, чьего гнева любому следовало страшиться, — если то, что добрый сэр рыцарь изволил сообщить о моем брате, — правда, то я… я просто слов не нахожу… Это для меня такое горе, такая невосполнимая потеря… Мы с братом очень друг друга любим… любили. Мне потребуется время, чтобы пережить эту утрату. Но насчет остального… Сэр рыцарь, похоже, с кем-то меня спутал. Или же он просто не в своем уме.
— Я?! — взревел Кореолис — Не в своем уме?! Да это вы все помешались, до сих пор не взяв в плен Рунсибела, которого я вам подал, можно сказать, на серебряном блюде. Он ведь… — Кореолис осекся и нахмурился, прислушиваясь. — Что там еще за песни, черт возьми?
Лишь теперь он бросил взгляд в сторону форта и, узрев короля на крепостной стене, едва не подпрыгнул от неожиданности.
— Это… Это ведь сам…
— Вот именно, — кивнул Меандр. — Ваш король. На серебряном блюде. Но мы склонны считать, что все это не более чем хитрая уловка. Блестящий план, составленный с единственной целью, чтобы завлечь меня и моих людей в ловушку. А это означает, сэр рыцарь, одно из двух: либо он и вас сумел обвести вокруг пальца, заподозрив в измене с полным на то основанием, либо… вы с ним в сговоре против меня и собираетесь сыграть ему на руку, заманив мое войско в западню. Ни одно из этих предположений чести вам, согласитесь, не делает.
— Да неужто же вы ослепли, ваше величество! — взревел Кореолис. Доблестный рыцарь так рассвирепел, что круглое его лицо приобрело багровый оттенок. Казалось, его вот-вот удар хватит. — Единственный из всех, кто здесь хитрит и плутует, это Невпопад! Все, что нынче происходит, его рук дело!
Он кивнул в мою сторону, и я тактично его поправил:
— Тэсит, сэр.
— Да будь ты проклят со своим Тэситом вместе! — рявкнул Кореолис, обнажая меч. — Я-то хорошо знаю, кто ты такой!
— Вы ошибаетесь, сэр, — со вздохом возразил я и развел руками. Мол, что поделаешь, если человек свихнулся.
Я себя чувствовал все увереннее, и это, безусловно, не укрылось от взоров Меандра и его приближенных. Кореолис же, напротив, просто лопался от ярости. И чем сильней распалялся гнев сэра рыцаря, тем спокойней становился я. Меня распирало от гордости, как когда-то давным-давно, целую жизнь тому назад в зале Справедливости, где я, безродный шлюхин сын из богом забытого уголка Истерии, сумел довести до белого каления хладнокровных и утонченных приспешников самого короля, сэров Юстуса и Кореолиса.
Меандр задумчиво потер подбородок, погладил себя по черной как смоль бороде и заключил:
— Итак, любезный, выходит, ты можешь оказаться не тем, за кого себя выдаешь. А от того, кем ты являешься на самом деле, зависит многое. И то, как нам следует поступить с тобой, и дальнейшие маневры нашей армии. Скажи-ка мне, юный сэр, может ли кто-нибудь из моих солдат подтвердить, что ты и впрямь Тэсит, а не тот Невпопад, который заслужил такую лютую ненависть сэра Кореолиса?
Ответом королю была мертвая тишина. Слышно было, как падает снег, как воет ветер, шевеля верхушки деревьев в лесу. Мне вдруг стало ужасно зябко и неуютно. Казалось, за последние пару минут воздух сделался еще гораздо холодней, чем прежде. Я растерянно взглянул на капитана, на лейтенанта, на воинов, собравшихся вокруг нас, в отчаянной надежде, что, возможно, кто-то из них, из тех, с кем я нынче говорил, по ошибке решит, что знаком со мной уже давно… хотя бы несколько дней, и произнесет это вслух. Но все скитальцы молчали. Ни один не издал ни звука, не попытался меня выручить из неминуемой беды. Мне казалось, что кровь у меня в жилах замерзла, заледенела, как те белые корки, что покрыли ветви деревьев. Я приготовился принять смерть.
