Джек Вэнс - Вечная жизнь
Гарстанг, усталый и измученный своей ролью руководителя экспедиции, заговорил первым. Он попытался придать своему голосу веселую уверенность.
— Мы дошли сюда, мы восторжествовали над ужасной Серебряной пустыней! Теперь нам осталось только найти какое-нибудь изображение Гильфига и совершить наши обряды. Затем мы сможем вернуться в Эрзе Дамат, а блестящее будущее нам обеспечено!
— Все это очень хорошо, — ворчал Малч. — Но где нам искать это изображение? И справа, и слева — одинаковый пустынный берег.
— Мы должны верить в то, что нас будет направлять Гильфиг! — заявил Субкул.
Он нацарапал стрелку на куске дерева, а затем дотронулся до нее священной лентой. Потом громко воззвал:
— О Гильфиг! Направь нас!
И бросил кусочек дерева высоко в воздух. Когда он упал, стрелка указывала на юг.
— Мы должны двигаться на юг! — вскричал Гарстанг. — На юг к святому изображению!
Но Малч и несколько других пилигримов, казалось, вовсе не были воодушевлены таким указанием.
— Неужели ты не видишь, что мы измучены практически до смерти? По моему, мнению Гильфигу следовало бы направлять нас, а не покидать, оставляя в нерешительности.
— Гильфиг только что направил наши стопы! — возмутился Субкул. — Разве ты не заметил, куда указывала стрела?
Малч сардонически хмыкнул и сказал своим сорванным и охрипшим голосом:
— Любая палка, брошенная вверх, должна упасть, и она с тем же успехом могла указать на север, как и на юг.
Субкул в ужасе отпрянул назад.
— Ты кощунствуешь!
— Ничего подобного, просто я не уверен, что Гильфиг слышал твое заклинание или, возможно, ты не дал ему времени подумать как следует. Брось свою палку сто раз, и если каждый раз стрелка будет указывать на юг, я в ту же секунду поспешу в этом направлении.
— Очень хорошо, — сказал Субкул. Он опять воззвал к Гильфигу и бросил деревянную дощечку высоко в воздух, но когда она упала на землю, стрелка на сей раз показывала на север.
Малч промолчал. Субкул заморгал глазами, затем покраснел.
— У Гильфига нет времени на дурацкие игры. Он направил нас один раз, и счел этого вполне достаточным.
— Я не убежден, — сказал Малч.
— И я.
— И я.
Гарстанг умиротворяюще воздел вверх руки.
— Мы пришли в далекие земли, мы путешествовали вместе, пили и ели вместе, спали вместе, вместе боролись и страдали, так давайте же сейчас не будем ссориться друг с другом!
Малч только пожал плечами.
— Мы не пойдем на юг вслепую, — сказал он.
— Что же тогда ты предлагаешь? Пойти на север? Или вернуться в Эрзе Дамат?
— В Эрзе Дамат? Без припасов, с четырьмя вьючными животными? Ха!
— Тогда пойдем на юг в поисках облика Гильфига. Малч еще раз упрямо пожал плечами, что только разозлило Субкула.
— Пусть будет так! Кто пойдет на юг, становитесь по эту сторону. Те, кто остается с Малчем, — по эту!
Гарстанг, Кугель и Касмир присоединились к Субкулу, все остальные остались с Малчем — группа из одиннадцати человек. Они сейчас стали перешептываться друг с другом, в то время как четыре пилигрима внимательно наблюдали за ними.
Одиннадцать человек поднялись на ноги.
— Прощайте!
— Куда вы идете? — спросил их Гарстанг.
— Неважно. Идите и ищите святилище, если вы считаете, что должны это делать, а мы займемся своими делами.
Коротко попрощавшись, они направились к деревне людей-ящериц, где впоследствии убили всех самцов, сточили самкам зубы, одели их в тростниковые наряды и объявили себя повелителями деревни.
Тем временем Гарстанг, Субкул, Касмир и Кугель шли на юг по берегу моря. К ночи они разбили лагерь и поужинали моллюсками и крабами. Наутро они увидели, что вьючные звери сбежали.
— Такова воля Гильфига, — сказал Субкул. — Теперь нам остается только найти его изображение и умереть!
— Будь отважен! — пробормотал Гарстанг. — Не надо предаваться отчаянию!
— Что еще нам остается? Увидим ли мы опять когда-нибудь долину Фолгуса?
— Кто знает? Сначала нам надо совершить обряды перед изображением Гильфига.
Они продолжали свой путь, не останавливаясь, весь следующий день. К ночи они почувствовали слишком сильную усталость для того, чтобы разбить лагерь, и просто повалились на прибрежный песок.
Море расстилалось перед ними, круглое и плоское как стол, такое спокойное, что заходящее солнце просто отражалось в нем без обычной солнечной дорожки. Устрицы и крабы вновь послужили пилигримам скудным ужином, после чего все устало расположились на песке и уснули.
Примерно через час-другой после полуночи Кугель был разбужен звуками музыки. Взглянув на море, он увидел, что на воде возник призрачный город.
Изящные башни поднимались высоко в небо, освещенные блуждающими огоньками белого света, которые медленно плыли вверх и вниз.
По улицам и бульварам города ходили толпы веселящихся людей в белых сверкающих одеждах. Они дули в изящные рожки, извлекая из них нежные звуки. Барка, вся заваленная шелковыми подушками, проплыла мимо, развернув свой огромный шелковый парус. Фонари, горевшие на ее корме и носу, освещали царящее на палубе веселье: многие пели и играли на флейтах, остальные пили вино из хрустальных бокалов.
Кугель уставился в ночь, и сердце его защемило от тоски, какой он никогда не знал раньше. К своему удивлению, он обнаружил, что стоит на берегу моря у самой воды, и что Субкул, Гарстанг и Касмир стоят рядом с ним.
Каждый посмотрел один на другого, но ни один не произнес ни слова. Каждый из них в полном молчании вернулся на берег и улегся на прежнее место, и вскоре все опять спали.
Весь следующий день они очень мало разговаривали и даже старались избегать друг друга, так как каждый из них хотел остаться наедине со своими мыслями. Время от времени то один, то другой поглядывали в южном направлении, но никому не хотелось уходить и никто не заговаривал о том, что пора отправляться в путь.
Прошел день, и пилигримы отдыхали, как бы в полузабытьи. Зашло солнце, наступила ночь, но никто из них не ложился спать.
В середине ночи призрачный город появился снова, и сегодня там дарило еще большее веселье. Фейерверки удивительной формы расцветали в небе: кружева, сети, звездные взрывы, красные, зеленые, голубые и серебряные. По улицам гуляли девушки изумительной красоты, одетые в скромные платья, играли музыканты в роскошных красных и оранжевых одеяниях и высоких треуголках. Часами длилось это веселье на воде, и Кугель зашел в воду по колено, любуясь праздником, пока город не начал постепенно таять и исчезать. Тогда он отвернулся и пошел на берег к своему месту, а остальные последовали за ним.
На следующий день все очень ослабели от голода и жажды. Хриплым надорванным голосом Кугель пробормотал, что они должны идти дальше. Гарстанг кивнул и сипло ответил:
— К святилищу Гильфига!
Субкул кивнул головой. Щеки его когда-то полного лица ввалились, затянутые пленкой глаза были затуманены.
— Да, — прошептал он. — Мы отдохнули, теперь мы должны продолжать свой путь.
Касмир безразлично кивнул головой.
— К святилищу!
Но ни один из них не тронулся с места.
Кугель прошел немного по берегу и уселся, дожидаясь ночи. Поглядев направо, он увидел человеческий скелет, отдыхающий в положении, очень похожем на то, какое сейчас приняло его живое тело. Задрожав, Кугель отвернулся в другую сторону и там, слева, увидел второй скелет, на этот раз иссушенный ветрами и непогодой, а за ним — еще один, тот был просто грудой костей.
Кугель поднялся на ноги и, спотыкаясь, побежал к пилигримам.
— Быстро! — выкрикнул он. — Пока у нас еще остались силы! На юг! Иначе мы погибнем, как те, чьи кости гниют здесь рядом!
— Да, да, — пробормотал Гарстанг. — К святилищу Гильфига!
И он с трудом поднялся на ноги.
— Пойдемте, — позвал он других. — Мы отправляемся на юг!
Субкул выпрямился, но Касмир после безнадежной попытки упал обратно на песок.
— Я останусь здесь, — сказал он. — Когда вы придете к святилищу, помолитесь за меня Гильфигу и объясните ему, что чары покорили меня.
Гарстанг хотел остаться и уговорить его одуматься, но Кугель указал ему на заходящее солнце.
— Если мы дождемся темноты, мы погибли! Завтра у нас вообще не останется сил!
Субкул взял Гарстанга за руку.
— Мы должны уйти отсюда до наступления темноты.
Гарстанг в последний раз с мольбой в голосе обратился к Касмиру:
— Мой друг и товарищ, соберись с силами! Мы пришли с тобой вместе из далекой долины Фолгуса, плыли на плоту по Скамандеру и пересекли Серебряную пустыню. Неужели же мы должны расстаться до того, как вместе отыщем священное изображение?
