Джек Вэнс - Вечная жизнь
— Скорее пойдем к изображению! — прохрипел Кугель.
Но Касмир только отвернулся от них. Кугель и Субкул увели Гарстанга под руки, и слезы текли по его морщинистым щекам. Долгое время шли они на юг, отворачиваясь от моря.
Старое солнце село, озарив небо последними закатными лучами. Края облаков засверкали желтым на странном бронзово-коричневом небе. Опять появился город, и никогда не казался он более величественным, с его шпилями, которые золотил закатный свет. По улицам шли юноши и девушки с цветами в волосах. Иногда они останавливались, чтобы посмотреть на людей, упрямо шедших по пляжу. Закатные краски погасли, вновь в городе зажглись белые огни и по воде к ним донеслась музыка.
Долгое время слышали ее пилигримы и видели город, который начал таять лишь к самому концу ночи. Спокойные воды моря лежали перед ними на западе, и лишь несколько огоньков еще играли в них.
Примерно в это время три пилигрима наткнулись на ручеек с водой, по берегам которого росли ягоды и дикие сливы. Здесь они сделали привал и провели остаток ночи.
Наутро Кугелю удалось поймать рыбу и несколько крабов. Почувствовал прилив сил, они продолжали идти на юг, все время глядя по сторонам в поисках святилища, которое даже Кугель ожидал увидеть каждую секунду, настолько сильна была вера Гарстанга и Субкула.
Но проходил день за днем, и именно самый твердый в вере Субкул первым начал приходить в отчаяние, рассуждая об искренности приказания Гильфига и начиная высказывать сомнения даже по поводу его добродетелей.
Чего они добились этим убийственным путешествием? Сомневается ли Гильфиг в их преданности? Ведь и так они доказали свою веру, присутствуя на Блестящем Обряде, так зачем же он послал их так далеко?
— Пути Гильфига неисповедимы, — сказал Гарстанг. — Раз уж мы зашли так далеко, нам надо все идти и идти, пока мы не достигнем своей цели!
Внезапно Субкул остановился и посмотрел назад, туда, откуда они пришли.
— Вот мое предложение. В этом самом месте давайте воздвигнем каменный алтарь, который будет для нас святилищем Гильфига, а затем совершим обряд. Выполнив то, что он от нас требовал, мы повернем обратно на север, в деревню, где живут сейчас наши товарищи. И там, если нам повезет, мы поймаем наших вьючных животных, пополним запасы продовольствия и отправимся через пустыню, чтобы, может быть, опять когда-нибудь увидеть Эрзе Дамат.
Гарстанг заколебался.
— В этом много разумного. И все же…
— Лодка! — вскричал Кугель.
Он указал на море, где примерно в полумиле от берега плыла рыбачья лодка с квадратным парусом, прикрепленным к длинной деревянной мачте. Она плыла к мысу примерно в миле к югу от того места, где стояли пилигримы, и внимательно посмотрев в том направлении, Кугель увидел деревню.
— Великолепно! — объявил Гарстанг. — Эти люди тоже могут быть последователями Гильфига, а в их деревне, вполне возможно, есть его святилище. Пойдемте скорее!
Субкул пошел неохотно.
— Неужели знание священных текстов могло проникнуть так далеко?
— Самое главное — это осторожность, — сказал Кугель. — Мы должны быть настороже.
И он повел их верхом, по лесу из тамариска, чтобы заглянуть в деревню со стороны суши.
Избушки в ней были сделаны из грубо отесанного камня, а люди, в них жившие, казались очень свирепыми на вид. Черные волосы прядями свисали на их серые, цвета глины, лица, черная густая щетина росла на плечах как эполеты. Изо ртов как женщин, так и мужчин, торчали клыки, и разговаривали они какими — то воющими криками.
Кугель, Гарстанг и Субкул отступили назад в лес, двигаясь как можно осторожнее, и, спрятавшись среди деревьев, принялись негромко совещаться друг с другом.
Сначала Гарстанг заговорил убитым голосом, находя, что больше надеяться не на что.
— Я устал, как физически, так и духовно. Возможно, вот здесь я и умру.
Субкул посмотрел на север.
— Я вернусь и рискну перейти Серебряную пустыню. Если все будет хорошо, я опять увижу Эрзе Дамат и, может быть, долину Фолгуса.
Гарстанг повернулся к Кугелю.
— А что будешь делать ты, раз изображения Гильфига не удалось найти?
Кугель указал на пристань, где стояло несколько рыбачьих лодок.
— Мне надо попасть в Элмери, который находится за Сомганским морем. Наверное, я сяду в лодку и отправлюсь на запад.
— Тогда я пожелаю тебе доброго пути, — сказал Субкул. — Гарстанг, ты пойдешь со мной?
Гарстанг покачал головой.
— Это слишком далеко. И, конечно, я не перенесу еще одного путешествия по пустыне. Я отправляюсь через море с Кугелем и принесу слово Гильфига людям Элмери.
— Тогда прощай и ты, — сказал Субкул.
Потом он быстро отвернулся, стараясь, чтобы товарищи не увидели выражения его лица, и пошел на север.
Кугель и Гарстанг смотрели, как постепенно удаляется его фигура, становясь все меньше и меньше, затем они повернулись и еще раз осмотрели причал. Гарстанг разглядывал рыбачьи лодки с сомнением.
— Эти баркасы кажутся мне достаточно надежными, но ведь ты просто собираешься украсть один из них, а этот грех особо тяжело карается Гильфигом.
— В чем же тут трудность? — сказал Кугель. — Я просто положу золотые монеты на причал, честно заплатив за баркас.
Гарстанг опять с сомнением покачал головой.
— А где ты собираешься взять припасы продовольствия свежую воду?
— Добыв себе баркас, мы сначала отправимся вдоль берега, пока нам не удастся напасть на ручеек и запастись достаточным запасом продовольствия, и только потом поплывем на запад.
На это Гарстанг согласился, и два пилигрима принялись осматривать лодки, сравнивая одну с другой. В конце концов они остановились на крепком баркасе, примерно двенадцати футов длиной с крепкой мачтой и небольшой кабиной на палубе.
Вечером они прокрались на причал. Все было спокойно, рыбаки вернулись в деревню. Гарстанг забрался на баркас и доложил, что тот в прекрасном состоянии и готов к отплытию. Кугель принялся отвязывать веревку, но с конца причала донесся яростный крик и примерно дюжина волосатых деревенских жителей кинулась к лодке.
— Мы погибли! — вскричал Кугель. — Беги скорее или, если можешь, плыви!
— Невозможно! — ответил Гарстанг. — Если это и есть моя смерть, я встречу ее со всем достоинством, на которое еще способен!
И с этими словами он выбрался на причал.
Через некоторое время они были окружены толпой деревенских жителей, привлеченных шумом. Один из них, старейшина деревни, обратился к ним строгим голосом:
— Что вы делаете здесь, на нашем причале? Собираетесь украсть лодку?
— Причина очень проста, — ответил Кугель. — Мы хотим переплыть море.
— Что? — взревел старейшина. — Как это возможно? В этом баркасе нет запасов пищи и воды, и он плохо снаряжен для такого путешествия. Почему вы не пришли к нам и не сказали, в чем нуждаетесь?
Кугель заморгал глазами и посмотрел на Гарстанга. Тот пожал плечами.
— Я буду честен. Ваша внешность внушила нам такие опасения, что мы не решились этого сделать.
Эти слова вызвали в толпе изумление и веселье. Старейшина заговорил:
— Все мы очень удивлены. Объясни свои слова, если тебе не трудно.
— Хорошо, — сказал Кугель. — Могу я говорить совсем откровенно?
— Ну, конечно же!
— Некоторые детали вашей внешности кажутся нам страшными и варварскими: ваши торчащие клыки, черная грива, которая окружает ваши лица, ваша крикливая речь — это в основном.
Деревенские жители изумленно рассмеялись, как бы не веря словам Кугеля.
— Что за ерунда! — вскричали они. — Наши зубы длинны, чтобы мы могли разрывать ими жесткую рыбу, которая является для нас основным продуктом питания. Мы специально носим наши волосы таким образом, чтобы предохранить себя от насекомых, а так как все мы очень плохо слышим, поэтому и кричим. А в основном мы люди добрые и спокойные.
— Вот именно, — подтвердил старейшина, — и чтобы доказать это, мы завтра же снарядим свою лучшую лодку и отправим вас в ней с наилучшими пожеланиями. А сегодня будет пир в вашу честь!
— Вот деревня истинной святости, — заявил Гарстанг. — Вы, случайно, не поклоняетесь Гильфигу?
— Нет, мы приносим жертвы богу-рыбе Лоб, который ничуть не хуже остальных богов. Но пойдемте в деревню, чтобы приготовиться к пиру.
Они поднялись по ступенькам, высеченным в горе, и добрались до площади, освещенной дюжиной пылающих факелов.
Старейшина указал на избушку, выглядевшую приличнее остальных.
— Вот здесь вы проведете ночь, отдыхая, а я буду спать в другом месте.
Гарстанг опять сказал о благородстве рыбаков, старейшина наклонил голову.
