Крид: И боги падут - Сим Симович
Он медленно поднялся с трона, его фигура возвышалась над Кридом, олицетворяя несокрушимую мощь и неизбежность судьбы.
— Ты думал, что твоя сила способна соперничать с вечностью? Что твоя уверенность защитит тебя от моей воли? Ты ошибался. — В голосе Аида не было гневных ноток, только безупречная уверенность и холодное превосходство. — Я даю тебе последний шанс исчезнуть. Иначе… — Аид замолчал, его взгляд стал ещё более холодным, — иначе тебя ждёт вечность, лишенная всякого света и надежды. Твой выбор, Крид. Твой последний выбор.
Крид лишь вновь усмехнулся, короткий, ироничный звук, прорезавший тяжелую тишину тронного зала. Он лениво покачал головой, словно укоризненно вздыхая над нелепостью ситуации. Бирюзовый трон, словно оазис спокойствия посреди бушующего пламени, казался ещё более ярким на фоне мрачной величественности Аида.
— Ну так попробуй удивить меня, — молвил Крид, голос его был спокоен, ровен, лишен всякой тревоги. Он даже не сдвинулся с места, его поза оставалась расслабленной, насмешливо беззаботной. Это было не просто пренебрежение, а вызов, вызов, брошенный прямо в лицо самому Аиду.
Владыка мёртвых на минуту замер, его огненная фигура сжалась, словно готовясь к броску. Холодная уверенность в его взгляде на миг сменилась на нечто непонятное, на смесь удивления и раздражения. Это было не обычное возмущение могущественного правителя, а нечто более глубокое. Он ожидал страха, ужаса, мольбы о пощаде, а получил… равнодушие. Это было нечто неслыханное.
Пламя вокруг Аида замерцало, сменив огненные оттенки на более тусклые, как будто и сама его мощь на минуту засомневалась перед этим необычным вызовом. Тишина затянулась, наполненная не только ожиданием развязки, но и определённым неловким напряжением. Даже белый мрамор тронного зала, казалось, затаил дыхание, ожидая разгадки этой странной игры. Аид, повелитель подземного мира, впервые чувствовал себя застигнутым врасплох.
Преодолев оцепенение, Аид вспыхнул яростью, подобной извержению древнего вулкана. Его лицо сотканное из пламени, исказила гримаса бешенства. Окружающее его пламя взметнулось, превратившись в бушующий огненный смерч. Из сердца этого смерча, из самой сути его божественной ярости, вырвался луч белого, ослепительно яркого пламени. И это был не просто огонь, а чистая, концентрированная энергия смерти, способная испепелить всё на своём пути.
Луч стрелой пронзил воздух, нацеленный на Крида, который по-прежнему невозмутимо сидел на своём бирюзовом троне, словно не замечая надвигающейся угрозы. Усмешка на его лице не сходила, выражая уверенность, граничившую с наглостью. Он был спокоен, словно наблюдал за обычным фейерверком.
Белое пламя окутало Крида, обдавая его жаром, способным расплавить мрамор. Резкий запах озона ударил в ноздри. Бирюзовый трон заискрился, покрывшись трещинами от неимоверного жара. Пламя вздымалось и билось, как сердце бушующего зверя, испепеляя всё на своём пути. На мгновение возникло ощущение, что всё вокруг исчезает в белом свете.
И вот, когда пламя потухло, перед Аидом предстала ужасающая картина. От Крида остался лишь обугленный костяк, чёрный, как ночь, хрупкий и ужасно беззащитный, лежащий на оплавленном, изрытом трещинами бирюзовом троне. Сам трон, казалось, надолго потерял свой прежний блеск. Остатки бирюзы темнели, из них шёл белый дым.
На мгновение Аид почувствовал не триумф, а холодное, пустое ощущение от того, насколько быстро исчез этот наглец. Но это ощущение было быстрым и мимолетным.
Аид тихо рассмеялся. Низкий, гулкий звук прокатился по огромному залу, отражаясь от холодного мрамора. Это был не злобный, не торжествующий смех, а горький, ироничный, вырвавшийся из глубины его вековой тоски. Смех над бесполезностью собственной мощи, над абсурдным представлением, разыгранным безрассудным идиотом. Он смотрел на обугленный костяк Крида, лежащий на оплавленном троне, и в его глазах не было ни удовлетворения, ни гнева — лишь глубокое разочарование.
Окружающее его пламя постепенно утихло, оставляя лишь тусклый, тлеющий очаг. Аид опустился на трон, его фигура казалась ещё более мрачной и величественной на фоне опустевшего зала. Тяжёлая, давящая тишина повисла над царством мёртвых, словно сам воздух пропитался пеплом и горечью.
Смех Аида стих, сменившись глубоким вздохом. Вздохом вечности, вздохом того, кто видел бесконечный поток жизни и смерти, кто познал бесполезность любой силы перед лицом неизбежного. Крид был лишь одной из бесчисленных песчинок, затерявшихся в песках времени, но его наглость, его безрассудство задели что-то глубоко внутри Аида, пробудив эхо забытых чувств. И теперь, после окончания спектакля, осталась лишь пустота и горькое ощущение бессмысленности. Аид остался один со своей вечной властью и вечной тоской.
Пару секунд царила абсолютная тишина. Лишь потрескивание угасающего пламени нарушало молчание в огромном зале. Аид, погружённый в мрачные мысли, не шелохнулся. Обугленный костяк Крида лежал неподвижно на оплавленном троне, молчаливым свидетельством недавнего противостояния. Казалось, сама вечность замерла.
Внезапно произошло нечто невообразимое. Один из позвонков костяка едва заметно дёрнулся. Движение было почти незаметным, но Аид уловил его острым взглядом бога. Ещё один позвонок откликнулся на неизвестный сигнал. И вот уже вся скелетная структура затрепетала, словно ожила, наполняясь невидимой энергией.
Из глубины обугленных костей, подобно фениксу из пепла, начало прорастать мясо. Сначала это были тонкие, розоватые волокна, постепенно сгущающиеся, формирующие мускулы. Сухожилия натянулись, придавая костяку чёткость и плавность живого тела. Затем появилась кожа, сначала бледная, потом приобретающая естественный оттенок. Процесс регенерации происходил с невероятной скоростью, словно невидимая рука собирала тело из пепла и тьмы.
За несколько мгновений перед Аидом предстал живой Крид. Его тело было совершенно целым, без следа ожогов, но в глазах появилось нечто новое. Он поднялся с трона, пошатываясь, с удивлением осматривая свои руки и ноги, словно в очередной раз с горечью убеждаясь в собственном возрождении.
Воздух дрожал от недоумения и молчаливого удивления. Аид спокойно наблюдал за Кридом; его лицо из огня было непроницаемо, но в глубине взгляда теперь горел не только гнев, но и завораживающий интерес к этой необъяснимой загадке.
И вот, спустя несколько секунд, в глазах разочарованного Аида, на всё ещё дымящемся от недавнего пламени бирюзовом троне стоял Крид. Живой. Целый. Невероятно, но факт. На его лице не было ни тени страха или боли, лишь лёгкое раздражение, словно его потревожили во время важной медитации. Он укоризненно покачал головой, жестом осуждая неэффективность божественной силы. Невозмутимость Крида была
