Пауки и иерархи (Рейн 6) - Валерия Веденеева
Я покачал головой.
— Нет, верховный магистр, пока никаких.
— Семарес, что с барьерами? — после паузы спросил Таллис.
— Держу, — коротко отозвался тот.
— Хорошо, — Таллис вздохнул. Видно было, что допрос пошел малость не по плану, и верховного магистра это совсем не радовало. — Райхан Сирота, ты отчаянно сопротивлялся нашим попыткам тебя допросить, а такое поведение характерно для тех, кто скрывает преступные тайны. Расскажи о них.
Мне подумалось, что Госпожа Магия вмешается, чтобы защитить любимца, но нет — и в голове у меня было тихо, и в реальности не происходило ничего, что выдавало бы ее работу.
По всему телу советника прошла судорога.
— Я служу моему императору, — прошипел он. — Я служу только ему. Вы не… не…
Смотреть в сторону Таллиса сейчас было больно — настолько ярко пылал камень в его перстне.
Советник вновь содрогнулся.
— Все мои тайны принадлежат моему императору, — проговорил он хрипло, а потом по его телу вновь побежали алые огни, сейчас более многочисленные, чем прежде.
Мне показалось, будто на грани слышимости я уловил новый звук. Я сдвинул зрение, чтобы видеть слои этера, и поразился — в них магия советника пылала будто огромный факел, настолько яркий, что сквозь него едва просматривались смутные очертания человеческой фигуры. А вокруг него собрались искры благословения богини — именно их громкий гневный ропот я услышал даже в обычной реальности.
Искры окружили советника, вновь и вновь запрыгивая на барьер его силы. Вот только казалось, будто от их атак не было никакого прока. Должно быть, тоже это поняв, большая часть искр перетекла на возвышение и стеной поднялась вокруг Таллиса и Теагана, а меньшая окружила Семареса. Будто телохранители, ждущие нападения.
Советник собирался пробиваться отсюда с боем, и искры это чувствовали? Что же за тайны такие он хранил, что был готов рискнуть открытым конфликтом с Церковью?
Глава 28
Я накинул на себя щит, потом потянулся в резерв и зачерпнул оттуда сколько смог. Сегодня я не отдавал магию Кащи, так что по уровню сырой силы мы с советником были, вероятно, на равных. А вот по уровню навыков я, конечно, отставал.
В обычной реальности все было пока не так тревожно. Таллис, хмурясь, сверлил взглядом советника, но никаких приказов не отдавал. Новых вопросов тоже не задавал.
— Завидная верность, — проговорил он наконец. — Хорошо. Можешь продолжать хранить тайны императора и дальше.
Я уставился на верховного иерарха, не веря своим ушам.
Он отступил?
Перед лицом столь вызывающего неповиновения?
Или… Или же он понял то же, что понял и я, и решил не устраивать бойню в центре Обители, да еще с неясным исходом?
— Мне нужно от тебя две вещи, — продолжил Таллис. — Первое — подробный рассказ обо всем, что ты знаешь о Великом Древнем. Когда появились его первые гнезда, как их распознать и в чем их отличия от обычных демонических черных сект. Как выявить людей, одержимых Древним. Какие именно гнезда ты уничтожил, где они находились, как они выглядели. И прочее, касающееся этого демона, что я не упомянул.
— Это… получится очень длинный рассказ, — выдохнул советник. Измененным зрением я видел, что факел его силы стал лишь чуть слабее — верить в благодушие верховного магистра советник пока не спешил.
— Да, длинный, — согласился Таллис. — Займет, возможно, не один день. И все это время ты проведешь здесь, в Обители, в нашем ордене Архивистов.
— Но я…
— Это не обсуждается, — отрезал Таллис и добавил чуть мягче. — Сейчас ты единственный, кто владеет столь полной информацией о Древнем, и такая ситуация недопустима. При всей твоей магической мощи ты все же человек, а люди смертны. Если ты погибнешь, мы окажемся слепы перед его угрозой. Я лично напишу императору и объясню ситуацию. Уверен, что его величество сможет какое-то время обойтись без тебя.
— А что второе? — после паузы спросил советник.
— Второе касается Рейна аль-Ифрит. Ты должен дать клятву именем Пресветлой Хеймы, что не предпримешь никаких попыток его убить либо причинить ему иной вред, прямо или косвенно.
Советник задумался, потом посмотрел в мою сторону и криво усмехнулся.
— Хорошо.
— Тогда начнем с клятвы. А потом Достойные Братья проводят тебя в наши архивы.
Клятву советник произнес ровным, практически равнодушным тоном, никак не пытаясь поменять ее формулировку. Но едва он замолчал, воздух вокруг него на несколько мгновений превратился в туманную дымку, в которой блеснули крохотные молнии.
Странно — когда и я сам, и другие люди в моем присутствии давали клятвы, такого не происходило.
— Пресветлая Хейма не приняла твои слова, — проговорил Таллис, хмурясь, а я подумал, что советник, похоже, заранее знал, что так случится. И вот, значит, как оно выглядело, когда богиня не принимала клятву. О таком прежде я только слышал.
— Что ж, — продолжил Таллис. — Раз так, просто дай обещание.
Учитывая, что солгать сейчас советник не мог, это обещание, по идее, чего-то стоило… Если, конечно, он не обладал, подобно мне, умением забывать и верить…
— Я обещаю не убивать юного Рейна и не причинять ему вреда, прямо или косвенно, — покладисто проговорил советник, хотя было что-то в выражении его лица и в голосе, что заставило меня отнестись к этому обещанию скептически.
Судя по лицу Таллиса, мои сомнения он полностью разделял, но других вариантов, как я понимал, пока не было.
Своим двойным зрением я наблюдал, как факел силы вокруг советника побледнел, а искры благословения начали успокаиваться.
Потом, будто бы и не было никакого противостояния, способного закончиться открытой схваткой, последовали вежливые протокольные прощания, и советник, в последний раз поклонившись, ушел в сопровождении Достойных Братьев. Пожалуй, они все же были больше его конвоем, чем почетной стражей.
— Семарес, отдохни сегодня, — сказал Таллис, а когда тот нахмурился и открыл рот, явно чтобы возразить, добавил: — Это приказ. Дела не убегут.
Мне вспомнились слова Теагана о том, что допрос под ментальным давлением выматывает человека, проводящего его, почти так же сильно, как и того, кого допрашивают. Впрочем, Райхан Сирота казался не особо здоровым и до допроса, так что разница с тем, как он выглядел после, оказалась незаметна. А вот цвет лица Семареса отчетливо показывал, как тяжело далось ему это задание.
Таллис же, несмотря на оказанную Семаресу силовую поддержку,
