Пауки и иерархи (Рейн 6) - Валерия Веденеева
«Комнаты ожидания» оказались в подземелье, как я и предполагал. Правда, было это подземелье довольно сухим, уютным и хорошо освещенным, пусть и прохладным, а его стены и пол — полностью каменными. Пожалуй, оно больше подошло бы для хранения продуктов и бочонков с вином, чем для содержания арестованных.
Когда я сказал об этом вслух, Теаган лишь кивнул.
— Так раньше и было. Но что поделать, нужда заставила.
Что же за нужда могла заставить молодого жреца превратить свое подземелье в тюрьму? И как вообще в таком молодом возрасте Теаган смог стать церковным иерархом? Увы, но книги были очень скупы на любые упоминания о внутреннем устройстве Церкви, и ни Амана, ни Кастиан ее специфики не знали. Хм, а вот Хеймес знать мог — он ведь несколько лет проходил в послушниках. И что я раньше о нем не вспомнил…
— Вокруг камер я приказал поставить звуковые щиты, чтобы задержанные не могли переговариваться, — сказал Теаган. — Нас они тоже не услышат, пока мы не приблизимся вплотную.
Мне вспомнилось, что в Холодном Доме аль-Ифрит таких строгостей не водилось. Хеймес как-то упоминал, что одиночное заключение — это слишком тяжелое наказание и назначается только при большой необходимости.
— Сурово, — сказал я.
— Разве? — Теаган взглянул на меня удивленно. — Я ведь даже не велел приковать задержанных к стене.
И в самом деле, чего это я…
Правда, у аль-Ифрит людей к стенам вообще не приковывали, даже доказанных преступников, таких как Безлицые.
С другой стороны, может, это у аль-Ифрит манера ведения дел была необычной, а здесь как раз нормальной?
— Дома поступают иначе, — пояснил я.
— Да, — согласился Теаган. — Я слышал, что порядки в вашем клане заведены весьма мягкие. Наблюдатели от Капитула были удивлены.
Мы остановились перед тем, что было первой камерой. За решеткой из толстых, часто расположенных прутьев, на которых я заметил рисунок из охранных рун, обнаружился стражник. Он сидел на полу, на свернутом вдвое тонком матрасе, но при нашем появлении вскочил на ноги, торопливо одернул одежду и низко поклонился. Хм, это ведь был не обычный стражник, а один из тех Достойных Братьев, которые подходили ко мне на площади. Нервничал сейчас он куда сильнее, чем тогда, и даже не пытался это скрывать. Интересно, это его волнение — косвенное признание вины или же обычная реакция человека, неожиданно оказавшегося в застенках?
— Светлейший Теаган, — проговорил стражник, сжимая руки у груди в знаке приветствия. Смотрел он в основном на жреца, по мне лишь мазнул мимолетным удивленным взглядом. — Это… это, должно быть, недоразумение. Ваш вир даже не сказал, в чем меня обвиняют.
— В пособничестве к покушению на убийство, — привычным любезным тоном отозвался жрец.
Глаза стражника расширились.
— Н-нет. Я не…
— Ты сообщил гонцу, что видел студента Академии, выходящего из Обители. Того самого студента, который некоторое время назад входил внутрь вместе со мной. Так?
— Д-да, — стражник вновь бросил на меня быстрый недоумевающий взгляд.
— И ты действительно его видел?
— Да. Да, конечно, светлейший.
— Как интересно. Вот только Обитель он не покидал.
Стражник застыл.
— Кто убедил тебя сказать эту ложь? — голос Теагана стал еще мягче. — Мне нужно имя.
— Я не… Но я видел! Я правда видел, как он уходил! — стражник вытянул руку, указывая на меня. — Мы же все это видели. Он еще кивнул нам молчком, перед тем как шагнуть за ворота.
— То есть ты продолжаешь настаивать на своем. Печально, — Теаган действительно тяжело вздохнул. — Придется послать за Вопрошающими.
Стражник, и без того выглядевший не особо хорошо, побледнел еще сильнее.
— Светлейший, пожалуйста, это какое-то недоразумение…
Но Теаган уже отвернулся и, жестом показав мне следовать за ним, пошел прочь.
— Кто такие Вопрошающие? — спросил я, когда мы вышли за пределы воздушного щита.
— Проводящие допрос под ментальным воздействием, — рассеянно отозвался жрец, явно задумавшийся о чем-то другом.
— Тогда почему стражник так испугался их визита? Мне даже показалось, будто дело не в том, что он боится в чем-то проговориться. Страх вызывают сами Вопрошающие.
Теаган вынырнул из размышлений и посмотрел на меня удивленно.
— Вы когда-нибудь подвергались ментальному допросу?
— Да, было дело, — причин это скрывать я не видел.
— И мысль, что допрос может повториться, вас не пугает?
— Нет, — я тоже удивился. — А должна пугать? Почему?
— Большинство людей такие допросы переносит тяжело. Некоторые, я слышал, утверждали, что предпочли бы физические пытки.
— Вот как, — я потер подбородок. — Нет, я такого утверждать не стану. Ментальный допрос, конечно, вещь не особо приятная, но больше для самолюбия. Досадно, когда слова вылетают вперед мыслей. Да и ляпнуть можно что-то обидное, — я вспомнил, как во время допроса у Хеймеса признался, что сперва думал зарубить Кастиана в его илусе. Кастиан, вроде, не обиделся, но все равно нехорошо получилось.
— У вас, Рейн, крепкая психика, — после паузы произнес Теаган. — Но, должен сказать, что у всех Достойных Братьев есть еще одна причина бояться Вопрошающих. Когда Братья проходят посвящение в орден, их врожденные ментальные щиты усиливаются. Это не полная защита, как у жрецов, но близко к ней. Соответственно, и пробить ее очень сложно… А для объекта допроса, боюсь, еще и очень болезненно.
Тут мне вспомнилось предупреждение Кастиана о церковниках. Они, мол, все мозги выпотрошат и очень повезет, если из их застенок выйдешь в здравом уме.
— О чем вы думаете, Рейн?
Приводить мнение Кастиана я, естественно, не стал. Сказал о том, что заметило мое чутье на ложь.
— Думаю, что стражник верил в то, что говорил. Он видел кого-то, похожего на меня, выходящего из Обители.
— И кого же он мог видеть?
— Демона-мимика? — предположил я.
— Исключено, — Теаган качнул головой. — Ни один демон не может проникнуть в Обитель.
— А если это не обычный демон, а высший? И если у него тут сообщники?
Во взгляде Теагана мелькнуло сомнение.
— Такого никогда прежде не случалось… Нет, как бы сильно мои враги меня не ненавидели, но с демонами, тем более высшими, они не свяжутся, а без разрешения иерарха никакой демон в Обитель не войдет, — добавил
