Крид: И боги падут - Сим Симович
Дойдя до стражей, Крид остановился на расстоянии нескольких шагов. Он не начинал атаку, а просто ждал. Он хотел попытаться попасть на аудиенцию к Аиду, но понимал, что это будет непросто.
— Я желаю аудиенции у Аида, — произнёс Крид спокойным, холодным голосом, подобным льду Арктики. Его слова разрезали тишину, словно острый клинок.
Стражи не шелохнулись. Они просто стояли, словно статуи, в вечной боевой готовности. Белый страж медленно поднял свой чёрный меч, а чёрный страж занёс багровый топор.
— Аид не принимает посетителей без приглашения, — проскрипел белый страж хриплым голосом, подобным скрипу ржавого железа.
— Я не прошу приглашения, — ответил Крид, и его голубые глаза вспыхнули ледяным светом. — Я требую.
В этот момент из тени вышли адские гвардейцы. Они окружили Крида, их чёрные силуэты словно поглощали свет. Но Крид не испугался. Он просто улыбнулся — тонкой, холодной улыбкой.
И началась резня.
Меч Крида сверкал, как молния, пронзая тела гвардейцев. Удары были быстрыми, точными и смертельными. Адские гвардейцы рушились под его натиском, превращаясь в кучи костей и пепла. Два стража пытались оказать сопротивление, но Крид быстро с ними разобрался. Его мощь была слишком велика, скорость — слишком высока. Один за другим они падали, превращаясь в пыль и осколки.
Когда последний гвардеец упал мёртвым, Крид стоял спокойно, окружённый останками своих противников. Лицо его было спокойно, глаза холодны. Он сделал ещё один шаг к дворцу Аида, готовый встретиться лицом к лицу с самим властелином преисподней.
Белый страж, вспыхнув яростью, бросился в атаку. Его меч ослепительно сверкнул в тусклом свете, стремясь пронзить бессмертного воина.
Но Крид был готов. В мгновение ока его голубые глаза вспыхнули ослепительно ярким синим светом, и из них вырвалась цепная молния. Она ударила в белого стража, окутывая его сверкающим синим огнём. Раздался пронзительный крик, смешанный с треском расплавленного металла и костей. Тело стража превратилось в кучу пепла и испарилось, оставив лишь запах озона и опаленого металла. Остальные прибывшие гвардейцы замерли, оцепенев от столь ужасающей демонстрации силы. Чёрный страж нерешительно замер, опустив топор. Крид спокойно оценил ситуацию, готовясь к продолжению.
Крид спокойно оценил ситуацию после уничтожения белого стража. Оцепенение остальных гвардейцев было лишь временным. Он видел, как напряглись мышцы чёрного стража, как тот стиснул рукоять своего багрового топора. Молчание длилось мгновение, прежде чем чёрный страж, с диким рыком, ринулся в атаку. Топор, сияющий тусклым багровым светом, описал в воздухе смертельную дугу, стремясь разрубить бессмертного воина надвое.
Однако Крид не стал использовать оружие. Он даже не шелохнулся, когда топор с ужасающей силой обрушился мимо него после мгновенного уклонения… В тот же момент, словно ожившая статуя изо льда и стали, он схватил чёрного стража за руку, сжимающую топор. Его голубые глаза сверкнули не гневным огнём, а холодным светом бирюзовой магии.
Он не убивал, он вбивал свою волю. С нечеловеческой силой Крид сжал руку стража, с каждым мгновением усиливая давление, заставляя кости противника трещать и ломаться. Багровое сияние топора померкло, сменившись мраком и пустотой.
Миг и следует мощный удар в кадык.
Крики стража превратились в беззвучный хрип, тело напряглось до предела, а затем обмякло. Крид вбил свою правоту в чёрного стража, сломив его сопротивление и волю к жизни. Он просто заставил противника сломаться.
Когда тело стража обмякло и упало, Крид спокойно переступил через него, не останавливаясь. Лицо его оставалось невыразительным, глаза холодными. Он шёл дальше, но уже по дворцу Аида, оставляя за собой след из пепла и разрушения. Его путь был пропитан смертью, но даже сама предвечная госпожа не рискнула бы встать перед ним.
Внутри дворец поражал неоготическим великолепием. Огромные стрельчатые своды, уходящие в мрачную глубину, были украшены изящной резьбой, словно высеченной из самой тьмы. Стены из чёрного, полированного обсидиана отражали тусклый свет факелов, создавая завораживающую и ужасающую игру света и тени. Но главным украшением дворца были картины, расположенные в хаотичном, но вместе с тем закономерном порядке. На них были изображены различные существа: ангелы, демоны, монстры, призраки и многие другие непонятные, неименуемые твари, порождения бесконечного кошмара. Некоторые напоминали знакомые фигуры, но были искажены, извращены, превращены в нечто кошмарное и мерзкое. Все эти существа были запечатлены в момент своей последней агонии, застыв в вечной муке. Под каждой картиной, на лаконичной табличке, была выгравирована одна и та же надпись: «Развращён». Эта простая и ужасающая фраза подчёркивала вечную тему дворца Аида — тему падения, разложения и вечной муки. Крид медленно продвигался по залам, внимательно рассматривая картины и оценивая величие и ужас этого места, понимая, что достиг самого сердца Ада.
Чем дальше Крид продвигался по заросшему мхом коридору дворца, тем гуще становились ряды каменных изваяний. Сначала он принял их за статуи — воинов в доспехах, крылатых грифонов, горгулий с искаженными лицами. Но чем ближе он подходил, тем явственнее становилась жуткая правда. Это были не просто каменные изваяния. Каждая фигура, застывшая в вечном молчании, была пронизана зловещим, неестественным блеском, а в глубине каменных глаз теплился мерцающий, холодный огонь. Крид понял: это жертвы Горгоны, обращённые в камень её ужасающим взглядом. Воздух вокруг стал тяжелым, словно пропитанным ледяным ужасом, а шепот ветра, пробивающегося сквозь щели в стенах, казался стонами застывших в камне существ.
Из глубин коридора, словно призрак, выплыла Горгона. Её красота была поистине ужасающей — бледная, почти прозрачная кожа, словно выточенная из мрамора, подчеркивала резкость скул и глубину темных, полных бездны глаз. Густые, черные, как ночь, волосы каскадом спускались на плечи, переплетаясь с живыми, шевелящимися змеями. Каждая змея была уникальна:
Одна, самая крупная, имела чешую цвета изумрудной зелени, с переливами серебра, и глаза, похожие на холодные алмазы. Её язык, длинный и тонкий, сверкал, словно заточенный кинжал.
Другая, меньшего размера, была окрашена в глубокий синий цвет, похожий на ночное небо, усеянное звёздами — мелкие блестки на её чешуе переливались, словно искры. Её голова была украшена тонким золотым венцом.
Третья змея была буро-коричневой, почти незаметной на темных волосах Горгоны, но её глаза горели ядовито-желтым светом, и острый хвост постоянно изгибался, готовясь к броску.
Остальные змеи были различных оттенков зеленого, коричневого и черного, с переливами серебра и золота в чешуе. Они шевелились, шипели и изредка выскакивали из волос Горгоны,
