Пауки и иерархи (Рейн 6) - Валерия Веденеева

— Чем раньше они меня увидят, тем быстрее ко мне привыкнут… А зачем ему понадобилось, чтобы мы перешли на «ты»? — вспомнил я.

— С одной стороны, это действительно хороший штрих к легенде о вашем с Таллисом родстве. С другой — он отчего-то вбил в себе в голову, что, начни я общаться с людьми с большей фамильярностью, это улучшит мой характер. То есть, с точки зрения Таллиса, сделает более похожим на его собственный, — Теаган кривовато улыбнулся.

* * *

К залу заседаний мы пришли заранее. Теагану нужно было отдать какие-то распоряжения относительно порядка проведения суда, и я прошел внутрь один.

Это оказалось то самое место из моего видения, где Теагана убили, — большой светлый зал с фресками волшебных водопадов на потолке.

Был этот зал круглым; ближе к стенам, на возвышении, стояли кресла для иерархов, за ними — стулья попроще, очевидно предназначенные для свиты.

Я прошелся по залу, разглядывая мраморные плиты пола, и остановился там, где рисунок камня напомнил мне двухголового осьминога.

— Нашел что-то интересное, Рейн? — послышался голос, и я поднял голову. Теаган вошел в зал один, охрана осталась снаружи. Кроме нас тут никого еще не было.

— Здесь ты лежал… тогда, — сказал я, показав на «осьминога». — А земля начала трескаться вдоль вот этих волнистых линий.

Теаган сглотнул — кадык на его горле заметно дернулся — и несколько мгновений рассматривал указанное мною место. Потом поднял голову.

— Пойдем. Скоро начнут приходить остальные иерархи, нам лучше в это время быть на предназначенных местах…

Кресло Теагана находилось по правую руку от кресла Таллиса и напоминало трон, лишь самую малость менее роскошный, чем у верховного иерарха. А вот все остальные кресла выглядели одинаковыми.

Я выбрал один из стульев, предназначенных для свиты, и подвинул ближе к сидению Теагана, чтобы можно было переговариваться вполголоса.

— Этот Сантори — что его ждет за оскорбление богини?

— Пожизненное заключение в Залах Покаяния, — без колебаний ответил Теаган и добавил с некоторым сожалением в голосе: — Смертная казнь для иерархов, даже бывших, не предусмотрена.

Я задумался. Не то чтобы мне было жаль этого обнаглевшего жреца, но если посмотреть на ситуацию с практической точки зрения…

— Он маг?

— Да. Восемь камней.

— А как получилось, что он вообще стал иерархом? По родству, по знакомству с кем-то, или же по заслугам?

Теаган чуть склонил голову набок, внимательно на меня глядя.

— По заслугам.

— По каким именно заслугам? Расскажи о нем подробно.

Теаган кивнул, не возражая.

— Он начал с самых низов, долго служил на Границе магом-артефактником, лично участвовал во многих битвах и хорошо себя показал. Потом решил, что его больше привлекает стезя жреца, и в двадцать пять лет стал послушником — это считается достаточно поздним возрастом. Прошел все положенные ступени, несколько лет после принятия сана служил вблизи южной Границы, потом на востоке страны. Заново разработал считавшуюся безвозвратно утерянной серебряную технику создания амулетных щитов. Месяц держал оборону своего храма и спас в нем несколько десятков селян во время неожиданного прорыва из Бездны. Ни разу не был замечен ни в каких недостойных делах… А потом, пять лет назад, его пригласили в столицу и наградили титулом иерарха, — губы Теагана неприязненно скривились. — Осквернение храма и святотатственное искажение образа богини — это его худшие преступления, но не единственные. Злоупотреблять своим положением он начал еще два года назад, сперва по мелочи, но, как видишь, быстро потерял берега.

— Не выдержал искушения властью, — проговорил я. — Но прежде был очень полезен.

— Рейн, давай прямо. К чему ты клонишь?

— Сана он недостоин, это понятно. Но как лучше всего он может послужить для выживания и процветания человечества? Запертый в Залах Покаяния или же как-то иначе?

Взгляд Теагана похолодел.

— Милости он не заслуживает.

— Не заслуживает, — согласился я. — Так ведь речь не о нем. Речь о том, как сильно нашей стране не хватает боевых магов… Хотя, как понимаю, в роли артефактника он был бы даже более полезен?

Теаган, не отвечая, отвернулся от меня и уставился куда-то в пространство.

— Что, уже успели поссориться? — раздался рядом знакомый голос, и по ступеням на возвышение поднялся Таллис. — Быстро вы.

— Нет, наставник, все в порядке, — тут же ответил Теаган. — Я просто задумался.

— Ну да, конечно, — согласился Таллис таким тоном, что стало понятно — не поверил, и сел на свое трон-кресло.

— Все. В. Порядке, — с силой повторил Теаган, поднимаясь. — Прошу прощения, — и пошел вниз по ступеням, а потом к выходу из зала, в который как раз начали входить остальные иерархи.

Глава 15

Таллис развернулся ко мне.

— Только тоже не говори, будто все в порядке.

— Хорошо, — согласился я. — Тогда я помолчу.

Таллис уставился на меня недоверчиво — мне явно полагалось сказать что-то другое — но в этот момент его отвлекли. Та самая Данта, «уважаемая и очень ценимая» им глава ордена Благих Сестер, вместо того чтобы идти к своему месту, поднялась по ступеням к трону Таллиса. Поклонилась.

— Верховный магистр, как давно я не видела вас на заседаниях. Право, какой приятный сюрприз.

— Разве я мог пропустить такое событие? — добродушно отозвался тот.

— А этот суд чем-то знаменателен? — недоумение Данты показалось мне искренним.

— Конечно. Не каждый день мы судим бывшего иерарха, пусть и из младших.

— Однако всего месяц назад был суд над Ранаром, а вы прийти не пожелали, — недоумение Данты усилилось.

Таллис махнул рукой в мою сторону.

— Добрый друг Теагана едва не оказался в Залах Покаяния из-за слуг Сантори. Можешь представить подобную наглость? Нет-нет, я бы себе не простил, если бы не увидел сегодняшнее заседание.

Данта перевела взгляд на меня, будто только сейчас заметив. Я сложил руки у груди и вежливо склонил голову в приветствии. Помедлив, она кивнула в ответ.

— Жаль, что этот добрый друг не особо правдив, — сказала с раздражением.

— Что такое? — Таллис оглянулся на меня. — Рейн, когда ты успел пересечься с дорогой Дантой?

— Сегодня, как раз перед встречей с вами, — отозвался я, поднимаясь со своего места и подходя ближе. — Но старшая наставница напрасно обвиняет меня