Генри Олди - Внук Персея. Мой дедушка – Истребитель
– Твой брат сможет править городом?
– Смотря каким. Мидеей или Сикионом – нет. Клеонами или Немеей – да. Кроме того, я всегда помогу брату добрым советом.
– Как ты заставишь женщин принять снадобье?
– Подмешаю в вино.
– А вода?
– Они сами прыгнут в реку. Мужчины потом их вытащат.
– Тех, кто выживет?
– По моим расчетам, выживут две трети.
– Не так уж плохо. До сих пор я убивал всех. Тебе понадобятся люди?
– Твои Горгоны. И аргосские юноши. Очнувшись, женщины должны увидеть знакомые лица.
– Почему ты похоронил ту змею? Почему выкормил ее детей?
Персей подошел к целителю вплотную:
– Надеялся на награду, да?
– А ты не хоронишь своих родичей? – спросил в ответ Меламп. – Не даешь приюта их детям? Я был о тебе лучшего мнения, герой. Та змея была моей сестрой. Ее сыновья – моими братьями. Что здесь удивительного?
– Ничего. Думаю, два городка в Арголиде – разумная плата за услуги хитроумного фессалийца. Ты слышал меня, ванакт Аргоса? Я пошлю за своими людьми. Завтра к вечеру Горгоны будут здесь.
– Я хочу еще пива, – улыбнулся Меламп, сын Амифаона.
6
– Я – Персей!
– Нет, я!
– Я первый сказал!
Протирая закисшие со сна глаза, Амфитрион выбрался во двор. Запнувшись о порог, он больно ушиб палец. Хорошо, никто не видел – засмеяли бы. Это все из-за вчерашней болезни. Надо в баню сходить. Мальчик задрал голову, дыша полной грудью. По небу, гонимая ветром, в панике неслась стайка облаков. Тени бежали по двору, играя в догонялки. А двор был такой же, как в Тиринфе. Беленые стены, портики… С тупым хряском врубался в бычью тушу топор мясника. Рабы, кряхтя от натуги, тащили пифос размером с Олимп. Судя по форме пифоса, гончар перед работой успел славно хлебнуть.
– Какой из тебя Персей?!
– Такой!
– Спорим, даже голову показать не успеешь?
– Спорим!
На дубовой колоде сидел аргосец – одногодок Амфитриона. Он строгал ножом упрямую деревяшку. Места на колоде с избытком хватало на двоих.
– Радуйся! Я Амфитрион, сын Алкея.
Аргосец хмуро отмалчивался.
– Тебя как зовут? – упорствовал тиринфский гость.
– Леохар, сын Гобрия.
– А чего ты не в палестре?
– У вас в палестру со скольки берут?
– По-разному. Меня с девяти взяли.
– Везет… У нас – с двенадцати.
– Играть будешь?
– Нет, – отрезал Леохар. – Не хочу.
– Я тоже.
Леохар впервые взглянул на соседа с интересом. Тем временем игроки заняли исходные позиции. «Кто Персей, – размышлял мальчик, следя за ними, – понятно. А где же Медуза?» Вперед выступил дылда, который спорил с Персеем. В руке он сжимал деревянный меч.
– Андромеда – моя невеста! Уходи, чужак!
– Я спас ее от чудовища!
– Тогда – умри!
«Это Персей у Кефея, – дошло до мальчика. – Дедушка спас бабушку Андромеду, и ее папа Кефей обещал дочь дедушке в жены. Но тут явился знатный эфиоп с друзьями, и заявил, что бабушка – его невеста. Дедушка убил их всех и женился на бабушке…»
Дома почему-то в такое не играли.
– Смерть!
– Смерть белому!
Дылда с соратниками бросились на Персея. Сейчас, уверился Амфитрион, они изрубят его на куски. От такой толпы не отмахаешься. Однако аргосский Персей оказался на диво вертким. Он скакал обезумевшим козлом, вынуждая врагов мешать друг другу. Катался по земле, прыгал, а когда его загнали в угол – выхватил из сумки на поясе голову Медузы! Амфитрион чуть не заорал с перепугу. Померещилось – настоящая! Да ну, блажь. Эта мелкая, и кудри-змеи из смоленой пакли…
– Окаменели!
Нападающие замерли – кто как был. На взмахе меча, с ногой, поднятой для шага; кто-то упал и «окаменел» лежа. Амфитрион дал себе зарок научить приятелей-тиринфян. А то все Медуза да Медуза… Тут выяснилось, что в камень превратились не все. Кое-кто успел отвернуться. И едва Персей убрал голову в сумку, хитрецы набросились на героя. Схватка возобновилась с новой силой.
– Окаменели!
После третьей демонстрации головы живых не осталось. Персей победно оглядел ряды статуй – и из-за колонн ближайшего портика с гиканьем выскочила засада.
– Окаменели!
– Три раза!
– Три раза было!
– Голова сдохла!
– Смерть Персею!
Амфитриону даже обидно стало. Всех победил, прямо как дедушка, и вдруг эти… Нечестно! Ну и что, что игра…
– Весьма поучительный финал!
Увлечен зрелищем, мальчик не заметил, когда на колоде, между ним и Леохаром, уселся болтливый раб-педагогос.
– Верная тактика и резерв в засаде – это путь к победе.
Возразить было нечего.
– Если верить невеждам, великий Персей, сражаясь за руку прекрасной Андромеды, истребил более двухсот человек. Но мудрецы – о-о, мудрецы…
– Двести человек? – Амфитрион с презрением цыкнул через губу. – А тысячу не хочешь? Горгона всех в камень! Целую армию!
– И все же, – упорствовал раб, – я бы отнесся к этой версии с недоверием. Разве привел бы жених Андромеды две-три сотни воинов из опасения перед одним человеком? Тем более, Персея у эфиопов никто не знал…
– Ничего, – буркнул мальчик. – Не знали, так узнали.
– Вот! Я слышу голос мудрости! Кроме того, во дворце Кефея не нашлось бы зала, способного вместить такую прорву народа. Однако в нашей истории есть немало и других темных пятен.
– Это каких же?! – ощетинился Амфитрион.
– К примеру, Андромеда, дитя эфиопского племени, должна быть черна кожей. Зря, что ли, эфиопов зовут Людьми-с-Обожженным-Лицом? А твоя достопочтенная бабушка…
Ответ Амфитрион знал с младенчества:
– У эфиопов царского рода кожа светлее, чем у их подданных!
– Допустим. Но сам брак Персея и Андромеды выглядит еще более удивительным! Кефей, отец Андромеды, имел трех братьев. Ими были Феней – жених Андромеды, убитый твоим дедом – Эгипт и Данай. У Эгипта был сын Линкей. Таким образом, Андромеда – двоюродная сестра Линкея. Запомним сей факт.
Раб сделал паузу. Подтверждения он не ждал – всего лишь набрал воздуха для очередной тирады. Но Амфитрион машинально кивнул. Сестра. Двоюродная. И что, небо упало на землю?
– Линкей родил Абанта, Абант родил Акрисия, Акрисий родил Данаю. Твой дед Персей – сын Данаи и Зевса. Улавливаешь?
Мальчик долго молчал, подсчитывая в уме. Дважды он сбивался, но упрямо начинал заново. Имена и степени родства путались, разбегались мышами по полу. Стоило титанического труда изловить их и посадить в клетку разума.
– Выходит, моя бабушка моему дедушке…
Он прикинул еще разок. Ошибка исключалась.
– Пра-пра-бабушка?
– Мудрость! – возликовал педагогос. – Великая мудрость снизошла к нам!
– Чепуха! Бабушка тогда давно умерла бы!
– Невеждам это без разницы. Но мудрецы – о, мудрецы знают, как трудно взять женой собственную пра-пра-бабушку! Это доступно лишь бессмертным богам. А еще мудрецы отмечают, что в нашей истории имеет место странное совпадение имен. Ибо мы видим несомненное сходство в именах Медузы, убитой Персеем, и Андромеды, взятой героем в жены [55]. В ряде толкований оба этих имени звучат как «Владычица». Но если Медуза – просто Владычица, то Андромеда – Владычица Мужей, что дает нам основания…
– Заткнись! Замолчи!
– Ты чего кричишь? – спросил дедушка Персей. – Голова болит?
Мальчик огляделся. Хитрый раб предусмотрительно удрал.
– Н-нет…
– Тогда идем, – велел Персей. – Не отставай.
7
– Запомни это место…
Они шли по стадиону, дед и внук, как ранее шли пешком через весь Аргос. На них глазели. Мальчик стеснялся, мужчина был равнодушен. Мимо домов, храмов, лавок; между Аспидом и Лариссой, двумя холмами, увенчанными парой акрополей; и вот – мимо трибун, вырубленных в склонах других, дальних холмов. Казалось, на них глазеют по-прежнему. Стадион пустовал – ни души. Лишь тени давно умерших зрителей выбрались из глубин Аида. Хлебнув жертвенной крови, они на краткий миг вернули себе память – да, это Убийца Горгоны, как же он постарел, мы помним, о, мы помним его молодым…
Кипарисовый столб – старт бегунов. Второй столб – середина пути. Третий – финиш. Он возвышался у «пращи», напротив судейских мест. Столб украшала надпись «Поверни!» – руководство тем, кто бежал двойную дистанцию. Остальные столбы гласили: «Спеши!» и «Держись!»
«Спеши! – думал мальчик. – Не то опоздаешь стать героем…»
«Поверни! – думал мужчина. – Оглянись, и увидишь начало пути…»
«Держись!» – шептал стадион обоим.
Мальчик понимал, что он не первый, кого дед приводит сюда. Здесь бывали папа Алкей, дяди Электрион и Сфенел… Мальчик не догадывался, что он все-таки первый. Остальных Персей брал на состязания, когда трибуны гудели от приветственных кликов. Пустой стадион он берег для внука – этого внука – сам не зная, почему. Дыхание тайны – для Амфитриона Персеида.
– Я стоял здесь…
Мальчик со всех ног кинулся к постаменту для дискоболов. Залез, примерился, взмахнул рукой. Чего-то не хватало. Ах, да – он спрыгнул, взял камень и опять забрался наверх. Эй, Гелиос! Берегись – зашибу! Говоря по чести, камень улетел не слишком далеко. Разочарован, Амфитрион бросил еще один камень, затем – еще…
