Елизавета Дворецкая - Ясень и яблоня. Книга 2: Чёрный камень Эрхины
Глядя в дым, она произнесла призывание девять раз, потом закрыла глаза и стала ждать. Вот что-то толкнуло ее, пришедший дух коснулся души. Эрхина подняла веки: перед ней в дыму священных трав стоял, слегка колеблясь, туманный образ. Возле нее снова была та, что воспитала ее – та же самая и притом другая, измененная иномирным бытием. Теперь Эрхина Старшая полностью освободилась от всех человеческих слабостей и страстей, приобрела тот покой, который напрасно пыталась подарить своей внучке.
– Зачем ты звала меня, Эрхина? – шепнул призрак.
– Я должна узнать то, что ты знаешь. Отвечай мне: твой подарок, мой амулет, «глаз богини Бат», – он на морском дне?
– Нет, – чуть качнувшись, выдохнул призрак.
Эрхина вскрикнула: этот ответ, на который она не смела надеяться, потряс ее и вызвал всплеск новых сил. Нет, значит не все потеряно, пропажу можно вернуть! Мысли, побуждения, надежды, желания, стремления вскипели в ней бурным потоком, и она с трудом сообразила, как задать второй вопрос.
– Где он? – жадно выкрикнула она. Если бы призрак можно было за что-то ухватить, она схватила бы его и тряхнула безо всякой почтительности.
– На корабле, плывущем к земле сэвейгов, – так же безразлично ответил призрак.
– Его можно догнать? – задыхаясь, вскрикнула Эрхина и с трудом подавила желание вскочить и немедленно бежать куда-то.
– Тот, кто усердно гребет, обгоняет ветер и волны, – раздался тихий ответ.
– Он вернется ко мне?
Призрак молчал.
– Он вернется? – громче закричала Эрхина и вскочила на ноги.
Призрак молчал и только колебался, постепенно становясь меньше по мере того, как ослабевал дым тлеющих трав. И Эрхина вспомнила, что можно задать только три вопроса. Она прекрасно знала об этом и приготовила три отличных, разумных вопроса, но забыла их, как последняя дурочка, и все испортила своей поспешностью!
Но делать было нечего. Эрхина перевернула котелок и загасила священные травы. Дым быстро развеяло свежим ветром с моря, призрак исчез.
Наблюдая за Эрхиной в эти дни, Торвард недоумевал – потеря амулета подействовала на нее гораздо сильнее, чем он ожидал. Воображая себя в схожем положении, он все пытался выбрать предмет, исчезновение которого его самого сделало бы таким же несчастным, и не находил. Меч? «Стальной Ветер», оставшийся дома, прекрасный клинок с наваренным стальным лезвием, где с одной стороны выбито рунами «Стуре-Одд», а с другой – «Торвард», то есть кто и для кого ковал, с красивой золоченой рукоятью, где вырезаны две руны Тюр, призывающие победу в бою, – был ему дорог, но отнюдь не незаменим: силу оружию во многом придает держащая его рука. Торсхаммер, кремневый молоточек Торгъёрда, – но он сам снял его с шеи и передал кюне Хёрдис, когда расставался с Аскегордом. «Ушастый»? Хороший корабль, но тоже не единственное в мире средство передвижения по воде. Выходит, опасно иметь сильные вещи – привыкаешь слишком на них полагаться. Раздумывая, Торвард пожимал плечами: у него не было такого сокровища, с утратой которого он утратил бы самого себя. А у Эрхины было.
Поначалу он пытался ее утешать. Как ни странно (он даже сам удивлялся), при разговоре о пропавшем «глазе богини Бат» он не испытывал ни смущения, ни угрызений совести. Торвард не имел глупой привычки сожалеть задним числом о делах, на которые однажды сознательно решился, а в истории с черным камнем он заранее знал, на что идет. Кроме того, он хорошо вжился в шкуру слэттенландца Коля. Проводив глазами стремительно убегающую с добычей Сэлу, он приказал себе забыть о том, как сам держал камень в руках, – и забыл. И с тем постиг ранее ему неизвестное искусство лжеца: поверь сам себе, и убедить остальных не составит труда.
– Амулет – вещь хорошая и ценная, но не сердце, не голову же у тебя украли! – убеждал он Эрхину вечером того дня, когда пропажа обнаружилась. – Моя мать меня учила: амулетом можно сделать любую вещь, если вложить в нее силу. Хоть кость обглоданную! Ведь твоя бабка сделала этот амулет из простого камня, так почему ты не можешь взять другой простой камень и сделать амулет из него? Он ведь даже не давать силу должен, а только поглощать. А того, что поглощать, у тебя выше крыши хватит!
– Учили тебя! – с негодующим презрением отвечала Эрхина. Она позволила довести это самонадеянное и дерзкое рассуждение до конца только потому, что почти не слушала. – Твоя мать! Что она понимает! Ведь настоящий амулет нельзя сделать для себя, можно только для другого, неужели у вас таких простых вещей не знают!
– Ну, попроси другого. Что здесь, людей мало?
– В моей бабке была великая сила – никто не сможет того, что могла она!
– В Дер Грейне ее кровь, и она кое-чему научилась…
– Не говори мне про эту мерзавку! – Эрхина так взвизгнула и лицо ее так некрасиво исказилось, что Торвард чуть не отскочил. – Она всегда метила на мое место! Она думает, что теперь ей все дороги открыты! Но она не дождется! Я не уступлю ей моего места! Оно принадлежит мне по праву, только мне!
– Да неужели? – Торвард никогда не замечал в Дер Грейне особенного честолюбия.
– А ты и не видел? Ты слеп, как новорожденный котенок, и ничего не понимаешь в этом! И не суйся не в свое дело!
– Я хотел тебе помочь, – сдержанно заметил Торвард. Он видел, что она не в себе, да и в поддержании «внутренней тишины» за эти месяцы добился некоторых успехов, но все же совсем невозмутимо принимать такое обращение не мог.
Двое суток Эрхина почти не спала, не ела, не знала покоя: не в силах сидеть на месте, как будто неподвижность причиняла ей боль, она бродила по Дому Четырех Копий, по зеленым валам, по лугам над морем между курганами, томилась, подходила к самой полосе прибоя и стояла, не замечая, что волны треплют ее подол. Она словно бы хотела пойти по воде вслед за беглянкой – и не смела. Но вот дух кургана открыл ей правду, и ее томление стало неистовым нетерпением. Как хотелось бы ей призвать бури и ураганы на корабль, увозящий обманщицу, утопить ее, немедленно утолить свою ярость! Но Эрхина не могла этого сделать, пока в руках у беглянки находилось ее сокровище. Ее приводила в ужас мысль о случайной буре, о встрече с «морским конунгом» – гибель Сэлы сейчас будет означать и гибель «глаза богини Бат». Нет, приходилось желать кораблю и его грузу всяческого благополучия – до встречи с туальскими мстителями.
– Вы должны догнать ее и вернуть мой амулет! – говорила она воинам в Срединном Покое на другое утро. – Даже если все духи и боги морей помогали ей, вы должны ее догнать! «Она на корабле, плывущем к земле сэвейгов», – повторила Эрхина слова призрака. – Так разве у нас нет кораблей, чтобы догнать ее?
– Корабли у нас есть! – пылко заверил ее Кадарн Копьеметатель. Как и все воины, он был смущен и встревожен непривычным волнением фрии, но бодрился и верил, что скоро все станет как прежде.
– Скорее всего, она направилась к себе домой, во Фьялленланд! – прибавил Бран. – А значит, догонять ее должен тот, кто уже был там и знает дорогу!
– Уж не ты ли? – Кадарн с небрежным превосходством покосился на него. – Ты еще молод возглавлять такие походы!
– Я однажды взял ее в плен и возьму снова! – краснея от негодования и на глазах наливаясь упрямством, ответил Бран. – И я никому не позволю встать у меня поперек дороги.
– Что-то ты молчал, когда мы сравнивали свои подвиги! Тебе было нечего возразить мне, и только теперь, когда заблестела впереди награда, ты вон как распетушился! Но и я так просто не сходил с дороги, пусть бы на меня мчалась боевая колесница!
– Теперь не до колесниц! Или ты так могуч, что можешь ездить на колеснице по морю, как сам Ллир?
– Мой корабль не уступит колеснице самого Ллира!
– А вот это ты хватил! – вдруг вставил Торвард, еще прежде, чем Бран успел придумать ответ. Все повернулись к нему. – Все ваши коракли против кораблей Морского Пути никуда не годятся, – уверенно продолжал он. – Не знаю, что за корабль увозит нашу беглянку, но догнать его на ваших «коровьих шкурах» будет не так-то просто. Разве что самого Ллира запрячь.
– Но у нас есть те три корабля, которые мы привели из Фьялленланда! – вставил Фуиль, пока остальные обиженно насупились. – Наши коракли рядом с ними просто лоханки, это он правильно говорит.
– Нужно взять те фьялльские корабли. Иначе ее не догнать. А они, я их видел, могут вместить не больше ста человек каждый. Всего триста. Их я отберу сам.
– Ты? – раздалось сразу множество голосов.
– А кто же? – Торвард огляделся, как будто не понимал, чему тут удивляться. – Хоть один из вас умеет ставить парус, править рулем большого корабля? Я из Морского Пути, то есть умею управляться с тамошними кораблями гораздо лучше вас всех, доблестные воины. А еще я, как-никак, священный супруг фрии, а значит, ваш военный вождь. Если кто подзабыл об этом… от огорчения, то я готов подтвердить свое звание хоть сейчас. – Он положил ладонь на рукоять меча, чтобы никто не сомневался, как именно он предлагает его подтвердить. – А еще… Я что-то такое слышал, будто в том амулете заключена сила фрии, а значит, сила всего острова Туаль. Я не ошибся? Так куда же вы полезете, если у вас украдена ваша сила? А я-то – не туал. Моя сила осталась при мне. Я и поведу вас.
