Елизавета Дворецкая - Ясень и яблоня, кн. 2: Чёрный камень Эрхины

Елизавета Дворецкая

Черный камень Эрхины

Краткое изложение предшествующих событий

Любезный читатель, начавший эту книгу сразу со 2-го тома! Я не буду утомлять тебя всеми подробностями сложных обстоятельств и неоднозначных отношений. Это краткое предисловие имеет целью лишь сориентировать, кто из главных героев чего хочет от жизни. Итак…

Торвард, конунг фьяллей, вступив на престол, посватался к фрии Эрхине, верховной жрице и правительнице священного острова Туаль. Но Эрхина не только отвергла его, но и сочла себя оскорбленной этим предложением, которое низводило ее до уровня обычной смертной женщины. В то время как Торвард объезжал свои земли, она послала воинов на Аскефьорд, где находилась его усадьба. Из Аскефьорда туалы привезли Сэлу, дочь кузнеца, которую по ошибке приняли за принцессу, сестру Торварда.

Вернувшись домой, Торвард встал перед необходимостью отплатить Эрхине за вероломный набег. Но туалы считаются непобедимыми при свете дня, и почему-то никто еще не нападал на остров ночью. Чтобы найти слабое место туалов и вернуть домой Сэлу, Торвард сам отправился на Туаль. Его мать, колдунья Хёрдис, навела чары, придавшие Торварду внешний облик другого человека, бродяги по имени Коль. Под видом Коля он был привезен на Туаль и подарен Эрхине в качестве раба.

Здесь Торвард узнал от Сэлы тайну непобедимости Туаля: при свете дня его воины сильнее всех, а ночью из волн поднимается некогда затонувшая половина острова и священный город Аблах-Брег оказывается очень далеко от побережья, благодаря чему становится недоступен для нападения с моря.

Однажды Сэла встретила на берегу Сольвейг – свою дальнюю родственницу, которая много лет назад утонула и с тех пор стала духом-покровителем Аскефьорда. Сольвейг пообещала провести Сэлу над морскими волнами и помочь ей бежать. Но Сэла хочет не просто уйти с острова, но и похитить амулет Эрхины – черный камень, источник ее силы. Чтобы все это стало возможным, осталось только дождаться Праздника Цветов – дня священной свадьбы Богини…[1]

Глава 1

Предстоящие до Праздника Цветов сорок пять дней казались бесконечно долгими, и Сэла едва верила, что они когда-нибудь пройдут. День за днем она искала возможность сказать Торварду хотя бы два слова, но он не попадался ей. Зато от Ниамора ей теперь не было спасенья: после Праздника Птиц ему взбрело в голову, что она его завлекает, а бегать от влюбленных женщин ведь не к лицу доблестному герою.

– Как ты ни спеши, а от меня ты не скроешься! – иной раз слышала Сэла, проходя по двору, и, обернувшись, видела за плечом грозную фигуру военного вождя, которого и не заметила раньше, но который был почему-то уверен, что она убегает именно от него.

– Какое красивое платье ты надела! – одобрил он в другой раз, когда Эрхина подарила ей какую-то обновку. – Мне нравится! Будь спокойна!

– А, значит, ты уже соскучилась по мне! – радовался он, стоило ей пройти мимо. – Ну и бойкая же девчонка, никуда от нее не скроешься! – И расплывался в широкой, чрезвычайно довольной ухмылке.

Сэла раз или два пыталась дать ему понять, что он заблуждается, но Ниамор видел в этом только лукавую игру, призванную сильнее воспламенить его чувства. А они воспламенялись только от мысли, что у кого-то есть такое намерение: готовность пойти навстречу женской любви на острове Туаль считалась одной из первейших добродетелей мужчины, а Ниамор, разумеется, во всем был здешним образцом! В конце концов Сэла так от него устала, что старалась не выходить одна.

А погода установилась уже совсем летняя, и фрия Эрхина со всеми приближенными много времени проводила на воздухе. До Праздника Цветов оставалось не так уж много, и для фрии пришло время выбора. Доблестные воины упражнялись с удвоенным пылом, надеясь заслужить благосклонность земной богини и стать ее священным супругом.

Целые дни Сэла просиживала вместе со всеми на зеленом валу, уныло наблюдала за доблестнейшими героями острова Туаль и надеялась хоть мельком увидеть Торварда по пути через двор обратно. Ее страстной сосредоточенности могла бы позавидовать всякая влюбленная. Но гораздо чаще она дожидалась Ниамора, который не мог допустить, чтобы прекрасная и высокородная дочь конунга скучала, и принимался развлекать ее рассказами о своих подвигах. Ах, если бы он знал, как жаждет она поговорить не с ним, а с рабом из кузницы, как хочется ей видеть не эти зеленые валы с бронзовыми, сияющими на солнце воротами, а бурые скалы и простые каменные изгороди Аскефьорда, не этот огромный дом с красными стенами, а дерновую крышу усадьбы Дымная Гора, где весной прямо на зеленых скатах расцветают подснежники, и маленькую березку, выросшую на западном углу, трепещущую на ветерке, словно от боязни упасть с высоты… Но корни держат ее надежно, и Сэла, как та березка, стремилась вернуться к той земле, в которой остались ее собственные корни.

В один из солнечных теплых дней Сэла и Дер Грейне сидели на валу вдвоем. Сегодня Сэле неожиданно повезло: по дороге сюда она приметила пару-тройку рабов, развалившихся на травке, – должно быть, в работе случился какой-то перерыв и их отпустили отдохнуть. Двое из рабов были туалы, а между ними мелькнула темноволосая голова Торварда, подмигнувшего ей издалека. И вдвойне ей повезло, что сегодня сама фрия осталась в Доме Четырех Копий, занятая какими-то делами, и две девушки оказались предоставлены сами себе. Взбудораженная и обрадованная этой двойной удачей, Сэла едва слышала, что говорит ей Дер Грейне, а все мысли ее находились чуть поодаль, у оконечности вала, где устроились те трое. Рабы тоже на свой лад развлекались: двое нападали на третьего, а он отбивался вроде бы лениво и небрежно, но оставался на ногах, а двое противников по очереди или оба сразу летели на травку… Третьим, естественно, был Торвард.

«Вот это и есть истинное мастерство!» – с гордостью, словно речь шла о ней самой, мысленно отметила Сэла. Когда приложенные усилия совершенно незаметны и кажется, что всякий с легкостью мог бы сделать то же самое. Исподтишка поглядывая на него, Сэла дивилась: это был и не Торвард, и не Коль, а что-то третье, сплавленное из них двоих – лицо и тело Коля с выражением и повадкой Торварда. Туалы ничего не замечали, но для нее, знавшей Торварда с самого детства, его истинный дух все яснее проступал под чужими чертами. Конечно, он был совсем не таким, какого она знала в Аскефьорде: грубая, некрашеная рабская одежда, короткие волосы, к которым он не привык и все время отводил их со лба, борода на щеках, скрывающая шрам, очень его изменили, но все же это был он. И теперь, когда первое изумление прошло, Торвард с новым лицом вызывал в ней прежние чувства, даже больше: ее восхищение и преданность заметно выросли, когда он показал себя равным древнему Сигурду. При одной мысли о нем у Сэлы билось сердце, и теперь ей казалось, что всегда, всю жизнь она любила его и восхищалась им так же сильно. Лицо и глаза Коля, оживленные духом и взглядом Торварда, теперь казались ей гораздо прекраснее, чем когда ими владел прежний хозяин. Все туальские герои с их рыжими кудрями и золотыми ожерельями на румяных шеях бледнели в ее глазах рядом с некрасивым черноволосым рабом в бедной закопченной одежде.

Через некоторое время Торвард с другим рабом тоже вскарабкался по узкой, круто поднимавшейся тропинке на вал и уселся в почтительном отдалении. Сэла ёрзала на месте, выдумывая способ отделаться от Дер Грейне, как вдруг солнечный свет заслонила темная туча и перед ней вырос Ниамор.

Доблестный герой был наряжен в блестящий нагрудник и держал меч с рукоятью в виде бронзовой головы барана с круто загнутыми рогами. Он только что поупражнялся, еще раз убедился в своей непобедимости и находился в прекрасном настроении. А Сэла чуть не застонала от досады: сейчас он был еще более некстати, чем обычно. Просто мучение разговаривать с этим чучелом, когда Торвард так близко! Да во Фьялленланде он одним движением брови спровадил бы этого борова в Нифльхель, где ему самое место!

– А вот и я, моя шелковая птичка! – воскликнул Ниамор, искренне радуясь, что может доставить девушке удовольствие видеть себя, несравненного. – Долго ждала меня? Ты видела, как я завалил этого слизняка Олльсига? Против меня никто не устоит! Люби меня, и тебе все женщины будут завидовать! Когда все красавицы Аблах-Брега усядутся на валу и будут спорить, чей возлюбленный более силен и доблестен, ты одержишь победу, потому что я всегда одержу победу над любым другим воином! Будь их хоть сотня сразу! Хоть тысяча сразу! Вот когда я вышел сражаться один против рига Гаэсмара Ойбеля, а с ним было три сотни воинов, там, на широкой равнине возле гор Голлевина…

Ниамор не договорил, переводя дух. Его красное лицо блестело от пота, взмокшая рубаха прилипла к плечам. Сэла не ответила и отвернулась, надеясь, что он пройдет мимо, но Ниамор грузно плюхнулся возле нее на траву и с размаху обнял ее за плечи. Сэла возмущенно взвизгнула и попыталась вырваться, но он ее не отпустил.