Анатоль Нат - Бабье царство.

— Да уж, — шмыгнула носом баронесса. — Только и умею, что саблей махать.

— Не только, — внимательно глядя на неё, уточнила Маша. — Если бы не ты, не твоё чутьё, и не твоё знание местных реалий, то неизвестно ещё, как бы дело обернулось с теми же амазонками.

Грустно улыбнувшись на эту её поддержку, Изабелла безнадёжно махнула рукой, и дальше по городу они ехали уже молча, ни о чём не разговаривая. Расстались они возле землянки баронессы, где рядом со входом нетерпеливо приплясывал баронский Советник, с нетерпением её оживавший.

Наверное, Изабелле можно было подрабатывать Кассандрой.

Как она сказала, так оно и вышло. Ни одна из бывших их пленных амазонок не отказалась от многочисленных предложений по подработке, поступивших к ним со стороны заинтересованных горожан. Ни одна из них не отправилась на берег Лонгары, ловить проходящее мимо санные обозы и поезда своих товарищей, спешащих обратно домой. Все, поголовно все нашли себе дело по интересу и в городе, и в прилегающих местностях. И запрет на нахождение в городе никого не остановил, что совершенно точно указывало на заинтересованность в том практически всех членов городского Совета.

На работе в компании остались лишь те что прижились на горельнике, около двух с половиной сотен девчонок, умудрившихся за прошедшее время повыскакивать замуж за местных парней, да ещё где-то около сотни, что остались с Лией и Лаей на сельхозработах в Райской Долине. Остальные четыре сотни рассосались по городу и окрестностям.

Об основной массе пленных амазонок, что ещё оставались на озёрах, речи пока не шло. Надвигался паводок и соваться туда по готовым в любой момент вскрыться рекам, дурных не было. Поэтому, весть туда конечно послали, заставили городские власти, но вот официального освобождения тем амазонкам объявлено ещё не было. И судя по высоте снежного покрова и ожидамому бурному половодью, раньше начала мая, а то и вообще — начала лета, соваться туда не стоило. По бурным рекам было не пробиться, а лес представлял из себя такое… болото, что сидеть там было бывшим пленным до тепла — точно.

— Я что думаю…

Как-то сидя вечером в землянке у Изабеллы, промычала набитым иголками ртом Маша, вертя из стороны в сторону грустную баронессу и подкалывая ими новый рабочий костюм, сшитый гордой своим новым успехом юной портнихой Дашкой, но уже по уточнённым замечаниям Изабеллы.

Правда сама изобреательница регулярно что-то последнее время старательно почёсывала собственную задницу, ещё не отошедшую от знатной порки, устроенной ей баронессой за самоуправство в мастерской. Но судя по горящим возбеждеием глазам, она бы выдержала и более серьёзное наказание, лишь бы слава о ней, как о незаурядном мастере разнеслась по городу. Что, впрочем, именно так и произошло, как только бывшие пленные появились на городских улицах.

— Так вот, — продолжила Маша, аккуратно втыкая оставшиеся иголки в подушечку. — Надо с этих хмырей из Совета, что растащили по своим домам всех наших рабочих, процент брать со всех работ, что им делают амазонки. Как ящеры нам платят. А то хорошо, понимаешь ли, устроились, — возмущённо фыркнула она. — Мы горбатились, всю грязь, можно сказать, разгребли, вымуштровали соплюшек, а они пришли на всё готовенькое и пользуются нашими амазонками, как своими собственными. И только нахваливают, мол, какие девочки работящие, да послушные. А то, что для этого лично нам пришлось перепороть чуть ли не половину пленных, чтоб остальные стали послушными, им и дела нет.

Так что, подруга, — насмешливо посмотрела она на Изабеллу, — и ты попала в число золотарей этого города. Допрыгалась! Сабелькой своей домахалась.

— Я, вот, другое думаю, — не поддержала её разговор баронесса. — Как бы нам наладить производство таких вот рабочих костюмчиков на продажу, чтобы хоть на этом немного заработать.

С деньгами что-то последнее время плохо стало, — грустно вздохнула она. — Как ни экономим на оплате труда по работам на Рожайке, а деньги словно вода сквозь пальцы уходят.

— Нет проблем, — хмыкнула Маша. — То, что ты привнесла в Дашкин комбинезон и вправду совсем не помешает. Так что она этим и займётся. Правда, Даш? — повернулась она к восторженно смотрящей на Изабеллу Дашке. — Правда, — усмехнулась она, глядя на Дарью, любовно перебирающую ткани, из которых был скроен рабочий костюм Изабеллы. — У неё, за что ни возьмётся, ко всему есть талант, — похвалила она покрасневшую от похвалы Дашку. — Вот она, со своими подругами и займётся этим у тебя в мастерской. Будет белошвейкой.

Сделаем ателье индивидуального пошива, как ты и хотела. Пусть приходят и у нас заказывают. Я думаю, многим понравится такая одёжка. Больно уж она удобная и практичная, — с удовольствием повертела она баронессу из стороны в сторону.

— Ну, — задумалась баронесса, оценивающе посмотрев на красную от смущения Дарью. — Раз уж вам понравился этот рабочий костюм, то попробуем что-нибудь и с тем, что я бы назвала, боевым, а точнее, военным. А ещё точнее…, - проговорила она, пытаясь поймать ускользающую мысль. — А, — обречённо махнула она рукой, — в общем, рабочее-военная одежда.

— Только вот, как нам быть с коптильным цехом? — задумалась Маша, бросив лукавый взгляд на Дашку. — Там же без неё всё встанет. Опять без коптильни останемся, в который уже раз. А Дарья сама говорила, что без неё там всё встанет, что она самая незаменимая. Придётся идею с пошивочным ателье бросить, — демонстративно тяжело вздохнула Маша. — Ну да ладно, — беззаботно махнула она рукой. — Найдём кого-нибудь другого. Из её же подруг. Ту же Лизоньку главной сделаем, — поверувшись к Белле, незаметно для Дарьи подмигнула.

— К-как это, — мгновенно встревожилась Дашка. — Я этот костюмчик придумала, я его пошила. Я четыре сотни амазонок одела. А теперь делать его будут другие? Как же это без меня то? — растерялась совсем Даша.

— А рыба? — возмущённо посмотрела на неё Маша. — Это же какой доход! Какие деньги! А тут что? Пока наладится производство, пока появятся заказчики, да постоянные клиенты, можно будет и ноги с голоду протянуть.

— А я и так достаточно там заработала, — тут же принялась канючить Дарья. — А там Колька справится. Он и так последнее время один справляется, практически без меня.

— Как это без тебя, — удивилась Маша, глядя на Дашу широко открытыми глазами. — А где же тогда была ты?

Вконец растерявшаяся Дарья, поняв, что засыпалась, окончательно замолчала, смешавшись, и только хлопала глазами, не зная, что и ответить.

— Проболталась! Сама! А то всё не я, да не я, — кивнула в сторону Дарьи, Маша. — Теперь остаётся только узнать, где она материю взяла и всё, преступник окончательно пойман.

Весело перемигиваясь, они принялись выпытывать у Дарьи, где она взяла столь мягкие и плотные ткани, но неожиданно наткнулись на столь стойкое и упорное молчание, что поначалу, даже растерялись. Наверное, битых полчаса они бились с Дарьей, пытаясь узнать у неё, откуда она взяла ту материю, из которой были пошиты все рабочие костюмы для амазонок. И только добившись от них клятвенного обещания, что никаких репрессий к ней применено, не будет, Дарья раскололась.

— Здесь она, в землянке, — потупившись, призналась, в конце концов, Дарья. Невольно почесав недавно поротую задницу, виновато прошептала. — Там, где Сидор складировал парусину для своих кораблей. Там ещё профессор что-то делал с ними, а потом бросил, сказал, что ничего не получается. Вот я и воспользовалась его отбросами, а он и не возражал, сказал только, чтобы убрала я эту дрянь, с его глаз долой. Вот я и убрала.

— Дря-я-янь? — удивлению Маши с баронессой не было предела. — Этот старый дурак так и сказал? Убери эту дрянь?! — потрясённо уставились они на Дарью, держа в руках куски материи из которой только что пошили Изабелле рабочий костюм.

— Да нет, не то чтобы…, - тут же заюлили Дашка, собственным не раз поротым задом мгновенно почувствовав чем такое неосторожное утверждение может для неё и в этот раз кончиться.

— Да он что, больной? — ахнула баронесса, не слушая её. — Такой чудный материал, дрянью назвал?

— Да-а-а, — задумчиво протянула Маша. — Вообще то, он у нас с причудами, — глубокомысленно заметила она, вспомнив ещё один подобный же эпизод, но только в замке у Подгорной княжны. — Но, всё-таки даже для него это чересчур. Надо уточнить, что же он имел в виду?

На следующий день в комнате Изабеллы стоял смущённый профессор и с недоумевающим видом мял в руках ткань, сунутую ему прямо под нос с любопытством глядящей на него баронессой. Судя по ошарашенному виду профессора, то, что он держал в руках, он видел впервые в жизни.

— Не знаю, — недоумевающе посмотрев на сидящую здесь же рядом Машу, пожал профессор плечами. — Ничего не знаю. Я эту ткань вижу впервые в жизни.