Анатоль Нат - Бабье царство.
На следующий день в комнате Изабеллы стоял смущённый профессор и с недоумевающим видом мял в руках ткань, сунутую ему прямо под нос с любопытством глядящей на него баронессой. Судя по ошарашенному виду профессора, то, что он держал в руках, он видел впервые в жизни.
— Не знаю, — недоумевающе посмотрев на сидящую здесь же рядом Машу, пожал профессор плечами. — Ничего не знаю. Я эту ткань вижу впервые в жизни.
— Как же так, профессор, — тут же встряла в разговор повеселевшая Дашка. Видя растерянного профессора она тут же поняла что лично для неё её неосторожное обвинение профессора в глупости ничем не кончится. И тут же обнаглела. — Ведь вы же сами мне сказали, что я могу пользоваться этим материалом в своих целях.
— Нет, — отрицательно покачал головой профессор. — Этого я не мог говорить, поскольку я никогда не видел этого материала.
— Как же это не видел, — растерялась от неожиданности Дарья. Под подозрительными взглядами взрослых она почувствовала лёгкое беспокойство. — Вы же сами мне его показали и сказали, что это ваш брак, и я могу пользоваться им по своему усмотрению. Всё равно, мол, материал испорчен и годен только на выброс.
— Ну да, — кивнул головой профессор, — это я хорошо помню. Был такой разговор. Но я тебе позволил взять хоть и тонкую, но жёсткую, как жестянка парусину со склада, к тому же, испорченную моими опытами, а не эту чудную бархатистую материю. Я тебе позволял брать совсем другую ткань.
— Так это же и есть та самая парусина, — чуть не плача заголосила Дарья. — Я её только вашим порошочком постирала, чтобы она не так воняла пролитым на неё рассолом из бочки с селёдкой и была помягче. А то она вся грязная, жёсткая и вонючая была. Вот я и решила её отстирать. Все руки стёрла, пока её отстирывала. А вы говорите, что ничего не знаете.
— Она оказывается ещё и рассолом её полила, — Изабелла бросила короткий, насмешливый взгляд на понимающе улыбнувшуюся Машу. — Наш пострел везде поспел.
— Каким порошком, — недоумевающе воззрился на Дашу профессор, удивлённо хлопая глазами.
— Стиральным, — растерянно посмотрела на него Дарья. — Тем, что вы сказали, годится для стирки.
— Господи! — схватился профессор за голову. — Да это же была шутка. Откуда здесь могут быть стиральные порошки. Да для их производства надо целый завод химический открывать. Кто это тут будет делать? Да и зачем? Где здесь специалисты, где сырьё? Где оборудование, наконец-то? Это же было какое-то удобрение для Сидора в долину. То ли калийное, то ли азотное, сейчас уж и не упомню.
Он же даже не мылился. Я же пошутил, — снова схватившись за голову, безнадёжно протянул он.
— Ну, вот вы и дошутились, профессор. Удобрение сработало, — хмыкнула насмешливо Маша, внимательно рассматривая ткань с довольным видом. — Теперь бы ещё восстановить этот ваш хитрый процесс катализации, чтобы заново получить подобную ткань и всё, можно открывать ателье.
Эй, кто там? — неожиданно заорала она в полный голос, повернувшись в сторону задней двери, ведущей к складам из жилой части землянки. — Охрана! Что там за шум?
В полутёмном проёме медленно, с душераздирающим скрипом, приоткрывшейся двери, появилась смущённая физиономия Варуса, начальника телохранителей баронессы, осторожно выглядывающего из-за створки. Сильно смущаясь, он виновато откликнулся на вопль Маши:
— Да мы это, мы, охрана. Тут кое-что ищем, никак найти не можем.
— И что это вы потеряли в моём доме? — удивлённо глядя на, невиданное дело, смущённого ящера, насмешливо поинтересовалась баронесса. — Опять какой-нибудь крыс забежал?
— Нет, нет, баронесса, — тут же всполошился ящер. — что вы. Никаких крыс нет. Мы тщательно контролируем периметр. Просто тут у нас один дурак сильно порезался на учениях, вот мы и ищем материал для перевязок. А тут, за дверью, раньше ящик со всякими обрезками стоял, откуда мы всегда брали выброшенные обрезки на свои нужды. Да вот смотрю, куда-то он пропал. Вы случаем не знаете, куда ящик делся?
— Ты что это Варус, — баронесса уставилась на ящера широко распахнутыми от изумления глазами. — Часом не заболел ли? С каких это пор у вас нет денег на то, чтобы купить себе добротный перевязочного материала. Да вашими же бинтами с мазями мы все пользуемся. А тут ты ищешь какие-то обрезки. Что происходит?
— Видите ли, баронесса, — замялся ящер, стоя в дверях. — Больно уж это хороший материал для перевязок. Вы же знаете, что наша кровь очень текучая, вот нам и приходится пользоваться очень дорогими препаратами, чтобы её сразу остановить, а то, при больших и обширных ранах можно истечь кровью, прежде чем дождёшься, пока кровь остановится под перевязкой.
А эта ткань, прямо чудо какое-то, вмиг кровь останавливает. Только вот, смотрю, куда-то ящик этот пропал, а я с дуру не догадался запас себе сделать, — добавил расстроенный ящер, рассеянно шаря по комнате озабоченным, ишущим взглядом. — Думал, всё потом, да потом…
Изабелла, внимательно посмотрев на ящера, о чём-то ненадолго задумалась, а потом решительно направилась к стоящему за дверцей платяного шкафа манекену с незаконченным костюмом и взяв со стола ножницы, отрезала широкий, длинный кусок от лежащего рядом рулона.
— Столько пойдёт? — поинтересовалась она, подходя к мнущемуся в дверях ящеру и протягивая ему небрежно сложенный кусок ткани.
— О-о-о! — восторженно завопил Варус, хватая из рук баронессы ткань и радостно тиская её в лапах. — То, что надо! Самый тонкий, самый лучший. Как раз подойдёт!
Ни слова больше не добавив, ящер бегом бросился в глубь комплекса, радостно что-то крича спешащим навстречу ему другим ящерам.
Завидя Варуса, несущегося им навстречу и размахивающего куском ткани, они резко затормозили, а потом, вместе с ним побежали в обратную сторону, откуда только что пришли, радостно крича что-то от возбуждения.
— Ну и что это всё значит? — вопросительно взглянула на баронессу Маша. — Зачем надо было отрезать от рулона такой большой кусок ткани? Они же сами говорили что им нужны обрезки.
— Ну вы же слышали Маша, — посмотрела ей прямо в глаза Изабелла. — Им нужен был кусок нашего полотна для перевязок. Я его им и дала. Пусть знают из чьих рук получают.
— Что? — тупо глядя на неё, растерянно спросила её Дашка, так и стоящая в своём углу. — Что получают? — совсем смутившись под недоумёнными взглядами Изабеллы с Машей, уточнила она
— А, — облегчённо рассмеялась баронесса. — Ткань, — пояснила она. — Ткань, которая останавливает кровь ящеров.
— А чем же тогда им не нравятся их перевязки? — удивлённо посмотрела на неё Маша.
— Тем, что плохо останавливают кровь самих ящеров, — недовольно поморщившись, просветила её Изабелла.
Вопросительно посмотрев на Машу с Дарьей, растерянно переглянувшихся, она недоумённо проговорила:
— У меня складывается такое впечатление, что это для вас новость?
Профессор, внимательно наблюдавший за всем происходящим в комнате, быстро подошёл к свёрнутому рулону ткани, лежащем на столике возле манекена и взял в руки лежащий рядом с ним кусок раскроенной ткани. Поднеся полотно практически к самому носу, он стал внимательно его разглядывать, периодически озадаченно хмыкая.
Потратив на разглядывание совершенно невинной на вид ткани не менее пяти минут, он перевёл недоумённый взгляд на баронессу и поинтересовался:
— Может быть, вы всё же объяснитесь, баронесса, что там такое с этой ящеровой кровью?
Изабелла, чуть прищурив глаза, окинула всю группу внимательно глядящих на неё людей весёлым, насмешливым взглядом, а потом, не спеша, подошла к профессору.
Аккуратно взяв из его рук кусок ткани, который тот держал в руках, она молча, немного потрясла его прямо перед его носом, а потом вернулась обратно к Маше и ткнула его прямо ей в руки.
— Глянь получше на неё, — насмешливо попросила она её. — Как что заметишь, скажи.
Повертев в руках, так же, как и профессор, этот кусок, Маша, так ничего и не поняв, сунула его обратно баронессе под нос, и раздражённым голосом заявила:
— Всё, хватит! Давай, выкладывай, что там с этой кровью и с этой тканью.
— Эта ткань держит их кровь, — флегматично откликнулась баронесса. — Это только что подтвердил Варус, начальник моей личной охраны. Вы все его прекрасно слышали. Так вот. — Изабелла медленно прошлась по комнате и, посмотрев ещё раз на ткань в своих руках, пояснила:
Дело всё в том, что у ящеров кровь плохо сворачивается. Не совсем плохо, чтоб помереть от любого пореза, но достаточно медленно. Поэтому, в бою они стараются очень быстро разделаться со своими противниками, чтобы раненые не погибли от элементарной кровепотери. Именно поэтому все приёмы их боя и тактика очень скоростные. И именно поэтому, у рыцарей есть даже такой специальный приём, используемый исключительно против ящеров. Ему наносится совершенно невинное ранение, буквально просто царапина, а потом раненому не дают выйти из боя, сковывая схваткой. Очень быстро ящер лишается своих сил и уже достаётся рыцарю практически без боя. Надо только продержаться эти пять-десять минут и всё, победа обеспечена. Именно поэтому ящеры и не участвуют в рыцарских турнирах, особенно в сабельных поединках.
