Анатоль Нат - Бабье царство.
— Косынка, — возмущённо фыркнула Маша. — У всякой уважающей себя женщины должна быть косынка.
— Тото же они есть у этих, — насмешливо кивнула Изабелла в сторону уже внимательно прислушивающихся к их громкому спору амазонок. — Да что спорить, — махнула она на Маню рукой. — Давай спросим. Эй, — крикнула она ближайшей к ним амазонке, так же, как и соседние с ней, внимательно прислушивающейся к голосам, доносящимся из коляски. — Ты, ты, — кивнула она настороженно посмотревшей на неё амазонке. — А ответь ка мне на один вопрос. Что тебе лучше иметь, косынку, или панамку?
— Хорошо бы ещё и зонтик от солнца, — ядовито заметила та, чуть скосив насмешливый глаз в сторону спорщиц. — И опахало сзади с двумя мужиками.
Баронесса, недоумённо уставилась на неё, не зная в растерянности, что и ответить, а потом неожиданно весело и заливисто рассмеялась, вслед за безудержным хохотом прыснувшей Маши.
Больше они уже не спорили и до самого города так эту тему и не поднимали, только возле Медвежьей крепости они ещё раз тепло попрощались с амазонками и выразили сожаление, что те отказались с ними сотрудничать.
Расставшись с ними, они, весело перешучиваясь, вспоминая зонтик от солнца, двинулись дальше, в сторону города и неожиданно возле городских ворот заметили группу членов Городского Совета, явно поджидающих их.
— Ба-а, — немного настороженно заметила Маша, когда они подъехали непосредственно уже к ним. — Опять! Городской Совет, чуть ли не в полном составе. Никак, нас поджидаете, дорогие? — прищурив глаза, настороженно она полюбопытствовала. — Опять грабить будете, или случилось чего?
— Ничего не случилось, — усмехнулся Голова. — По крайней мере, ничего, что требовало бы твоего участия, дорогая ты наша банкирша, — тут же добавил он.
— Чем же тогда вызвана столь представительная встреча нас аж в городских воротах? — ледяным тоном поинтересовалась баронесса. — Помнится, при последних наших встречах вы, господин Косой, не были столь любезны, чтобы встречать нас у дверей.
— Ну что вы, баронесса, — расплылся Голова в вымученной улыбке. — Зачем старое вспоминать. Просто мы узнали, что вы сегодня освобождаете амазонок и хотели бы узнать, правда ли это.
— Не беспокойтесь, — Маша откинулась на спинку дивана коляски, легко переведя дух и улыбнувшись остальным членам Совета. Повышенное внимание Совета к пленным она истолковала совершенно превратно. — Они в крепости и под надёжной охраной. Сегодня же к вечеру доставят последнюю партию с горельника. И завтра же поутру всех оставшихся у нас от семисот пятидесяти человек пленных с Девичьего Поля, за исключением тех, что успели выскочить здесь замуж или собираются совершить подобный подвиг, и духу не будет не то что в городе, но и в окрестностях. Как видите, — Маша обвела внимательным взглядом всех членов городского Совета, — мы свои обещания по защите города от амазонок выполняем.
Остальные будут отпущены чуть позже, как только соберёмся с экспедицией на дальние озёра. Сами понимаете, это дело не простое, так что придётся чутка подождать.
Или что-то не так? — настороженно посмотрела она на так смущённо и мнущихся возле ворот мужиков.
— Да видишь ли, Маша, тут такое дело…, - неожиданно встрял Кондрат Стальнов, неожиданно затесавшийся в компанию к Голове.
Хоть последнее время Кондрат Стальнов вместе со своей гильдией кузнецов и поднялся серьёзно в негласном рейтинге богачей города, но, в первую очередь он был землянин, новичок, как и компания Сидора в этом городе. И встретить его в такой тесной компании старых, именитых семей города, так называемой Старшины, для Маши было странно. Странно и неожиданно. Хотя о чём-то подобном она последнее время и догадывалась. Да и сталкиваться приходилось мельком.
Старательно пряча от неё взгляд, и упорно глядя в сторону, Кондрат, немного ещё помявшись, добавил:
— Мы тут подумали и решили, что нельзя их вот так просто отпускать. Ну, ты же понимаешь, что в городе дефицит рабочих рук, людей не хватает. А тут у вас чуть ли не семь сотен хороших работников, не лодырей, людей, не боящихся никакой работы. Ты думаешь, мы не знаем, как они вкалывали на этой вашей дороге, ведущей в никуда, — усмехнулся он. — Или на горельнике. А это уже говорит о том как они работают.
— С этого дня, это свободные люди, — угрюмо бросила Маша, перебив Кондрата. — И я не позволю никому, ни из каких побуждений держать их и дальше под стражей.
— Да ты чё, Мань, — даже отшатнулся от неё Кондрат. — Да как ты могла даже подумать о нас такое, — возмутился он. — И речи нет о том, чтобы их держать дальше в плену и заставлять работать. Нет! — возмущённо воскликнул он. — Просто мы решили им предложить поработать пока у нас. За деньги, конечно, — тут же поторопился уточнить он, под гневным взглядом Маши.
— Бесполезно, — хмуро бросила баронесса. — Мы им уже предлагали поработать на нас. Даже нашли им работёнку по их прошлой профессии вояк. Бесполезно, — повторила она недовольно. — Не соглашаются. Говорят, что их дома ждут.
— И всё-таки, мы попробуем, — мягко вмешался Голова в их разговор.
Маша удивлённо на него покосилась. Такого приторно ласкового Голову она никогда ещё не видела.
— Может быть, у нас что и получится, — буквально проворковал он. — Может, это они с вами не хотят работать, а с нами и согласятся. Всё-таки слава у вас, — поморщился Голова, — не самая лучшая.
— Это какая же у нас такая особая слава? — тихим, ледяным голосом спросила вмиг побледневшего Голову баронесса. — Может быть, ты нас просветишь, ещё пока Голова?
Изабелла, медленно повернулась в сторону Головы, и гневно подняв подбородок, в упор уставилась на бледного, как сама смерть Городского Голову.
— Вы, баронесса, не обижайтесь, — хмуро бросил ей Кондрат Стальнов, постаравшийся тут же перехватить инициативу в разговоре и отвлечь гнев баронессы, — но слава о вас идёт жуткая. Вы так лихо расправились с теми диверсантами, что вашим именем теперь даже детей в городе пугают. Не в обиду Вам будет сказано, но таких мастеров меча, как Вы, здесь нет. Поэтому Вас и боятся.
— Вы умеете польстить, господин Стальнов, — ледяным тоном отозвалась баронесса. — Поэтому можете обратиться к пленным с любыми вашими предложениями. Но учтите, что все последствия того, что они останутся в городе, ложатся уже на ваши плечи. Не думайте, что мы выявили всех, как вы их назвали, диверсантов. Это не так. Наверняка ещё много осталось, только сейчас они затаились. И я бы Вам, — ядовито подчеркнула она обращение, — не советовала бы их оставлять в городе.
— Точнее, — теперь уже Маша, посмотрев на бледного Голову, решила уточнить, — баронесса хочет сказать, чтоб в городе их и духу не было. Ни в каком качестве. И тем более чтоб они не имели ни малейшего доступа к городскому арсеналу. Если я увижу их в составе охраны арсенала, или вертящихся возле него, то ты, — она наклонилась из коляски и вперила ледяной взгляд в Начальника Городской Стражи Боровца, будешь висеть на городских воротах, пока тебя вороны не склюют. Я ясно выразила свою мысль? — обвела она своим чистым, ясным взглядом всю группу встречающих.
— Ясно, ясно, — Начальник Стражи вытер мокрым платком холодный пот, выступивший на лбу. — Только ты вообще уже нас за идиотов держишь. Хватит и одной ошибки. Такого больше не повторится, чтобы они имели туда свободный доступ.
— Тогда, будем считать, что договорились, — мрачно усмехнулась Маша, бросив на Кондрата многообещающий взгляд. — Идите уж, отцы города, — невесело усмехнулась она. — Может, у вас чего и получится, — добавила она устало.
Проводив взглядом поспешно вскочивших на своих лошадей членов Совета, бросившихся чуть ли не на перегонки к видневшейся вдалеке Медвежьей крепости, Маша грустно поинтересовалась, задумчиво глядя на нахлёстывающих лошадей всадников:
— Как думаешь, у них что-нибудь получится?
— Да, — коротко бросила баронесса, глядя куда-то в сторону тоскливым, остановившимся взглядом.
— Не кручинься, — тихо ободрила её Маша. — Время пройдёт и всё забудется. И нашим именем детей уже не будут пугать. Я тебе раньше не хотела этого говорить, но он прав, — кивнула она куда-то в сторону, имея в виду, видимо, Кондрата Стальнова, — нашим именем, действительно, уже детей пугают. Мол, не будешь слушаться, отдам баронессе де Вехтор на воспитание, узнаешь тогда, как мать не слушаться.
— Зато для тех, кто постарше, — весело улыбнулась она, — ты непререкаемый авторитет. Особенно для девочек. Как только скажешь, что ты будешь недовольна, так мигом шёлковыми становятся. Особенно Димкины жёны, — ухмыльнулась она. — Мне то, со стороны, виднее как они сразу бросаются выполнять всё, что ты только ни скажешь.
Ты для них абсолютный авторитет. Что ни делается, так только через призму того, как ты на это посмотришь. Так что не печалься подруга, — ткнула она локтем в бок загрустившую баронессу, — прорвёмся. Да и Сидору, твоему, такая твоя слава, точно понравится. Он любит неординарных баб, — усмехнулась она, глядя на немного повеселевшую Изабеллу. — Не даром же он на тебя с самого начала глаз положил. Как чувствовал, что ты у нас незаурядная личность.
