Анатоль Нат - Долгое путешествие на Юг.

— Не совсем, — улыбаясь, возразил ящер, насмешливо посмотрев на него. — Мы выяснили практически всё. Осталось только свести это всё в единую систему и готово, — ящер, улыбаясь, развёл руками.

— Ха! — неожиданно резко выдохнул ящер, насмешливо прищурив глаза. — Он думал, что раз у него работают рабы, так они ничего не понимают в химии и им ничего не надо? Что если он никого к своему сараю не подпускает, так никто ничего и не узнает?

— Он забыл про помойку, — улыбнулся он, победоносно посмотрев на них.

Ящер, насмешливо прищурив глаза, несколько секунд смотрел на довольно улыбающихся друзей, с нетерпением ожидающих продолжения рассказа и довольно крякнув, выдал:

— А там есть всё!

— Материал, — ящер постучал коготком по обшивке, — как вы уже давно догадались, это не фанера. Образцы взяли на помойке. При чём обращали особое внимание на брак, который регулярно выдавали его местные помошнички, да и он сам в немалом числе, ругаясь при нас со своими помошничками.

— Вкратце. Особые свойства фанере придаёт специальная обработка, которую, повторюсь, проводит только сам автор и без всяких помощников, один.

— Но! — поднял он вверх свой коготь.

— У нас есть, — начал он перечислять. — Все материалы, используемые в процессе обработки древесины. У нас есть все образцы, точнее дубликаты, всех пил, которыми распиливается доска до нужной толщины. У нас есть станки, которые используют эти пилы, которыми распиливается доска до нужной толщины. У нас есть валики, которыми прокатывают доску до и после химический обработки. У нас есть все! Весь процесс. И, подчёркиваю, абсолютно все ингредиенты, применяемые в процессе химической обработки и древесины в начале процесса, и фанеры в его конце. У нас расписан по минутам весь процесс и вся технологическая цепочка приготовления этой фанеры и доски из неё. Всё задокументировано и разложено по полочкам. Одними только растворами и порошками, да присадками разными, или, как их там называют…, - почесал он у себя в затылке с довольным видом, — химией всякой забит весь новый фургон. Битком, до самого потолка. А это без малого шесть тонн.

— Повторяю, сталось только самим провести весь процесс с начала и до конца, и получить конечный продукт.

— Вопрос только где? — с любопытством посмотрел он на молчаливого Сидора.

— И второй вопрос — когда? — хмыкнул задумчиво Димон.

— Ну уж точно не этой зимой, — раздражённо заметил Сидор. — Мы не можем бросить псу под хвост столь доходное дело, как наш обоз. По крайней мере, до лета то уж точно. Пока здесь проводятся ярмарки, у нас будет полно клиентов и для сопровождения, и для торговли. А вот уже ближе к лету, можно будет и домой собираться, чтобы, в конце концов, посмотреть, как у нас там идут дела дома. Считай, что скоро год как дома не были.

— Да и у местных тут скоро начинается летняя страда. Им тут уже не до торговли будет.

— Ну и чего мы там не видели, — тут же встревожился Димон. — Не, — отчаянно затряс он головою. — Я домой не хочу. Мне и здесь хорошо. Кормят прилично, хоть и дрянью. Готовить самому не надо. Спать есть где. Правда, повара не мешало бы и сменить, а то и просто в котле сварить, мерзавца. Но это потом, пока не к спеху. Ещё не надоел со своей вечной кашей размазнёй.

— А там девки, — насмешливо продолжил его причитания Сидор. — Любви запросят, а тебя от неё ещё тошнит. Или уже не тошнит, — с насмешкой поинтересовался он. — Может уже соскучился?

— Много ты понимаешь, — обиделся Димон. — Девки у меня хорошие, ласковые, но совершенно безбашенные. Что им не говоришь, не слушают, а только знают своё. Творят, что хотят, никакой дисциплины.

— Понятно, — вздохнул Сидор. — А приказать ты им не можешь.

— Ага, — мрачно хмыкнул Димон. — Прикажешь им, как же. Они любой твой приказ в шутку превращают, и только знай себе, беззаботно щебечут, да песенки распевают. Правда, кормят, не то, что этот наш повар, — сердито буркнул он, возвращаясь к наболевшему.

Развалясь на толстой кошме, небрежно брошенной на пол фургона, Димон с мечтательным выражением в глазах, таращился на близкий потолок. Тоскливо вздохнув, он, и с явственно прозвучавшей тоской в голосе, заметил:

— Эх, братцы, их бы к Корнею, на муштровку, чтоб слушались, а не пререкались по каждому поводу и меры не зная. Цены бы им не было. Золотые у меня жёны.

— Ностальгируешь? — насмешливо глянул на него Ван.

— Скучаю, — согласно кивнул головой Димон. — И чем дальше, тем всё больше. Даже и не знаю, как дальше выдержу.

— Выдержишь! — безжалостно оборвал его причитания Сидор. — Куда ты денешься. Нам здесь до следующего осеннего торгового сезона ещё можно курсировать месяца три, четыре, по этой равнине. Так что тебе впереди ещё хватит времени нам пожаловаться. Вот когда уж действительно встанет невмоготу, тогда, так уж и быть, повернём назад.

Глава 16 Амазонки

Старательно пряча задубевшее на морозе лицо от поднявшейся под вечер лёгкой позёмки, Димон неторопливо шёл по пустынной в этот вечерний час улочке. Задувающий колючие ледяные снежинки за поднятый высокий воротник овчинного тулупа злой, стылый ветер, казалось, пронизывал тело насквозь. За спиной его тенями маячили два телохранителя, последнее время постоянно сопровождавшие его куда бы он ни направлялся. Теперь это чаще всего были егеря. Ящеры, за прошедшие месяцы, воочию убедившись в высокой воинской выучке присланных Корнеем нескольких, специально натасканных для этой цели парней, теперь уже не столь ревностно относились к своим прямым, как они сами говорили, обязанностям, и довольно часто переуступали егерям охрану его тела.

Димон был недоволен. В обозе было полно работы, готовились новые проводки, а тут Сидор, стервец такой, послал его сюда, в горы, фактически чуть ли не к самому Басанрогскому перевалу, встречать долгожданных гостей.

— "Чтоб им пусто было", — привычно выругался он про себя, ёжась на холодном ветру.

В завиральную идею Сидора с амазонками он особо не верил, но при их хреновых возможностях с наймом себе работников, даже такая глупость как найм пленных амазонок могла и сработать. Кто его знает, глядишь чего и получится. Тем более что согласно полученным несколько дней назад с почтовым голубем сведениям, в этом большом торговом горском селе его уже как неделю должны были дожидаться высланные наконец-то им в помощь несколько десятков амазонок.

Целых пятьдесят амазонок, немыслимое в их положении богатство, согласившихся поработать на них наёмниками в обмен на своё освобождение. Так сказать — плата кровью.

А вот это уже было не просто хорошо, а здорово. Такие подвижки с людьми обещали в скором времени решение им проблем с атаманом Бугурусланом.

Если конечно не создадут им новых проблем, только уже со своей стороны.

Так что, тщательно подгадав собственное прибытие в село уже под вечер, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Димон, ставший за последнее время маниакально подозрительным, испытывал теперь лёгкое безпокойство не слишком ли он подзадержался. Со дня оговоренного в письме срока минула уже неделя, а он только-только смог добраться в эту Тмутаракань. Слишком далеко от их нынешних мест обитания, да и проблемы в пути подзадержали.

Это немного беспокоило его — но не особо. Амазонки новички в этих местах и наверняка не знают что время здесь — понятие сугубо относительное. А что наверняка придётся ругаться — так и что. Это даже интересно.

Свой обоз они оставили рядом с селом, на общественном выгоне. И как тут же объяснили прибежавшему их встречать деревенскому старосте, — чтобы не создавать толчеи на улицах, а честнее, не для ушей старосты, — чтобы не платить въездной пошлины, да и чтоб особо не светиться со своим прибытием. Без баронского перстня Сидора приходилось для экономии идти на такие вот издержки, и ночевать зимой в чистом поле, или, как в данном случае — на общественном выгоне. Холодно и без удобств, да Димона, привыкшего уже никому ничего ни за что не платить, буквально раздирало от злости, как только он попадал вот в такие вот ситуации. Натурально жаба душила.

А больше всего хотелось придушить Сидора, чтоб не жадничал, и дал хоть на время поносить перстенёк. Всё одно сидел сейчас в Сороках, дожидался его. Мог бы недельку и походить без своего любимого перстенька, гад такой.

От старосты же, недовольного потерей нескольких медных монеток за въезд внутрь ограды села, откупились согласием взять за более высокую цену местную шерсть, которую тот, заранее предупреждённый, специально к их прибытию накопил, скупив всё что можно было достать у соседей. Это было не страшно. Цена всё равно была настолько низкая, что экономить смысла не имело, в отличие от платежей въездных пошлин.

Димон настороженно покрутил головой, старательно уворачиваясь от холодного ветра. Странно. Даже не смотря на уже сгущающийся сумрак раннего зимнего вечера, улочка большого торгового села, стоящего на многолюдном торговом тракте, сейчас, не поздним ещё вечером перед тремя неторопливо идущими людьми, была на удивление пуста. Столь странная пустота на улицах была совершенно нехарактерна для подобных больших торговых поселений, да ещё для столь раннего времени.