Анатоль Нат - Долгое путешествие на Юг.
Во-вторых, ты напрасно считаешь их конкурентами. Нам, — подчеркнул Сидор, — они не конкуренты. Мы легко можем сбросить цену за доставку грузов, по меньшей мере, на сумму въездной пошлины в тех приморских городах, где у баронов Вехторов есть хоть какая-то недвижимость. А таких городков, как оказалось в Приморье полно.
Вспомни, последнее время мы практически везде не платили вообще ничего. А они будут платить. И за торговлю на рынке, и въездную пошлину.
И, наконец, в-третьих. У них нет такой услуги, как наш госпиталь. У них нет ящеров-докторов. А ты даже не представляешь, сколько мы только на одном этом заработали. Никак не меньше того, что брали за доставку товара и сопровождение торговцев.
И я ещё не говорю про кузню и аптекарскую лабораторию, которые тоже вряд ли отправятся следом за атаманом в Приморье. Люди там работают наши, оборудование и инструмент всё наше, да и отношения что у кузнеца, что у травника с атаманом не очень. Если не сказать грубее и намного точнее. Они его оба на дух не переваривают и собачатся при каждом удобном случае.
— Ладно, — тяжело вздохнул Димон. — Тут ты меня уел, согласен. Но зачем ты продал им нашу стеклянную бронь? Зачем согласился продать ящеровы арбалеты? А тачанки? Бред какой-то. Вот этого я совершенно не понимаю!
— Достал уже. Мог бы и сам догадаться, — устало вздохнул Сидор, с обречённым видом глядя на него. — Поясняю. Только коротко, а то уже крепостные ворота видны и скоро прибудем.
Разбираем по порядку. Арбалеты!
Арбалеты, которые мы продаём Бугуруслану — хлам. Мало на что пригодный хлам. Весь свой ресурс они уже даже не дважды, а четырежды выработали. Их уже давно на помойку надо выбросить. Это только на фоне того барахла, что прикупили на оружейных рынках Приморья они выглядят достойно. А по своим техническим характеристикам давно уже должны были быть отправлены на переплавку. Вместо этого мы их продаём. По цене, раз в десять, если не в сто, превышающую их реальную стоимость. Продадим атаману старьё, со своих складов получим новое.
Пусть не совсем новое, но получше того хлама что остался у нас на руках.
Тачанки? — Сидор, на секунду замявшись, пренебрежительно поморщился. — Тачанки — откровенная дрянь. Единственная в них ценность это многозарядные стеновые арбалеты. Но и с ними проблемы те же, что и с остальными нашими арбалетами. Им место на свалке, потому как металл дуг и всей системы целиком, давно выработал ресурс. Только поддержание их в рабочем состоянии нам стоит та-а-аких денег, что проще как можно быстрей выбросить, иначе — разорят. Конструкция карусели — сырая до невозможности. Постоянно ломается, постоянно заедает. Всё это безобразие вместе — в целом хлам. И этот хлам мы этим двум дуракам продаём за бешеные деньги. А ты спрашиваешь, почему. Вот именно поэтому, — невесело усмехнулся он. — Мы фактически безоружные.
Теперь, бронь.
Мы продаём атаману целых стодвадцать штук броней для его будущей банды! Не одну, не две броньки, а сто двадцать! Безумное количество, учитывая объёмы производства их в городе. Одна загвоздка. Это не те брони, что делает Кондрат в своих оружейных мастерских, а те, что делаем мы сами. Те, что клепает Марк на своём стеклянном заводике силами подсобников, подмастерьев и прочим неквалифицированным людом. Продаём разом, а, не растягивая их производство на год. Продаём со складов, с которых их никто никак не может купить, потому как дорого. А мы пусть и за камни, и с последующим геморроем по продаже изумрудов, но сейчас и оплата сразу.
А та пресловутая очередь, про которую все талдычат, есть только в твоём воспалённом мозгу. Нет никакой очереди за НАШИМИ бронями. Все остальные просто заказывают у Кондрата бронь и ждут, чтоб её сделали им по фигуре. Ждут до полугода, но это уже их проблемы и проблемы Кондрата. Наши же безразмерные кольчужки по стандартным типоразмерам подходят на любую фигуру. Потому и дешевле, — пожал он плечами. — Как ты этого не понимаешь. Рядовая дешёвая сборка, против эксклюзивной и дорогой работы. А цена практически одна и та же. Плюс у нас нет на продажу ни шеломов, ни бармиц, ни наколенников, ни всего остального прочего. Этим производством тоже собирается Марк заняться со временем, и всё это пойдёт потом за отдельную цену. Ты чем слушал, — усмехнулся он. — Речь шла только о броне и ни о чём другом.
— Что-то невзлюбил ты Кондрата, — вдруг сделал неожиданный, парадоксальный вывод Димон. — Крепко невзлюбил. А чего он собственно такого натворил, что ты так на него взъелся? — Димон замолчал, вопросительно глядя на Сидора. Не дождавшись ответа, со смешком продолжил. — Вроде бы за прошлое ты на нём отыгрался? Или нет?
Нет, — кивнул он довольно головой, подтверждая сказанное. — Значит, ещё не отыгрался. А-а-а, — вдруг тихо и понимающе протянул он. — Почту из дома прочитал, что ждала тебя в Гуано. То-то ты потом ходил весь вечер сам не свой и долго не разговаривал. Что он хоть натворил?
— Отомстил нам за Пустоозеро и помог Голове вышвырнуть Машку из Городского Совета, — тихо проговорил Сидор. — Не вмешайся он, промолчи, и никто бы не стал поднимать вопрос с нашим неправомочным представительством в Совете. Поорали бы, поорали бы, да так бы всё и заглохло.
— Нет! Эта тварь подгадал момент и не дал затихнуть скандалу. Сам или посоветовал кто, не знаю. Да и неважно. Но, главное, вылез вовремя вперёд и потребовал от имени своей гильдии разобраться с правомочностью представительства в Совете отдельных её членов.
И, как следствие, теперь мы не имеем возможности заранее знать, чем дышат наши городские власти. Что намечают, чего задумали. Да и вообще, обрезал нам такой эксклюзивный источник информации. В общем, отыгрался по полной.
Возомнил о себе, что высоко взлетел, и теперь может творить, всё что вздумается, — усмехнулся насмешливо Сидор. — Маша пишет, он теперь в больших дружбанах с Головой ходит. Дурак, думает, что попал в местную элиту и ходит гоголем. Не понимает, что его сейчас просто используют, а потом поставят на место.
— Бедный Кондрат. Не знает с кем связался, с Головой, — задумчиво проговорил Димон. — А ты мстительный Сидор, однако. И это есть хорошо. Это есть правильно! Такую погань, как Кондрат, надо прижать к ногтю с самого начала, иначе разрастётся, окрепнет и потом трудно будет выковырять. Жаль только сразу не разобрались.
Откинувшись спиной на ворох прошлогоднего сена, которым было устлано днище фургона, сладостно потянувшись, он с наслаждением вытянул ноги вперёд.
— Когда надо будет этого перебежчика шлёпнуть, ты только свистни, — зевнув, попросил он, закрывая глаза. — Подсоблю, по старой дружбе.
Хоть крепость уже и видна была невооружённым глазом, но до неё было ещё чуть ли не пол дня пути. Можно было пока что поспасть. Привычные к работе в обозе лошади сами знали что делать, и можно было не отвлекаться. А места здесь были уже спокойные.
Даже Дормидонт, у которого прошлой ночью ночевали, подтвердил, что вокруг всё спокойно. Надо было, пока была возможность отдохнуть. А то по опыту Димон знал. Стоит им только прибыть на место, как всё вокруг опять завертится своей привычной чередой, и возможности даже просто нормально поспать уже не будет.
Почему-то дела имели такое дурное свойство, как скапливаться, а потом разом вываливаться на его несчастную шею. Особенно когда тебя давно не было дома. Чуть ли не целый год.
Впереди была весна, самая её красивая, самая буйная, самая цветущая часть, и начавшееся уже там, далеко на равнине лето. А значит, их ждали и новая жизнь, и новые дела.
А пока надо было отоспаться и набраться на будущее сил…
