Ник Перумов - Адамант Хенны

Время останавливалось. Хенна, никому не ведомый князёк странного, дикого племени, вырастал сейчас в настоящего исполина. Ошарашенные, замерли его подручные, забыв обо всём, без остатка захваченные разворачивающейся перед ними панорамой грандиозной битвы.

…Длинные колонны армий маршировали через леса и степи, направляясь к увенчанному живым огнём столпу. Тьма была их щитом и мечом, Тьмой они разили и Тьмой защищались.

…И на них лились потоки иссушающего, неистового пламени. Легионы белых всадников разворачивались в боевые порядки, готовые смять и опрокинуть дерзких, что решились подступиться к цитадели Света.

…Чёрные армии отвечали градом стрел, и там, где Свет встречался с Тьмой, исчезало и безумное блистание лучей, и мертвящий покров вечной ночи. Серый спокойный свет разливался окрест, ложился туманами, вытягивался речными руслами; сгущался туман, и русла наполнялись водой. Оживали бесплодные пустыни, и по берегам новосотворённых рек поднимались тенистые леса.

…Но всадники в блистающих ризах не останавливались; на всём скаку неслись они на бесстрашные чёрные фаланги, и наконечники копий летели наземь, срубленные светлыми клинками. Выдвигалась панцирная пехота, чьи доспехи казались темнее и непрогляднее звёздного неба в безлунную ночь. Взлетали и падали боевые молоты, разнося на куски конские головы и тела самих всадников; и гибель каждого тёмного или светлого воителя давала жизнь ещё одному клочку истерзанной непереносимым зноем или, напротив, лютым холодом земли.

…На белом коне, нагнув острую пику с навершием, как спустившаяся на землю небесная звезда, летел на чёрные ряды дивный всадник, и реки на его пути обращались в полные горячим пеплом сухие извивы, точно трупы исполинских змей. Копьё ударило в тёмные шеренги, пронзая щиты, раскалывая панцири; но навстречу прорвавшему строй исполину уже спешила невысокая фигурка, облачённая в чёрное; земля расступилась под копытами скакуна, и тот полетел в бездну.

…Но и победитель не уцелел. С самой вершины подпирающей небеса башни низринулся огненный шар и, пробив защиту тёмного мага, обратил того в Ничто.

…И тогда из рядов чёрного воинства вышел человек, без шлема, русоволосый и русобородый. Чёрный меч был в его руке, на плечах – видавшая виды, не раз чиненная, испытанная кольчуга. Не тварью из мрака и тьмы был он – живым, из плоти и крови, человеком. Он шёл навстречу летящим прямо к нему всадникам и, казалось, усмехался им прямо в лицо.

…Вперёд вырвалась воительница в сияющей броне, верхом на единороге, и меж раздвоенного навершия её копья дрожало и горело маленькое солнце. И бойцы тёмных ратей бежали пред ней; однако русоволосый воин лишь покачал головой. И, когда в нескольких футах от его груди оказался пламенеющий наконечник, внезапно упал на одно колено, так что гибельное оружие пронеслось над самым его плечом, и одним взмахом Чёрного меча перерубил ноги коню.

«Я не хочу убивать тебя…» – имя затерялось в громе битвы.

Солнечное копьё вонзилось в землю; и тотчас же видение померкло.

На измятых шёлковых подушках и покрывалах лежал бездыханный Хенна, могучий воин.

Серый выпрямился во весь рост, сжимая в руке лучащийся неистовым Светом Адамант.

Соратники Хенны с воплями падали, бросая оружие; один лишь перьерукий воитель, зажимая рану и бросая на Серого с Эовин злобные взгляды, кинулся наутёк. За ним никто не погнался.

Эовин тоже окаменела на месте. Лицо Серого внезапно заострилось, он словно бы стал выше ростом; не щурясь, он держал Адамант возле самого лица, пристально вглядываясь в неведомую, недоступную взорам простого смертного глубину. На губах медленно появилась злорадная улыбка, словно он хотел сказать: «А вот вам всем!»

– Вот и конец истории, – с насмешкой проговорил Серый, обращаясь невесть к кому. – До чего же они ловко всё придумали… Но и на старуху бывает проруха. И у них не всё всегда выходит, как задумано. Я вернулся! И теперь мы посмотрим, кто кого…

Рука Эовин стиснула эфес.

«Убей меня…»

– Да, один раз я уже произносил эти слова. – Голос Серого прозвучал с несомненной усмешкой. – Именно так оно и было. Именно так. Но теперь всё станет по-другому. Посмотрим, как шедшие за мной сумели распорядиться моим наследством! Триумф казался полным.

А тебя, Эовин, я, как и обещал, сделаю королевой Средиземья, – заметил Серый, повесив сияющий Адамант на шею. – Да, да, королевой, полноправной и самовластной. Потому что я намерен помериться силами за иное владение!..

Вовсю звенело железо. Стонали раненые, с последним проклятием врагу падали убитые. Несомые бурным потоком обезумевшей толпы, Фолко и его спутники в несколько мгновений оказались возле золотого шатра. Мельком хоббит успел заметить изрубленную стражу; и тут его словно бы окатило горячей волной. Свет таинственного Адаманта ударил по разуму и чувствам с такой силой, что помутилось сознание, а руки отказались держать оружие.

Внутреннему взору внезапно предстала та же картина, которую видела поражённая Эовин, наблюдая за схваткой Серого и Хенны. Исполинский столп со светочем… битва тёмной и светлой армий…

А затем в один миг наступила полная неразбериха. Многие из воинов Хенны очумело тёрли глаза, словно только что вырванные из объятий сна. Как-то вяло атаковали они, точно по привычке, не слишком даже понимая, из-за чего они сражаются с отважными чужаками.

– Внутрь! – выкрикнул Фолко одновременно с Санделло.

Меч горбуна рассёк золотую ткань, отряд рванулся в открывшийся проём. Ошеломлённые, сбитые с толку противники даже не попытались воспрепятствовать. И упускать краткий миг удачи было нельзя!

В шатре было светло. Мирно потрескивая, горели факелы; среди измятых покрывал лежало два тела – не поймёшь, то ли убитые, то ли просто без чувств. Ещё один, в одеяниях ближайшего прислужника Хенны, стонал, рухнув на колени и обхватив голову руками. С окровавленной саблей наголо застыла растерянная золотоволосая девушка… Силы великие! Эовин! Живая, невредимая! Однако Фолко даже не успел толком обрадоваться. Потому что над поверженным Хенной, сжимая в руках вожделенный Адамант, стоял, гордо расправив плечи и вздёрнув подбородок, высокий седой человек. Стоял и смотрел прямо в слепящий пламень чудесного Камня. Заслышав шум, человек с Адамантом в руке медленно и спокойно повернулся к ворвавшимся. И тотчас наступила жуткая тишина. Фолко ощутил, как у него на затылке зашевелились волосы, он хотел закричать – и не мог, хотел замахнуться мечом – и тоже не мог; он лишь стоял и смотрел, а секунды внезапно стали очень, очень долгими…

– Вот и встретились, – спокойно произнёс Олмер.