Роберт Говард - Приключения Конана-варвара (сборник)
Дома так близко подступали к стене, что вскоре он оказался на расстоянии вытянутой руки от окна и остановился, чтобы взглянуть в него. Решетки на нем отсутствовали, шелковые гардины были раздвинуты и перехвачены атласными шнурами. Конан заглянул в комнату, стены которой были задрапированы темными бархатными гобеленами. Пол покрывали толстые ковры; из мебели здесь имелись несколько скамеек эбенового дерева и помост из слоновой кости, заваленный мехами.
Он уже собрался продолжить спуск, когда услышал, как внизу по улице кто-то идет. Прежде чем неизвестный успел завернуть за угол и увидеть его на лестнице, Конан шагнул со ступеньки прямо на подоконник и бесшумно спрыгнул на пол, выхватывая из ножен свой скимитар. На мгновение он замер, обратившись в статую, но потом, поскольку ничего не произошло, он зашагал по толстым коврам к арочному дверному проходу. И тут гобелен отодвинулся, обнажая обложенный подушками альков, из которого на него томно смотрела стройная темноволосая девушка.
Конан напряженно взглянул на нее, ожидая, что она вот-вот закричит. Но она лишь изящно зевнула, прикрыв рот рукой, встала с ложа и прислонилась к гобелену, который все еще придерживала.
Вне всякого сомнения, она принадлежала к белой расе, хотя кожа ее и была очень смуглой. Ее прямо подстриженные волосы были черными как вороново крыло, а из одежды на ней была лишь полоска прозрачного шелка, обмотанная вокруг полных бедер.
Спустя несколько мгновений она заговорила, но язык оказался ему незнаком, и Конан лишь покачал головой в ответ. Она вновь зевнула, лениво потянулась и, по-прежнему не проявляя ни малейших признаков страха или удивления, перешла на диалект, который он понимал, – это было наречие, на котором говорили йетши, хотя и звучащее очень архаично.
– Ты кого-нибудь ищешь? – поинтересовалась она, словно вторжение в ее комнату вооруженного незнакомца было самым обычным делом.
– Кто ты такая? – требовательно спросил он.
– Меня зовут Ятели, – томно ответила она. – Должно быть, прошлой ночью я засиделась на пиру, потому что сейчас мне хочется спать. А ты кто?
– Я – Конан, казацкий гетман, – ответил он, пристально глядя на нее прищуренными глазами.
Он считал, что девушка лишь притворяется, и ожидал, что она вот-вот предпримет попытку сбежать из комнаты или поднять тревогу. Но хотя рядом с ней висел бархатный шнур, явно служащий для подачи сигналов, она не стала дергать за него.
– Конан, – сонно повторила девушка. – Ты – не дагониец. Пожалуй, ты больше похож на наемника. И многих йетши ты зарубил?
– Я не воюю с крысами! – презрительно фыркнул он.
– Но они ужасны, – пробормотала Ятели. – Я помню, как они были нашими рабами. Но потом они восстали и принялись жечь все подряд и убивать. Только магия Кхосатрала Кхеля не позволила им приблизиться к стенам… – Она умолкла на полуслове, и сонное выражение у нее на лице сменилось удивлением. – Я совсем забыла, – пробормотала девушка. – Они все-таки перелезли через стены, вчера вечером. Повсюду раздавались крики, пылал огонь, и люди тщетно призывали Кхосатрала. – Она тряхнула головой, словно сбрасывая невидимую пелену. – Но этого не может быть, – растерянно пролепетала она, – потому что я жива, хотя мне казалось, что умерла. Ах, к дьяволу все это!
Она пересекла комнату и, взяв Конана за руку, увлекла за собой к возвышению. Он повиновался, изумленный и сбитый с толку. Девушка улыбнулась ему, как сонный ребенок, ее длинные шелковистые ресницы затрепетали, прикрывая темные затуманенные глаза. Она провела рукой по его густым черным кудрям, словно стараясь убедить себя в его реальности.
– Это был сон, – она зевнула. – Все вокруг – лишь сон. И сейчас я чувствую себя так, словно сплю. Но мне все равно. Я не могу вспомнить кое-что – забыла напрочь… Есть нечто такое, чего я не понимаю, но когда пытаюсь думать об этом, меня клонит в сон. Как бы то ни было, это не имеет никакого значения.
– Что ты имеешь в виду? – с тревогой поинтересовался Конан. – Ты говорила, что прошлой ночью они перелезли через стены? Кто такие «они»?
– Йетши. Во всяком случае, я так думала. Все было затянуто клубами дыма, но голый и окровавленный дьявол схватил меня за горло и вонзил нож мне в грудь. Ой, как мне было больно! Но это был сон, всего лишь сон, потому что шрама не осталось. Вот, посмотри. – Она лениво окинула взглядом свою роскошную грудь с гладкой кожей, а потом уселась Конану на колени и обхватила его полными руками за мощную шею. – Я ничего не помню, – пробормотала она, прижимаясь темноволосой головкой к его широкой груди. – Все как будто подернуто туманной дымкой. Но это не имеет значения. Вот ты мне не снишься. Ты сильный. Давай будем жить, пока у нас есть такая возможность. Люби меня!
Он положил блестящую головку девушки на сгиб могучей руки и с неизъяснимым облегчением крепко поцеловал ее в полные коралловые губы.
– Ты сильный, – повторила она слабеющим голоском. – Люби меня… люби…
Сонное бормотание смолкло; темные глаза закрылись, длинные ресницы отбросили тень на чувственные щечки; роскошное тело расслабилось в объятиях Конана.
Нахмурившись, он смотрел на нее. Похоже, она была частью иллюзии, что витала над всем городом, но упругая мягкость ее тела под его жадными пальцами убедила Конана, что он держит в объятиях живую девушку, а не тень сна. Не терзаясь более ненужными сомнениями, киммериец поспешно опустил ее на меха, укрывающие возвышение. Сон ее был слишком глубок, чтобы его можно было счесть естественным. Он решил, что она, должно быть, принимает какой-нибудь наркотик, не исключено, что черный лотос Ксутала.
Но тут Конан нашел еще кое-что, что заставило его призадуматься. Среди мехов на помосте лежала великолепная пятнистая шкура насыщенного золотистого цвета. Причем она была не умелой подделкой или имитацией, а настоящей шкурой реального зверя. Но Конан знал, что этот самый зверь считается вымершим вот уже добрую тысячу лет. Речь шла о большом золотистом леопарде, персонаже многих хайборийских легенд и преданий, которого увековечили в красках и мраморе художники древности.
В замешательстве покачав головой, Конан вышел через арочный проход в извилистый коридор. В самом доме царила гулкая тишина, но снаружи донеслись звуки, по которым он безошибочно определил, что кто-то поднимается по лестнице на стене, с которой он беспрепятственно шагнул в окно. Мгновением позже он с изумлением услышал, как что-то очень тяжелое мягко приземлилось на пол комнаты, из которой он только что вышел. Быстро повернувшись, он поспешил по извилистому коридору, как вдруг очередная находка, на этот раз – на полу, заставила его замереть на месте.
Перед ним лежал человек. Одна половина его туловища находилась в коридоре, а другая осталась в проеме, который обычно закрывала дверь, искусно замаскированная под стенные панели. Мужчина с бритой головой и жестокими чертами лица выглядел смуглым и худощавым, из одежды на нем имелась лишь атласная набедренная повязка. Он лежал так, словно смерть внезапно настигла его в тот момент, когда он выходил из потайной двери. Конан склонился над ним, силясь установить причину смерти, но обнаружил, что тот, как и девушка в комнате, всего лишь заснул крепким беспробудным сном.
Но почему он выбрал такое неудобное место, чтобы отдохнуть? Ломая голову над этим вопросом, Конан вдруг едва не подпрыгнул, расслышав у себя за спиной какие-то звуки. Что-то двигалось к нему по коридору. Метнув в ту сторону быстрый взгляд, он увидел, что коридор заканчивается большой дверью, которой, по всем канонам, полагалось быть запертой. Конан вытащил безвольное, лежащее ничком тело из проема и перешагнул порог, закрывая за собой стенную панель. Мягкий щелчок подсказал ему, что она встала на место. Оказавшись в полной темноте, он услышал, как шаркающие шаги замерли как раз напротив двери, и по спине у него пополз предательский холодок. Эти шаги не могли принадлежать ни человеку, ни любому известному ему зверю.
На мгновение воцарилась тишина, а потом раздался негромкий скрип дерева и лязг металла. Он приложил руку к двери и понял, что она подается внутрь, как будто кто-то большой и сильный навалился на нее снаружи. Конан потянулся за мечом, но возня вдруг прекратилась, и он услышал странный хлюпающий звук, от которого волосы у него на затылке встали дыбом. Не выпуская из рук обнаженный скимитар, он медленно попятился. Пятки его повисли в воздухе, и он едва не полетел кубарем по ступенькам. Он стоял на площадке узкой лестницы, уводящей куда-то вниз.
Киммериец принялся спускаться на ощупь. Расставив руки и касаясь пальцами стен, он надеялся обнаружить какой-либо боковой ход или проем, но их не было. Стоило ему решить, что он уже вышел из дома и находится в подземелье под ним, как ступеньки закончились и он оказался в пологом туннеле.
5
Конан осторожно двинулся по нему в темноте, опасаясь провалиться в какой-либо невидимый колодец, но вот наконец под ногами опять появились ступеньки, по которым он поднимался, пока не уперся в дверь, где нашарил железный засов. Киммериец вошел в тускло освещенную комнату гигантских размеров с высоченным потолком. Вдоль пестрых стен выстроились фантастические колонны, поддерживающие потолок, одновременно полупрозрачный и темный, который походил на затянутое облаками полночное небо, создавая впечатление невероятной вышины. Если сюда и попадал снаружи свет, то он преломлялся самым причудливым образом.
