Скотт Линч - Красные моря под красными небесами
– Да, ошибочка вышла… – с натянутой улыбкой ответила Замира. – Надо было ставни закрыть.
– Вот именно. Я же вижу, что ваши люди спешно приводят в порядок «Красного гонца» – чинят мачты, оснастку восстанавливают, чтобы можно было паруса толком ставить и быстроходность кораблю вернуть. Если бы вы опасались прогневить архонта, то не стали бы эту посудину латать, а потопили бы, и дело с концом. А вы корабль продать хотите…
– Верно, – сказала капитан.
– А значит…
– А значит, вопросы здесь задаю я, Равейль. Расскажите-ка мне о вашем сообщнике, господине Валоре. Вы с ним близкие друзья?
– Он наемник. В Тал-Верраре помогал мне… в некоторых малоприятных делах.
– Наемник?
– Да. Я плачу ему жалованье и кое в чем доверяю.
– Весьма образованный молодой человек… – Замира указала на потолочную переборку с узкими решетками для притока свежего воздуха. – Я краем уха слышала, как он Лукарно наизусть декламировал.
– «Десять честных предателей», – сказал Локк. – Жером эту трагедию очень любит.
– Итак, он грамоте обучен. Не мореход, но способен делать сложные вычисления. Знает вадранский. Употребляет в речи торговые словечки и умеет обращаться с грузами. Так что, скорее всего, он родом из семьи зажиточных торговцев.
Локк промолчал.
– Вы с ним познакомились прежде, чем поступить на службу к архонту?
– Да, мы вместе у приоров служили, – ответил Локк, внутренне радуясь, что капитан составила о Жане представление, не требующее дополнительных объяснений. – Я переманил его на службу к архонту.
– По дружбе?
– Нет, из-за того, что он не боится руки замарать.
– Достойное объяснение. – Дракеша встала, подошла к решетке в переборке и крикнула: – Эй, на палубе!
– Есть, капитан! – отозвалась Эзри.
– Приведите Валору.
Немного погодя дверь распахнулась, и в каюту вошел Жан в сопровождении лейтенанта Дельмастро. Капитан внезапно выхватила вторую саблю. Пустые ножны с грохотом упали на пол.
– Не двигайтесь, не то убью, – сказала Дракеша, наставив клинок на Локка.
– В чем дело?
– Молчать! Эзри, разберись с Валорой.
– Есть, капитан!
Эзри стремительно пнула Жана под правое колено (Локк невольно поморщился, представив причиненную боль) и тут же ударила в спину, повалив его на четвереньки.
– Положим, Равейль, вам я еще найду применение, – сказала Дракеша. – А вот оставлять в живых вашего помощника – непозволительная роскошь. – Она шагнула к Жану и занесла над ним клинок.
Локк в беспамятстве вскочил и бросился к Дракеше, пытаясь спутать ей руки цепью наручников.
– Не тронь! – заорал он.
Внезапно каюта кувыркнулась, в глазах потемнело.
Локк очнулся – по челюсти расплывалась глухая ноющая боль – и запоздало сообразил, что его саданули эфесом капитанской сабли. Сам он навзничь растянулся на полу, а означенная сабля застыла в непосредственной близости от его горла. Дракеша выглядела великаншей десяти футов ростом.
– Прошу вас, не убивайте Жерома! – прохрипел Локк. – В этом нет никакой необходимости…
– Я знаю, – сказала Дракеша. – Что скажешь, Эзри?
– Десять соларов ваши, капитан.
– А я что говорила? – ухмыльнулась Дракеша. – Ты же сама слышала, что Джебриль о них рассказывал.
– Ну да… – Эзри встревоженно склонилась над Жаном. – Просто я не думала, что Равейль на это способен.
– Это почти всегда взаимно.
– И об этом я тоже не подумала.
Локк легонько оттолкнул клинок, встал на колени и схватил Жана за руку, не обращая внимания на боль в челюсти – не сломана, и то ладно.
– Жером, ты как?
– Ничего страшного… Ладони ободрал, а все остальное в порядке.
– Прошу прощения, – сказала Эзри.
– Не за что, – сказал Жан, поднимаясь на ноги с помощью Локка и Эзри. – Отличный удар. Другим крупного противника не свалишь, разве что только по почкам врезать.
– Ну, к непредвиденным обстоятельствам я подготовилась, – улыбнулась Эзри, показывая железный кастет на правой руке.
– Ой, хорошо, что они не возникли… А еще можно было… Ведь если б вы меня в спину не толкнули, я мог бы и назад завалиться, и тогда… Надо было мне лодыжку подсечь сзади и…
– Да, или резко в подмышку ударить, там место чувствительное…
– И руку заломить! Тогда бы…
– Нет, когда у противника значительное превосходство в весе, то есть опасность не устоять на ногах, если только не…
Дракеша многозначительно кашлянула. Жан и Эзри пристыженно умолкли.
– Вы мне солгали, Равейль, – сказала капитан, подобрав с пола перевязь, и со щелчком вогнала клинки в ножны. – Жером – не наемник, а друг. Из тех, кто готов вместе с вами за борт отправиться. Из тех, кого защищают даже под угрозой неминуемой смерти.
– Толково придумано, – сказал Локк, чувствуя, как щеки наливаются жаром. – Так вот зачем вы все это подстроили…
– В общем-то, да. Хотелось узнать, что вы за человек, прежде чем решать, как с вами поступить.
– И что вы решили?
– Вы опрометчивы, тщеславны и самонадеянны, – сказала Дракеша. – Вдобавок вы пребываете в неколебимом, но прискорбном заблуждении, полагая свое лукавство обольстительным. А еще вы с Жеромом оба готовы не задумываясь друг за друга жизнь отдать.
– Да, я питаю к этому увальню необъяснимую привязанность, – буркнул Локк. – И куда нас теперь – в трюм или в море?
– На бак, в кубрик, – ответила Дракеша. – К остальным матросам с «Красного гонца». Поедите, отоспитесь. С остальными вашими плутнями я потом разберусь, а пока удовольствуюсь знанием того, что в обществе Жерома вы будете вести себя разумно.
– Значит, мы – рабы?
– На моем корабле рабов нет, – сказала Дракеша, усилием воли сдерживая гнев. – А вот на умников управа найдется.
– Я же не умник, а милый лжец!
– Равейль, затвердите крепко-накрепко, – назидательно произнесла капитан, – ваше существование ограничивается несколькими дюймами палубы, и то исключительно с моего позволения. Считайте, что вам крупно повезло. С матросами мы с Эзри еще побеседуем.
– А наши личные вещи? Ну, бумаги и все такое? Золото можете оставить себе…
– Ах, золото я могу оставить себе?! Вы это серьезно? Эзри, он неподражаем! – Дракеша носком сапога захлопнула крышку Локкова сундука. – Что ж, бумаги будут залогом вашего примерного поведения. Вдобавок на корабле пергамента маловато, а мои дети с недавних пор открыли для себя доселе неведомую прелесть чернил.
– Весьма убедительный довод. Уверяю вас, возражений не последует.
– Эзри, отведи их на палубу и сними с них наручники. И вообще, самое время вспомнить, что важные дела ждать не станут.
2На юте их встретила усталая приземистая толстуха с венчиком коротких седых волос надо лбом; на лице, изборожденном сеткой глубоких морщин, застыло вечно недовольное выражение; круглые бегающие глаза делали ее похожей на растерянную сову – то ли голодную, то ли просто не знающую, чем заняться.
– Ну и никудышный сброд в этот раз попался! Хуже не найдешь, – без обиняков заявила она.
– Между прочим, в последнее время с призовыми кораблями негусто, – невозмутимо ответила Замира, – похоже, за долгие годы знакомства она привыкла к прямоте толстухи.
– Заставишь канатного мастера из гнилой пеньки канаты вить, не жалуйся потом, что они непрочные.
– Магистра, винить я никого не собираюсь. Вас только упрекни, и пару недель никому покоя не будет. Сколько у нас новичков?
– В кубрике двадцать восемь. Восьмерых пришлось оставить на борту «Красного гонца» – их лучше пока не трогать, все с тяжелыми переломами.
– До Порт-Транжира дотянут?
– Дотянут, если корабль под ними не развалится. И если будут делать, что я велю, хотя на это надежды мало…
– Ну, все, что могли, мы сделали. А остальные двадцать восемь как?
– Я же только что сказала – никудышные, то есть пребывают в состоянии крайней никудышности, вызванном тем, что они жалкие никудышники. Я, конечно, могу и более высоконаучные слова подобрать, только их придется на ходу выдумывать…
– Треганна, терпения у меня осталось ровно столько, сколько у вас – красоты.
– По большей части их здоровье подорвано длительным пребыванием в заточении: истощение, вялость, подавленность. После побега из Тал-Веррара кормили их лучше, но шторм отнял у них последние силы. Несколько человек чувствуют себя сносно, а примерно стольким же необходим полный покой. Я на этом настаиваю, капитан, и от своего требования не отступлю.
– А я и не возражаю. А как обстоит дело с болезнями?
– Как ни странно, ни у кого нет ни лихорадки, ни какой другой заразной хвори. Дурных болезней тоже не обнаружено, впрочем это неудивительно, с женщинами их держали порознь. Вдобавок большинство новичков – из восточного Терина, а там мужчинам делить ложе не принято.
– О вкусах не спорят. Если вы мне еще понадобитесь…
– Я буду у себя в каюте. Кстати, за детьми неплохо бы присмотреть, – по-моему, они кораблем управляют, – проворчала толстуха и удалилась.
