Джо Аберкромби - Герои
– Тогда я тебе помогать не возьмусь.
Доу поцокал языком.
– Я тебе вот что скажу. Ум и хваткость, оно, конечно, хорошо, но не достанет же тебе ума пристроить собственную голову под топор. Если ты не поможешь, то мне от тебя проку нет. Или вот возьму и отдам тебя обратно Стуку Отдери Ту Суку, а? Как я вижу, у тебя два выбора. Или вернуться к отцу и насладиться миром, или к той подружке и ублажать… Ну, в общем, понимаешь, что ее ждет. Так что тебе больше по душе?
Финри вспомнилось прерывистое от страха дыхание Ализ там, в темноте. Ее хныканье, когда разлучили их ладони. Вспомнилось, как великан в чересполосице шрамов, словно яйцо всмятку, шмякнул одного из своих головой о стену. Вот бы набраться храбрости и попробовать блефовать. Да уж куда там.
– К отцу, – прошептала она, сдерживаясь, чтоб не разрыдаться от облегчения.
– Да ты не горюй. – Черный Доу снова резанул оскалом убийцы. – На твоем месте я бы и сам так поступил. Счастливо, чтоб тебя, доехать.
На голову ей водрузилась все та же сума.
Зоб дождался, когда Хлад вынесет за дверь девицу в колпаке, подался вперед и, аккуратно подняв палец, задал вопрос:
– Э-э… А что у нас такое происходит, вождь?
Доу насупился.
– Старик, ты у меня вроде как второй. А потому должен быть последним, кто задает мне вопросы.
Зоб примирительно поднял ладони.
– Да так оно и будет. Я и сам всей душой за мир, поверь, но мне не мешало бы понять, отчего ты хочешь его так внезапно, ни с того ни с сего.
– Хочу?! – каркнул Доу, набрасываясь на него, как гончая на след. – Хочу?
Еще ближе, отчего Зоб спиной прижался к стене.
– Сказать бы тебе, чего я хочу! Да я бы хотел весь этот долбаный Союз перевешать и всю эту долину заполнить дымом от их паленого мяса! А Инглию к чертовой матери затопить! Чтобы все эти их Срединные и прочие земли на дно Круга морей, в тартарары, к чертям собачьим! Годится тебе такой мир?
– А, ну да, – Зоб поперхнулся – лучше бы уж ничего не спрашивал. – Ты прав.
– Но в том-то для вождя и пагубность, – рычал Доу ему в лицо. – Дрянная свистопляска обстоятельств, дудка, плясать под которую против души! Знал бы я, что это такое, так вот взял бы эту самую цепь и вышвырнул ее к чертовой матери в реку, с Девятипалым заодно. Тридуба меня предостерегал, да я не слушал. Нет проклятия худшего, чем заполучить то, чего жаждешь.
Зоб поморщился.
– Но тогда… зачем оно?
– А затем, что мертвым ведомо: не миротворец я. Но и не дурень набитый. Твой дружок Кальдер, может, и ссыкунишка, но говорит дело. Рисковать жизнью за то, чего можно добиться простыми уговорами – дураком быть. Не у всех мой аппетит к драке. Люди измотаны, а Союз нашим числом не одолеть. И если ты, Зобатый, того не замечаешь, то мы с тобой по самые яйца торчим в яме с кровожадными гадами. Железноголовый, Золотой, Стук Слоновий Пук – да я этим мерзавцам даже хер свой подержать не доверю, когда ссу! Того и гляди откусят! Лучше уж покончить со всем этим сейчас, пока мы вроде как при победе и можем стоять с гордой миной.
– Справедливо сказано, – снова поперхнувшись, просипел Зоб.
– Да будь у меня то, что мне нужно, о каких бы переговорах могла идти речь!
Дернув щекой, Доу поглядел на Ишри – она так и стояла у стены с лицом непроницаемо-бесстрастным, как черная маска. Облизнув губы, он смачно сплюнул.
– Что ж, возобладали те, у кого холоднее голова. Ну да ладно, примерим мир, поглядим, не жмет ли. А теперь отволоките эту суку обратно к ее папаше, покуда я не передумал и не вырезал на ней утехи ради кровавый крест, чтоб ее вздрючило.
Зоб протиснулся в дверь боком, как краб.
– Уже в пути, вождь!
Умы и сердца
– И сколько нам еще здесь маячить, капрал?
– По возможности, чем меньше, тем лучше, Желток, но чтобы при этом не терять лица.
– А это сколько?
– Начать с того, столько, чтобы я из-за темноты не различал твой опостылевший мне образ.
– И нам вот так все время ходить-караулить взад и вперед?
– Что ты. Пройдемся чуток и присядем.
– А где мы найдем место для сидения, которое не мокрое как лягушкина…
– Чш-ш, – прошипел Танни, взмахом руки веля Желтку заткнуться.
С той стороны бугра среди деревьев виднелись люди – трое, из них двое в мундирах Союза.
– Хм.
Одним из них оказался младший капрал Хеджес, гнусная косоглазая крыса в человечьем обличии, он служил в Первом полку уже около трех лет и почитал себя отборным негодяем, хотя на самом деле был не больше чем мелкой сволочью, да к тому же глупой. Тот вид плохого солдата, который портит доброе дурное имя солдатам истинно скверным. Его нескладный долговязый напарник был Танни незнаком; наверное, новый рекрут. Если Хеджес надеется взрастить из него на свой лад что-то вроде Желтка, то помесь получится такая, что лучше о том не думать.
Оба держали мечи у груди северянина, по которому сразу было видно, что он не воин. Одет в грязный перепоясанный плащ, на плече лук и колчан с несколькими стрелами, другого оружия нет. Наверное, охотился или ставил силки, и вид такой растерянно-бестолковый. У Хеджеса в руке болталась черная пушная шкурка. Словом, немудрено, что здесь за сыр-бор.
– Ба-а, младший капрал Хеджес!
Танни с улыбкой стал непринужденно спускаться по берегу, руку держа на рукояти меча просто с тем, чтобы все видели, что он при нем. Хеджес затравленно покосился.
– Не лезь, Танни, – буркнул он. – Нашли его мы, так что он наш.
– Ваш? Это где, интересно, в уставе сказано, что пленных или задержанных положено обирать и оскорблять из-за того, что их, видите ли, кто-то нашел.
– Какое тебе дело до устава? И вообще хотелось бы знать, зачем ты здесь ошиваешься.
– А затем, что первый сержант Форест послал меня с моим подчиненным Желтком в караул произвести осмотр, не вышел ли кто-то из наших людей за линию заставы, да не приведи бог, если еще и с целью мародерства. И кого же я застаю, как не вас – конечно же, за линией заставы, да еще за грабежом мирного населения. Я считаю это прямым, да что там, вопиющим нарушением устава. А вы, рядовой Желток, так не считаете?
– Я, э-э…
Дожидаться ответа Танни не стал.
– Вы же знаете распоряжение генерала Челенгорма. Мы здесь для того, чтобы, наряду с прочим, завоевывать умы и сердца. А не грабить местных, как это делаете вы, Хеджес. Это недопустимо. Полное противоречие самому смыслу нашего здесь присутствия.
– Чего? – фыркнул Хеджес презрительно. – Да этот засранец генерал Челенгорм… Ха! Умы и сердца? И кто мне это говорит – ты? Ой, сейчас умру со смеху!
– Со смеху, говорите? – Танни нахмурился. – Так вы еще и смеяться? Рядовой Желток, приказываю навести заряженный арбалет на младшего капрала Хеджеса.
– А? – вытаращился Желток.
– Чего-о? – протянул Хеджес.
Танни вскинул руку.
– Повторяю еще раз: навести арбалет!
Желток поднял оружие, и мощный болт неуверенно уставился младшему капралу примерно в район живота.
– Что ли так?
– Ну а как иначе. Ну что, младший капрал Хеджес, будем все так же смеяться? Считаю до трех. Если вы не отдадите северянину мех, я прикажу рядовому Желтку стрелять. Вы всего в пяти шагах, так что кто знает, может, он в вас даже и попадет.
– Ты это, послушай…
– Раз.
– Да послушай ты!
– Два.
– Да хорош, хорош! Так и быть, твоя взяла.
Хеджес кинул шкурку северянину в лицо и сердито затопал в лес.
– Но учти, Танни, ты за это, драть тебя всухаря, заплатишь! Истинно тебе говорю.
Танни все с той же улыбкой его нагнал. Хеджес открывал рот для очередной грозной реплики, когда по голове ему жахнула капралова фляга, в наполненном виде представляющая собой недюжинный вес. Произошло это так быстро, что Хеджес не успел даже пригнуться и полетел прямиком в грязь.
– Драть тебя всухаря, капрал Танни, – сварливо поправил знаменщик.
И, должно быть, подчеркивая смысл уточнения, заехал младшему по званию ногой в пах. Затем он реквизировал у Хеджеса новую флягу, а свою, сильно помятую, повесил обратно себе на пояс.
– Это чтобы я как-то оставался в ваших мыслях.
Он перевел взгляд на нескладного дылду-напарника младшего капрала, застывшего с открытым ртом.
– Что-то желаем добавить, посох ходячий?
– Я… Мы…
– Мы или «му»? Не понял смысла. Пристрелите его, Желток.
– Что? – словно икнул нижний чин.
– Что? – в тон ему икнул и этот самый «посох».
– Да шучу я, шучу, недотепы! Черт вас возьми, неужто шевелить мозгами за всех приходится одному мне? Уволакивай своего засранца младшего капрала обратно в расположение батальона, и если я кого-то из вас снова здесь увижу, то своими руками, черт возьми, пристрелю.
Долговязый помог Хеджесу подняться – в слезах и соплях, ноги полусогнуты, на волосах кровь – и они уковыляли в лес. Танни дождался, пока они скроются из вида, повернулся к северянину и протянул руку.
