Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)
Меня затошнило. Пощады ждать не стоило, я поняла это по его глазам. Ему мало победить, насытиться и уйти. Быстрой развязки, на которую я надеялась, не будет. У меня затряслись колени, я испугалась, что упаду.
Он отступил на шаг и принялся расхаживать вокруг меня кругами, словно разглядывая статую в музее. С открытым и дружелюбным выражением лица он обдумывал, с чего начать.
Потом принял уже знакомую мне позу – подался вперед и присел, и его любезная улыбка становилась шире, пока не обнажились острые блестящие зубы.
Не выдержав, я бросилась бежать. Я понимала, что эта попытка бесполезна, что на ослабевших ногах я далеко не убегу, но паника охватила меня, и я рванулась к аварийному выходу.
Он догнал меня молниеносно. Чем он ударил, рукой или ногой, я не видела – это произошло слишком быстро. Сокрушительный удар в грудь отбросил меня назад, я с треском врезалась головой в зеркала. Они лопнули, посыпались осколки, вонзаясь в пол рядом со мной.
От неожиданности я даже не почувствовала боли. И не могла отдышаться.
Он медленно направился ко мне.
– Эффектно, – оценил он, оглядывая зеркальные осколки. Голос вновь звучал дружелюбно. – Как я и думал, этот зал визуально усиливает драматизм моего маленького кино. Потому я и выбрал его для встречи с тобой. Прекрасно, правда?
Не слушая его, я встала на четвереньки и поползла к другой двери.
Он сразу догнал меня и с силой наступил мне на ногу. Тошнотворный хруст я услышала прежде, чем что-либо почувствовала. А потом нога взорвалась такой болью, что я дико вскрикнула. Изогнувшись, чтобы схватиться за ногу, я увидела, что он с улыбкой стоит надо мной.
– Может, передумаешь насчет своей последней просьбы? – любезно осведомился он. Потом пнул мою сломанную ногу. Я услышала пронзительный визг. И в ужасе поняла, что визжу я сама.
– Неужели ты так и не попросишь Эдварда найти меня? – подсказал он.
– Нет! – прохрипела я. – Нет, Эдвард, не вздумай… – что-то с силой впечаталось в мое лицо, отбросив меня назад, к битым зеркалам.
Сквозь боль в ноге я ощутила, как в голову впиваются осколки. А потом какая-то теплая влага стала с пугающей скоростью пропитывать мои волосы. Я чувствовала, как от нее промокает рубашка на плече, слышала, как эта влага капает на доски пола. От ее запаха мой желудок скрутило.
Тошнота и головокружение обрушились на меня, но вдруг я увидела то, что стало для меня последним лучом надежды. В глазах охотника, прежде просто внимательных, вспыхнула безудержная жажда. Кровь, которая расплывалась малиновым пятном по моей белой рубашке и растекалась лужей по полу, пробудила в нем голод, сводящий с ума. Какими бы ни были его первоначальные намерения, больше он ждать не мог.
Пусть все случится как можно быстрее – вот и все, на что я надеялась, когда от потери крови сознание начало ускользать от меня. Веки отяжелели, глаза закрывались.
Как сквозь толщу воды, я услышала последний рык охотника. Поле зрения перед глазами сузилось, превратилось в два глубоких туннеля, в конце которых я видела надвигающуюся на меня черную тень. Последним усилием я инстинктивно прикрыла ладонью лицо, зажмурилась и потеряла сознание.
23. Ангел
Уплывая в беспамятство, я видела сон.
В этом сновидении я плыла под темной водой и слышала лучший звук, какой только могла себе представить – прекрасный, ободряющий и в то же время наводящий ужас. Это было другое рычание – еще более гулкое, неистовое, исполненное ярости.
Резкая боль, пронзившая поднятую руку, чуть не выбросила меня из-под воды, но найти путь обратно и открыть глаза мне уже не хватило сил.
А потом я поняла, что умерла.
Потому что сквозь тяжелую воду я услышала, как ангел зовет меня по имени, призывает в единственный рай, о котором я мечтала.
– Нет, Белла, нет! – ангельский голос звенел от ужаса.
Кроме этих желанных звуков, я слышала шум – жуткую какофонию, от которой всеми силами отмахивался мой разум: яростный грохот, душераздирающий треск и пронзительный визг, который вдруг оборвался…
Я старалась слушать только голос ангела.
– Белла, прошу тебя! Белла, послушай меня, пожалуйста, Белла, прошу! – молил он.
«Хорошо, – хотела ответить я, – конечно». Но не знала, есть ли у меня губы.
– Карлайл! – закричал ангел с мукой в бесподобном голосе. – Белла, Белла, умоляю, нет, нет! – и ангел заплакал навзрыд.
Ангелы не плачут, это неправильно. Я попыталась отыскать его, сказать, что все в порядке, но вода была так глубока, ее гнет был настолько тяжелым, что я не могла дышать.
Что-то вдавилось мне в голову. Было больно. Вместе с этой болью, прорвавшейся ко мне сквозь мрак, явилась и другая, гораздо сильнее. Я вскрикнула, выскочила на поверхность черных вод и схватила ртом воздух.
– Белла! – закричал ангел.
– У нее кровопотеря, но рана на голове неглубокая, – известил меня спокойный голос. – Осторожнее с ногой – она сломана.
Свирепый вой сорвался с губ ангела и затих.
Что-то острое впилось мне в бок. Нет, это не рай. Для рая здесь слишком много боли.
– И несколько ребер, кажется, тоже, – продолжал методично перечислять голос.
Но острая боль в боку постепенно утихала. Зато появилась новая – жгучая боль в руке, затмившая все прочие ощущения.
Кто-то жег меня.
– Эдвард… – я попыталась сказать ему об этом, но голос не слушался, был тяжелым и медлительным. Я не понимала сама себя.
– Белла, все будет хорошо. Ты слышишь меня, Белла? Я люблю тебя.
– Эдвард… – я повторила попытку. Голос прозвучал отчетливее.
– Да, я здесь.
– Больно, – всхлипнула я.
– Знаю, Белла, знаю, – и встревоженно спросил, обращаясь уже не ко мне: – Неужели ничего нельзя сделать?
– Мою сумку, пожалуйста… Задержи дыхание, Элис, будет легче, – пообещал Карлайл.
– Элис? – простонала я.
– Элис здесь. Она знала, где искать тебя.
– Руку больно, – попыталась объяснить я.
– Знаю, Белла. Карлайл даст тебе что-нибудь, и все пройдет.
– Рука горит! – выкрикнула я, наконец стряхнув с себя обрывки темноты, и открыла глаза. Лицо Эдварда я не увидела, что-то темное и горячее заволакивало глаза. Почему никто не замечает огонь и не тушит его?
– Белла? – голос стал испуганным.
– Огонь! Потушите огонь! – выкрикнула я. Руку по-прежнему жгло.
– Карлайл, ее рука!
– Он укусил ее. – Голос Карлайла уже не был спокойным: в нем смешались отвращение и ужас.
Я услышала, как у Эдварда от страха перехватило дыхание.
– Эдвард, сделать это придется тебе, – голос Элис зазвучал возле моей головы. Прохладные пальцы стирали горячую влагу с моих глаз.
– Нет! – взревел он.
– Элис… – простонала я.
– Возможно, шанс есть, – сказал Карлайл.
– Но как? – взмолился Эдвард.
– Попробуй высосать яд. Рана сравнительно чистая, – пока Карлайл говорил, я снова почувствовала, как что-то давит мне на голову, ощупывает ее, слегка сдвигая кожу. Но всю боль вытеснило жжение.
– А это поможет? – Голос Элис был напряженным.
– Не знаю, – ответил Карлайл. – Но надо спешить.
– Карлайл, я… – Эдвард помедлил. – Не знаю, смогу ли я, – его прекрасный голос снова исказило страдание.
– Так или иначе, решать тебе, Эдвард. Помочь тебе я не могу. Мне надо остановить кровотечение здесь, если ты будешь отсасывать кровь из руки.
Я корчилась в тисках нестерпимой боли, от движений боль в ноге вдруг усилилась.
– Эдвард! – вскрикнула я. И вдруг поняла, что снова закрыла глаза. Я поспешила открыть их, поискала его отчаянным взглядом и все-таки нашла. Наконец-то я видела его прекрасное лицо, на котором отражалась нерешительность и мука.
– Элис, поищи что-нибудь, чтобы зафиксировать ей ногу! – Карлайл склонился надо мной, обрабатывая раны на голове. – Эдвард, начинать надо немедленно, или будет слишком поздно.
Лицо Эдварда осунулось. У меня на виду сомнение в его глазах вдруг сменилось вспышкой решимости. Челюсти сжались. Холодные сильные пальцы обхватили мою пылающую руку, удерживая ее на месте. Потом он склонил голову над рукой и прижался к ней холодными губами.
Сначала боль усилилась. Завизжав, я забилась в холодных руках, которые сковывали мои движения. Послышался голос Элис, которая пыталась успокоить меня. Что-то тяжелое прижимало мою ногу к полу, а голову обхватил каменными руками Карлайл.
Постепенно судороги прекратились, рука немела все сильнее. Огонь в ней утих, сжался до размеров единственной точки.
Как только боль разжала челюсти, сознание начало ускользать от меня. Мне стало страшно снова проваливаться в черную воду, я боялась потерять Эдварда в темноте.
– Эдвард… – попыталась выговорить я и не услышала собственный голос. Но услышали остальные.
– Он здесь, Белла.
– Эдвард, останься со мной…
– Я с тобой, – ответ был усталым и вместе с тем торжествующим.
Я довольно вздохнула. Огонь погас, боль притупила сонливость, разливающаяся по телу.
