Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)
Шли минуты, время прибытия рейса, который мы ждали, неумолимо приближалось. Я не переставала удивляться: кажется, каждая клеточка моего тела знала, что он все ближе ко мне, и жаждала встречи. От этого становилось еще тяжелее. Я вдруг поймала себя на том, что придумываю предлоги – лишь бы остаться, сначала посмотреть на него, а уже потом сбежать. Но если у меня вообще есть хотя бы один шанс на побег, после встречи он исчезнет.
Несколько раз Элис предлагала составить мне компанию и позавтракать. Я отвечала, что еще не время, лучше попозже.
Уставившись на табло прилетов, я видела, как на нем появляется один рейс за другим. Рейс из Сиэтла подкрадывался к верхней строке табло.
И вдруг, когда на побег у меня осталось всего тридцать минут, цифры на табло изменились. Рейс Эдварда прибывал с опережением, на десять минут раньше графика. Времени у меня не осталось совсем.
– Пожалуй, схожу перекушу, – решилась я.
Элис поднялась.
– Я с тобой.
– Ты не против, если со мной пойдет Джаспер? – спросила я. – Мне немного… – я не закончила: все объяснил мой перепуганный взгляд.
Джаспер встал. На лице Элис читалось замешательство, но, на мое счастье, ни тени подозрения. Видимо, она приписала перемену в своих видениях неким маневрам следопыта, а не моему предательству.
Молча шагая рядом со мной, Джаспер придерживал меня за талию, словно направляя. Несколько первых попавшихся кафе я пропустила, продолжая оглядывать аэропорт в поисках цели. Наконец подходящее место нашлось за углом, вдали от зорких глаз Элис: женский туалет.
– Ты не подождешь меня? – спросила я Джаспера, когда мы проходили мимо. – Я на минутку.
– Жду тебя здесь, – отозвался он.
Едва за мной закрылась дверь, я бросилась бежать, хорошо помня, как заблудилась когда-то, выйдя из этого туалета с двумя выходами.
Дальний выход отделяло от лифтов всего несколько шагов, и если Джаспер действительно ждет у ближнего, как и обещал, то на глаза ему я не попадусь. Я бежала, не оглядываясь. У меня был единственный шанс, и даже если бы Джаспер увидел меня, останавливаться я не собиралась. На меня оглядывались, но мне было все равно. За углом ждал лифт, я ринулась вперед и просунула руку между закрывающимися створками набитой кабины лифта, идущей вниз. Не обращая внимания на раздраженных пассажиров, я втиснулась между ними и для верности еще раз нажала кнопку первого этажа. Кнопка и без того была подсвечена, двери закрылись.
Едва они открылись вновь, я выскочила из лифта первой, не слушая недовольные возгласы вокруг. Возле багажной ленты, где стояли охранники, я перешла на шаг, но едва вдалеке показался выход из здания, опять помчалась. Я понятия не имела, ищет меня Джаспер или еще нет. В запасе у меня оставались считаные секунды, если он пойдет по следу. Я выскочила в слишком медлительные автоматические двери, чуть не расколотив стекло.
На стоянке ждала толпа, но поблизости не было видно ни единого такси.
Ждать было некогда: Элис и Джаспер или уже поняли, что я сбежала, или вот-вот поймут. И в мгновение ока разыщут меня.
В нескольких шагах от меня закрывал двери автобус, обслуживающий отель «Хайатт».
– Подождите! – крикнула я и бросилась к нему бегом, размахивая руками.
– Это автобус до «Хайатта», – предупредил водитель, открывая передо мной двери.
– Знаю, – отдуваясь, кивнула я, – мне как раз туда, – и поднялась по ступенькам в салон.
Он покосился на меня, отметил отсутствие багажа и мой растрепанный вид, но пожал плечами и ни о чем не спросил.
Большинство мест в автобусе пустовало. Я села как можно дальше от остальных пассажиров и уставилась в окно, глядя, как удаляется сначала стоянка, а потом и здание аэропорта. Невольно мне представился Эдвард, стоящий у бордюра, где оборвался мой след. Нет, плакать нельзя, сказала я себе. Впереди еще слишком долгий путь.
Удача по-прежнему была со мной. Перед «Хайаттом» усталая пара как раз вынимала последний чемодан из багажника такси. Я выскочила из автобуса, бросилась к такси и юркнула на заднее сиденье, за спину водителю. Усталая пара и водитель автобуса проводили меня удивленными взглядами.
Я назвала таксисту мамин адрес.
– Только скорее, пожалуйста.
– Это же в Скоттсдейле, – поморщился он.
Я бросила на сиденье четыре двадцатки.
– Хватит?
– А как же, детка, без проблем.
Я откинулась на спинку сиденья и сложила руки на коленях. Мимо проносился знакомый город, но я не смотрела в окна. Изо всех сил я старалась держать себя в руках, решив, что ни за что не сверну с пути теперь, когда мне удалось успешно осуществить свой план. Поддаваться страху и тревоге бессмысленно. И вместо того, чтобы впадать в панику, я закрыла глаза и все двадцать минут поездки мысленно провела с Эдвардом.
Я представила, как осталась в аэропорту встречать Эдварда. Как привстаю на цыпочках, чтобы как можно раньше высмотреть его в толпе. Как быстро и легко он идет сквозь толпу, разделяющую нас. И как я преодолеваю последние несколько шагов бегом, как всегда, неуклюже, лишь бы поскорее очутиться в спасательном круге его мраморных рук.
Интересно, куда бы мы с ним уехали? Куда-нибудь на север, чтобы он мог выходить на улицу днем. Или подальше от людей, чтобы снова нежиться на солнце вдвоем. Я представила его на пляже, мысленно увидела, как его кожа сверкает на солнце, словно морская вода. Неважно, как долго нам придется прятаться. Вместе с ним любая гостиница показалась бы раем. Мне еще надо задать ему столько вопросов. Я могла бы говорить с ним часами, забыла бы про сон, не отходила бы от него ни на шаг.
Я отчетливо видела перед собой его лицо, почти слышала голос. И несмотря на весь ужас и безысходность, испытала минутный прилив счастья. Спасаясь от реальности в мире грез, я так увлеклась, что потеряла счет времени.
– Эй, какой, говоришь, номер?
Вопрос таксиста пробил брешь в моих фантазиях, и они вдруг утратили краски. Унылый безжалостный страх словно ждал подходящего случая, чтобы заполнить пространство, покинутое сладкими иллюзиями.
– Пятьдесят восемь двадцать один, – сдавленно выговорила я. Таксист взглянул на меня, явно опасаясь, что у меня припадок или что-нибудь вроде того.
– Значит, приехали, – он спешил высадить меня, видимо, надеясь, что я не попрошу сдачу.
– Спасибо, – прошептала я.
Бояться незачем, напомнила я себе. Дом пуст. А мне надо спешить – меня ждет перепуганная мама, от меня зависит ее жизнь.
Бросившись к двери, я машинально достала ключ из-под карниза и отперла замок. Внутри дома было темно и пусто – все как обычно. Включив на кухне свет, я кинулась к телефону. Рядом с ним на белой доске аккуратным мелким почерком был записан десятизначный номер. Я принялась набирать его, сбиваясь и пропуская цифры. Пришлось начинать заново. На этот раз я сосредоточилась только на кнопках, старательно нажимая их по очереди. Вторая попытка оказалась успешной. Трясущейся рукой я поднесла трубку к уху. Послышался гудок.
– Привет, Белла, – произнес уже знакомый приятный голос. – Как ты быстро! Не ожидал.
– Что с мамой?
– Не беспокойся, Белла, против нее я ничего не имею. Ну, разве что в одном случае – если ты пришла не одна. – Он говорил легко и насмешливо.
– Я одна. – Еще никогда в жизни я не чувствовала себя настолько одинокой.
– Отлично. Итак, знаешь балетную студию неподалеку от твоего дома, за углом?
– Да. Я знаю, как туда идти.
– В таком случае – до скорой встречи.
Я повесила трубку.
И выбежала из дома на раскаленную солнцем улицу. Оглядываться на дом было некогда, к тому же я не хотела видеть его сейчас, опустевший символ страха, а не надежный приют. Последним, кто прошелся по знакомым комнатам этого дома, стал мой враг.
Мне привиделась мама: вот она стоит в тени большого эвкалипта, под которым я когда-то играла в детстве… А вот склонилась над маленькой клумбой рядом с почтовым ящиком – у нее никак не получалось вырастить там цветы…
Казалось, я бегу возмутительно медленно, как по мокрому песку; даже бетон служил мне недостаточно надежной опорой. Несколько раз я спотыкалась, один раз упала на ладони и ободрала их о тротуар, но поднялась, пошатываясь, и снова бросилась бежать. Наконец я добралась до угла. Еще одна улица, и я опять бегу, задыхаясь и обливаясь потом. Солнце обжигало кожу, его лучи отражались от белого бетона и слепили глаза. От этого жара не было спасения. Как никогда прежде, я мечтала о зеленых надежных лесах Форкса… и о доме.
Когда я наконец повернула в последний раз, на Кактусовую улицу, то увидела, что балетная студия выглядит именно такой, как я ее запомнила. Стоянка перед ней была пуста, вертикальные жалюзи на всех окнах опущены. Я больше не могла бежать – я задыхалась, физическое напряжение и страх одолели меня. Только мысль о маме заставляла меня кое-как переставлять ноги, двигаясь вперед.
Подходя к двери, я увидела на ней рукописное объявление на листе ярко-розовой бумаги, сообщающее, что студия танца закрыта на весенние каникулы. Я взялась за дверную ручку, осторожно подергала ее и обнаружила, что дверь не заперта. С трудом переведя дыхание, я открыла ее.
