Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)
– Где вы?
– На окраине Ванкувера. Извини, Белла, мы его упустили. Он, кажется, что-то заподозрил, и все время старался держаться на расстоянии, чтобы я не смог прочитать его мысли. А теперь он исчез – похоже, улетел на самолете. Мы думаем, для начала он направится в Форкс.
Я слышала, как за моей спиной Элис посвящает в подробности Джаспера, ее торопливые слова слились в невнятный шелест.
– Да, знаю. Элис видела, что он сбежал.
– Но тебе незачем волноваться. Пройти по твоему следу он не сможет. Просто оставайся на месте и жди, пока мы не найдем его снова.
– Со мной все хорошо. Эсме с Чарли?
– Да, и Виктория тоже побывала в городе. Она проникла в дом, но Чарли в то время был на работе. К нему она и близко не подойдет, так что не бойся. Под присмотром Эсме и Розали он в безопасности.
– Чем занята Виктория?
– Видимо, пытается напасть на след. Всю ночь она шныряла по городу. Розали следовала за ней до аэропорта, по всем дорогам вокруг города, по территории школы… она что-то вынюхивает, Белла, но ничего не найдет.
– А ты уверен, что Чарли ничто не угрожает?
– Да, Эсме не спускает с него глаз, а скоро вернемся и мы. Стоит только следопыту приблизиться к Форксу, как он попадется нам.
– Я соскучилась, – шепнула я.
– Знаю, Белла. Поверь мне, я знаю. С твоим отъездом у меня как будто отняли половину души.
– Так приезжай за ней, – предложила я.
– Скоро, сразу же, как только смогу. Твоя безопасность – прежде всего, – голос звучал жестко.
– Я люблю тебя, – напомнила я.
– А ты веришь, что, несмотря на все беды, которые я тебе причинил, я тоже тебя люблю?
– Да. Конечно, верю.
– Я скоро приеду за тобой.
– Жду.
Телефон умолк, и меня снова накрыло волной отчаяния.
Повернувшись, чтобы отдать телефон Элис, я увидела, что они с Джаспером склонились над столом и Элис что-то рисует на бумаге с логотипом отеля. Опираясь на спинку дивана, я заглянула ей через плечо.
Она рисовала комнату: длинную и прямоугольную, суживающуюся в перспективе. Пол был выложен длинными досками, во всю длину комнаты. Вертикальные линии на стенах означали стыки между зеркалами. Примерно на уровне талии зеркала пересекала проходящая по всему периметру комнаты полоса. Элис говорила, что она золотистая…
– Балетная студия! – неожиданно узнала я.
Они удивленно вскинули головы.
– Ты знаешь эту комнату? – голос Джаспера звучал спокойно, но в вопросе был какой-то оттенок, который я не поняла. Элис склонилась над своим рисунком, карандаш в ее руке задвигался по бумаге, и в дальней стене зала появился аварийный выход, а в переднем правом углу – аудиосистема и телевизор на низком столе.
– Похоже на студию, где я когда-то училась танцевать – мне было лет восемь или девять. Зал выглядел точно так же, – я дотронулась до рисунка там, где он суживался в перспективе, превращаясь в квадрат. – Вон там были душевые и двери, ведущие в другой репетиционный зал. Только проигрыватель стоял не так, – я указала на левый угол, – а телевизора не было совсем. В этой стене расположено окно, и если заглянуть в него из соседней комнаты, где ждали родители, студия видна именно так, как на рисунке.
Элис и Джаспер неотрывно смотрели на меня.
– Ты уверена, что это та самая студия? – по-прежнему спокойно спросил Джаспер.
– Нет, нисколько… наверное, большинство балетных студий выглядят одинаково – везде есть и зеркала, и станок, – я провела пальцем по балетному станку вдоль зеркал. – Просто зал показался знакомым, – я указала на дверь, нарисованную точно в том месте, где, как я помнила, она находилась.
– У тебя могут быть причины посетить это место в ближайшее время? – прервала мои раздумья Элис.
– Нет, я там почти десять лет не была. Танцевала я отвратительно, на выступлениях меня всегда ставили в последнюю линию, – призналась я.
– Значит, это место никак не может быть связано с тобой? – настойчиво расспрашивала Элис.
– Никак. И я даже не уверена, что оно принадлежит прежним хозяевам. Наверное, это совсем другая студия танца, в другом месте.
– А где находилась студия, куда ходила ты? – небрежным тоном осведомился Джаспер.
– Недалеко от маминого дома, за углом. Я обычно ходила туда после уроков… – я не договорила: от меня не укрылась перемена на их лицах.
– Значит, это здесь, в Финиксе? – голос Джаспера по-прежнему звучал почти равнодушно.
– Да, – шепотом ответила я. – Угол Пятьдесят восьмой и Кактусовой улиц.
И мы умолкли, уставившись на рисунок.
– Элис, не опасно звонить с этого телефона?
– Нисколько, – заверила она меня. – У него вашингтонский номер.
– Значит, можно позвонить с него маме?
– А я думала, она во Флориде.
– Да, там, но скоро возвращается, а ей нельзя домой, пока… – У меня задрожал голос. Я вспомнила, как Эдвард говорил, что рыжая женщина побывала и в доме Чарли, и в школе – везде, где могла раздобыть информацию обо мне.
– Как же тогда ты с ней свяжешься?
– Постоянный номер у них есть только дома, поэтому она регулярно звонит откуда-нибудь и проверяет сообщения на автоответчике.
– Джаспер?.. – вопросительно произнесла Элис.
Он задумался.
– Думаю, это нам ничем не грозит – только не говори, где находишься.
Я схватилась за телефон и набрала знакомый номер. После четвертого гудка мамин беззаботный голос предложил мне оставить сообщение.
– Мама, – заговорила я после сигнала, – это я. Послушай, у меня к тебе одна просьба. Это важно. Как только получишь мое сообщение, позвони мне по этому номеру… – Элис уже стояла рядом и держала рисунок с записанным внизу номером телефона, по которому я сейчас говорила. Я дважды отчетливо повторила номер. – Пожалуйста, никуда не уезжай, пока мы не поговорим. Не волнуйся, у меня все хорошо, но нам надо поговорить как можно скорее, так что звони в любое время, ладно? Я люблю тебя, мама. Пока, – я закрыла глаза и мысленно взмолилась, чтобы непредвиденные изменения в планах не привели маму домой раньше, чем она услышит мое сообщение.
Сидя на диване, я вяло жевала остатки фруктов и готовилась к длинному вечеру. Подумывала позвонить и Чарли, но не знала, вернулся ли он уже с работы. Наконец я сосредоточилась на новостях: только бы во Флориде не случилось какой-нибудь забастовки, урагана, теракта, весенних сборов бейсболистов – словом, ничего такого, что могло бы вынудить маму с Филом вернуться домой раньше намеченного срока.
Должно быть, к бессмертию прилагается неиссякаемое терпение. Ни Джаспер, ни Элис, похоже, не ощущали ни малейшей потребности заниматься хоть чем-нибудь. Некоторое время Элис набрасывала очертания темной комнаты из своего видения. Закончив рисунок, она просто застыла, уставившись в стену, в ее взгляде читалась вечность. Джаспер тоже не испытывал никакого желания вышагивать по комнате, выглядывать в щель между шторами, с воплями вылетать за дверь, как этого хотелось мне.
В ожидании звонка я, наверное, задремала на диване. Прикосновение холодных рук Элис, несшей меня в кровать, на краткий миг разбудило меня, но я снова уснула еще до того, как коснулась головой подушки.
21. Звонок
Проснувшись, я сразу поняла, что еще слишком рано, и убедилась, что в моем режиме день и ночь постепенно меняются местами. Я лежала в постели и прислушивалась к тихим голосам Элис и Джаспера, доносившимся из соседней комнаты. Странно, что я вообще их слышу – значит, они говорят достаточно громко. Я перекатилась к краю кровати, спустила ноги на пол и побрела в гостиную.
Часы на телевизоре показывали третий час ночи. Элис и Джаспер сидели рядом на диване, Элис опять рисовала, Джаспер наблюдал за ней. Увлекшись рисунком Элис, они не сразу подняли головы, когда я вошла.
Я потихоньку подошла к Джасперу и заглянула ему через плечо.
– Она увидела что-то еще? – тихо спросила я.
– Да. По какой-то причине Джеймс вернулся в комнату с видеомагнитофоном, когда в ней было светло.
Я смотрела, как Элис рисует квадратную комнату с темными балками под низким потолком. Стены были обшиты деревом – старым, потемневшим, пол устилал темный ковер с рисунком. В южной стене помещалось большое окно, в западной – открытый проем в гостиную. С одной стороны от проема стену образовывала кладка большого камина из светлого камня, обогревающего обе комнаты сразу. Было видно, что телевизор и видеомагнитофон, пристроенные на слишком маленькой для них деревянной стойке, находятся в юго-западной части комнаты. Дряхлый секционный диван располагался углом перед телевизором, перед диваном стоял круглый журнальный столик.
– Сюда еще телефон, – прошептала я, указывая пальцем.
Две пары бессмертных глаз воззрились на меня.
– Это наш с мамой дом.
Я не успела договорить, как Элис сорвалась с дивана, набирая номер на телефоне. Передо мной лежал точный набросок комнаты в моем доме. Вопреки обыкновению, Джаспер не отстранился, а придвинулся ближе, легко коснулся ладонью моего плеча, и физический контакт словно усилил его успокаивающее влияние. Паника притупилась, стала смутной.
