Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)
Мы сидели в своем номере. Элис позвонила администратору и попросила не присылать горничную для уборки. Окна оставались зашторенными, телевизор – включенным, но никто его не смотрел. Периодически мне приносили еду. Серебристый телефон на сумочке Элис словно становился больше с каждым часом.
Мои опекуны переносили неизвестность лучше, чем я. Чем чаще я ерзала и вышагивала из угла в угол, тем неподвижнее они становились – две статуи, незаметно наблюдающие за каждым моим движением. Чтобы хоть чем-нибудь заняться, я принялась заучивать наизусть подробности обстановки номера, последовательность разноцветных полосок на обивке диванов: бежевая, персиковая, сливочно-белая, тусклое золото и снова бежевая. Порой я поглядывала на абстракции на стенах, и, как в детстве, когда смотрела на облака, пыталась определить, на что они похожи. Мне удалось различить синюю руку, женщину, расчесывающую волосы, потягивающуюся кошку. Но когда блекло-красный круг вдруг превратился в уставившийся на меня глаз, я отвернулась.
Ближе к вечеру я решила снова прилечь. Я надеялась, что, оставшись одна в темноте, смогу отдаться страху, который маячил у границ моего сознания, но не смел завладеть им под бдительным взглядом Джаспера.
Однако Элис будто невзначай последовала за мной, сделав вид, что ей надоело сидеть в гостиной. Знать бы, какие именно распоряжения на мой счет дал ей Эдвард. Я рухнула поперек кровати, а Элис, скрестив ноги, уселась рядом. Поначалу я не обращала на нее внимания, почувствовав внезапную усталость. Но через несколько минут паника, которая почти не ощущалась в присутствии Джаспера, завладела мной окончательно. Я свернулась в клубок и обхватила колени руками.
– Элис… – позвала я.
– Да?
Я старалась говорить спокойно.
– Как думаешь, что они сейчас делают?
– Карлайл хотел увести следопыта как можно дальше на север, подпустить поближе, а потом внезапно напасть на него. Эсме и Розали должны были ехать на запад, пока женщина следует за ними. Если она повернет обратно, им следовало сразу вернуться в Форкс и не спускать глаз с твоего отца. Если никто из них не звонит, видимо, у них все в порядке. Может быть, следопыт слишком близко, и они опасаются, что он подслушает разговор.
– А Эсме?
– Думаю, она уже в Форксе. И не звонит, чтобы ее не подслушала Виктория. По-моему, они просто решили перестраховаться.
– Как думаешь, они в безопасности?
– Белла, сколько раз тебе повторять, что никакая опасность нам не грозит?
– А ты сказала бы мне правду?
– Да. И всегда буду говорить, – ее голос казался искренним.
На минуту задумавшись, я решила поверить ей.
– Тогда скажи… как становятся вампирами?
Мой вопрос застал ее врасплох. Она притихла. Я перекатилась на спину, чтобы взглянуть на нее, и мне показалось, что она колеблется.
– Эдвард не разрешает рассказывать тебе об этом, – твердо ответила она, но мне показалось, что с его решением она не согласна.
– Так нечестно. Мне кажется, я вправе знать.
– Да.
Я выжидательно смотрела на нее.
Она вздохнула.
– Он выйдет из себя.
– Его это не касается. Это наше с тобой дело. Элис, я прошу тебя, как подругу.
Как-то получилось, что мы и вправду стали подругами, словно были знакомы с давних пор.
Она смотрела на меня прекрасными мудрыми глазами… и наконец решилась.
– Я расскажу тебе основные принципы. Как это произошло со мной, я не помню, а сама ничего подобного не делала и даже не видела, как делают другие, поэтому не забывай, что я могу поделиться лишь теоретическими знаниями.
Я ждала.
– У нас, как хищников, арсенал физических возможностей отличается избыточностью: оружия у нас гораздо больше, чем на самом деле требуется. Это сила, скорость, острое зрение, слух и обоняние, не говоря уже о том, что некоторые из нас, как Эдвард, Джаспер и я, наделены особыми способностями. Мало того: мы, как насекомоядные цветы, красивы и физически притягательны для нашей добычи.
Я сидела, не шелохнувшись, и вспоминала, как многозначительно Эдвард демонстрировал мне свои возможности на лесном лугу.
Элис расплылась в широкой зловещей улыбке.
– У нас есть еще одно, совершенно ненужное оружие: наш яд, – ее зубы блестели. – Этот яд не убивает, только парализует. Он действует медленно, распространяясь по организму вместе с кровью, так что наша жертва после укуса ощущает слишком острую физическую боль, чтобы спасаться от нас бегством. Но как я уже сказала, это избыточное оружие. Если мы подошли достаточно близко, чтобы укусить жертву, ей уже не сбежать. Разумеется, из любого правила есть исключения. К примеру, Карлайл.
– Значит… если яду ничто не помешает распространиться… – пробормотала я.
– Требуется несколько дней, чтобы перерождение завершилось – в зависимости от того, сколько яда в крови и насколько близко к сердцу попал яд. Пока сердце продолжает биться, яд распространяется, исцеляя и преображая организм по мере своего продвижения. Наконец сердце останавливается: перерождение завершено. И все это время жертва кричит и жаждет смерти, как избавления.
Я содрогнулась.
– Как видишь, приятного мало.
– Эдвард говорил, что это очень тяжело… но я не поняла, – призналась я.
– В каком-то смысле мы, как акулы: однажды почувствовав вкус крови или даже ее запах, мы уже не в силах устоять перед искушением. Вкусить крови означает дать волю безумию. Тяжело обеим сторонам: вампир сходит с ума от жажды крови, его жертва – от невыносимой боли.
– Как думаешь, почему ты ничего не помнишь?
– Не знаю. Для всех остальных боль при перерождении стала самым мучительным воспоминанием о человеческой жизни. А я совсем не помню, как была человеком, – грустно закончила она.
Мы лежали тихо, углубившись каждая в свои мысли.
Часы отсчитывали секунды. Глубоко задумавшись, я почти забыла о присутствии Элис.
Вдруг безо всякого предупреждения Элис подкинуло на постели, она легко вскочила на ноги. Рывком подняв голову, я удивленно уставилась на нее.
– Что-то изменилось, – голос звучал взволнованно, но обращалась она уже не ко мне.
В дверях она столкнулась с Джаспером: видимо, он слышал и наш разговор, и ее неожиданный возглас. Джаспер положил ладони на плечи Элис, повел ее обратно к кровати и усадил на край.
– Что ты видишь? – настойчиво спросил он, заглядывая ей в глаза. Взгляд Элис был устремлен куда-то очень далеко. Я придвинулась ближе и наклонилась к ней, вслушиваясь в негромкие быстрые слова.
– Вижу комнату. Она длинная, повсюду зеркала. Пол дощатый. Он в этой комнате, он ждет. И золотистый… золотистая полоска поперек зеркал.
– Где эта комната?
– Не знаю. Чего-то не хватает… какое-то решение пока не принято.
– Долго еще?
– Уже скоро. В комнате с зеркалами он будет сегодня, а может, завтра. Смотря, как повернется дело. Он чего-то ждет. Сейчас он в темноте.
Голос Джаспера звучал спокойно и размеренно, он явно имел опыт подобных расспросов.
– Что он делает?
– Смотрит телевизор… нет, включил видеомагнитофон в темноте, уже в другом месте.
– Можешь разглядеть, где он сейчас?
– Нет, слишком темно.
– А комната с зеркалами? Что еще там есть?
– Только зеркала и эта золотая полоска. Как кайма вокруг всей комнаты. Черный стол с большой аудиосистемой и телевизором. Он трогает видеомагнитофон, но не смотрит его так, как в темной комнате. Это комната, где он ждет, – взгляд Элис сосредоточился на лице Джаспера.
– Больше ничего?
Она покачала головой. Совершенно неподвижные, они смотрели друг на друга.
– Что это значит? – спросила я.
Минуту оба молчали, потом Джаспер посмотрел на меня.
– То, что планы следопыта изменились. Он принял решение, которое приведет его в темную комнату и комнату с зеркалами.
– Но где эти комнаты, мы не знаем?
– Да.
– Зато знаем, что в горах на севере Вашингтона, где его ждут охотники, его не будет. Он улизнет от них, – голос Элис стал резким.
– Может, позвоним? – спросила я. Они озабоченно и нерешительно переглянулись.
И тут зазвонил телефон.
Элис подскочила к нему раньше, чем я успела поднять голову.
Она нажала кнопку и поднесла телефон к уху, но продолжала молчать.
– Карлайл… – наконец выдохнула она. В отличие от меня, она не удивилась и не выказала облегчения.
– Да, – добавила она, коротко взглянув на меня. Потом долгую минуту слушала молча.
– Я только что видела его, – и она описала свое видение. – То, что побудило его сесть в самолет… ведет его в эти комнаты, – она помолчала. – Да, – снова сказала она в телефон и позвала меня: – Белла!
Она протянула телефон мне. Я кинулась к ней.
– Алло! – выдохнула я.
– Белла, – послышался голос Эдварда.
– Эдвард! Я так беспокоилась!
– Белла, – он с досадой вздохнул, – я же просил тебя беспокоиться только о себе.
Слышать его голос было просто замечательно. Я буквально чувствовала, как от этих звуков мрачная туча отчаяния, нависшая надо мной, светлеет и рассеивается.
