Скотт Линч - Красные моря под красными небесами
– Эх, жаль, соленый эль после сладкого крепленого вина не идет.
Девушка за соседним столиком, обернувшись к Локку, легонько тронула его за плечо:
– Простите, я не ослышалась?
Руки ее до локтя покрывали ярко-алые татуировки, а по загару было ясно, что она работает в порту.
– Вам соленый эль не по нраву? Не сочтите за дерзость, но меня жажда мучит…
– Что? Ах да, конечно! С превеликим удовольствием. – Локк с улыбкой протянул ей кружку. – Прошу вас, пейте на здоровье.
– И мою возьмите, – предложил Жан. – В отличие от меня, вы оцените его по достоинству.
– Всенепременно, – сказала девушка. – Спасибо, господа хорошие.
Локк с Жаном шепотом продолжили свою беседу.
– Неделя-другая, – сказал Локк, – и Страгос нас в плавание отправит. Обучение закончится, придется как-то жить в проклятом море.
– Вот потому-то я и рад, что ты сегодня с вином не переусердствовал.
– Мне самобичевание не помешает, даже малая толика – и та на пользу, – вздохнул Локк. – Напоминает о том, что мне очень хотелось бы забыть.
– Может, хватит уже себя корить… ну, за прошлое? Незачем каяться – ни перед собой, ни тем более передо мной.
– Да? – Локк задумчиво погладил ополовиненную бутылку. – Всякий раз, как я пару стаканов выпью, в твоем взгляде мне совсем другое чудится… ну, если мы в лихую карусель не играем.
– Погоди-ка, ты…
– Я не со зла, – поспешно возразил Локк. – Но ведь это действительно так. И в конце концов, ты вправе… – Он осекся. – Что происходит?
За спиной Локка послышался натужный хрип. Девушка за соседним столиком, привстав из-за стола, через силу втягивала в себя воздух. Жан торопливо подошел к ней и взял ее за плечи.
– Ну-ну, успокойтесь. От соли в горле запершило? – участливо спросил он, повернул к себе спиной и пару раз хлопнул правой ладонью между лопатками.
Как ни странно, проверенное средство не помогло – девушка продолжала задыхаться. Извернувшись, она умоляюще уставилась на Жана выпученными глазами, в которых плескался ужас, а загорелое лицо налилось багрянцем.
Жан покосился на стол с тремя пустыми кружками и, похолодев от внезапной догадки, левой рукой потянулся к Локку, сдернул приятеля со стула и подтолкнул к стене.
– Берегись! – прошипел он и, повысив голос, выкрикнул: – Помогите! Женщине плохо!
В таверне поднялась суматоха; матросы и офицеры вскочили из-за столов и столпились вокруг, пытаясь разглядеть, что происходит. Внезапно сквозь толпу посетителей, распихивая опустевшие стулья, протиснулась женщина в длинном черном сюртуке; пепельно-седые волосы, цвета штормовых туч, были стянуты в длинный хвост, туго перехваченный серебряными кольцами.
– С дороги! Я – судовой лекарь!
Она схватила девушку за плечи и краем кулака трижды стукнула по спине.
– Я пробовал, бесполезно, – сказал Жан.
Девушка, задыхаясь, судорожно отталкивала и Жана, и лекаря, словно это они были повинны в ее беде. Пунцовый румянец на щеках становился все темнее.
Лекарю удалось ощупать ей шею.
– О боги, да у нее горло распухло и затвердело, будто каменное. Уложите ее на стол и держите покрепче! – велела она Жану.
Жан опрокинул девушку и прижал ее к столешнице; пустые кружки посыпались со стола на пол. Вокруг собралась толпа. Локк, прислонившись к стене, опасливо озирался. Жан оглядел зал: вот хозяин таверны, вот один из его помощников… а где второй? Где тот, что принес эль?!
– Нож! – крикнула лекарь. – Дайте острый нож, и побыстрее!
Локк вытащил из рукава стилет и передал ей. Лекарь, взглянув на клинок, удовлетворенно кивнула – с одной стороны он был заточен до бритвенной остроты. Она перехватила клинок фехтовальным захватом и свободной рукой запрокинула девушке голову.
– Прижмите ее посильнее, – сказала она Жану.
Жан всем своим немалым весом навалился на девушку, пытаясь удержать ее неподвижно, но она вырывалась. Лекарь придавила ей одну ногу, а какой-то сообразительный моряк ухватил другую.
– Если дернется – умрет, – сказала лекарь, прижимая стилет к горлу девушки.
На шее несчастной, будто на каменной статуе, вздулись тугие веревки мышц, а гортань походила на толстый древесный ствол. Жан, словно зачарованный, следил за лекарем, которая с удивительной легкостью сделала уверенный надрез на горле девушки, у самых ключиц. Из раны, пузырясь, хлынула алая кровь, стекая двумя широкими ручьями по обе стороны шеи. Девушка закатила глаза, судорожные рывки ослабли.
– Пергамент! Несите пергамент! – выкрикнула лекарь.
К ужасу хозяина таверны, моряки бросились рыться за пивной стойкой в поисках хоть чего-то, отдаленно напоминавшего пергамент. Сквозь толпу пробилась еще одна женщина, на ходу вытаскивая из кармана офицерского мундира какое-то письмо. Лекарь, схватив листок, туго свернула его трубочкой и втиснула в пузырящийся кровью надрез на горле девушки. От изумления Жан невольно разинул рот.
Лекарь начала размеренно, с силой давить на грудную клетку девушки, сопровождая каждый резкий толчок потоком весьма изобретательных ругательств. Несчастная, внезапно обмякнув, лежала неподвижно, с застывшим лицом жуткого пунцового цвета; из разреза на шее лились струйки крови. Немного погодя лекарь выпрямилась и обессиленно присела на край стола, вытирая окровавленные руки о полы черного сюртука.
– Бесполезно, – вздохнула она. – Приток теплого гумора обеспечить невозможно… Мое искусство здесь бессильно.
– Да вы ее убили! – выкрикнул хозяин таверны. – Вы ей горло перерезали у всех на глазах! Мы же видели!
– Ей горло и челюсти свело, будто железными обручами стянуло, – гневно возразила лекарь. – Я сделала единственное, что могло ее спасти.
– Но вы ее…
Коренастый офицер, тот самый, что недавно провозглашал здравицу архонту, и его приятели грозно придвинулись к стойке. На мундирах поблескивали розы над скрещенными саблями.
– Джеван, ты смеешь оспаривать объяснение магистры Альмальди?
– Нет, но вы же сами видели…
– Ты ставишь под сомнение ее намерения?
– Что вы, господа! Прошу вас…
– Ты при свидетелях называешь убийцей не кого-нибудь, а высокоученого лекаря на службе архонта, офицера веррарского флота? – холодно осведомился офицер.
Румяное лицо хозяина таверны побледнело с такой быстротой, что Жан едва не заглянул за стойку, ожидая увидеть на полу лужу крови.
– Нет-нет, – торопливо сказал хозяин. – Ничего подобного я не говорил. Прошу прощения.
– Прощения просить тебе следует не у меня.
Хозяин таверны повернулся к Альмальди и, смущенно кашлянув, произнес:
– Умоляю вас, простите меня, магистра. Я… я к виду крови непривычен и обвинил вас не со зла, а по невежеству. Смиренно прошу прощения.
– Да-да, конечно, – рассеянно ответила лекарь, снимая сюртук, – она только сейчас поняла, что он залит кровью. – Что именно эта несчастная выпила?
– Обычный темный эль с солью, – ответил Жан.
«Эль, предназначавшийся нам», – с гнетущим чувством подумал он.
Отовсюду послышались встревоженные восклицания и разгневанные вопли – большинство посетителей отведали того же самого угощения. Джеван примирительно воздел руки и попросил всех успокоиться:
– У меня прекрасный свежий эль, из только что открытой бочки. Я сам его пробовал, перед тем как подавать. Таким элем мне и внуков своих угостить не стыдно! – Он показал толпе пустую деревянную кружку и щедро плеснул в нее пива из бочонка. – Вот, сами поглядите. В моем питейном заведении все честно, без обмана. Если и случилось что-то неладное, то вины моей нет!
Он в несколько глотков осушил кружку и воздел ее над головой. В толпе продолжали перешептываться, но пивную стойку больше не осаждали.
– Может, у нее была повышенная чувствительность к пиву? Хотя, должна признать, с подобным я сталкиваюсь впервые, – сказала Альмальди и, повысив голос, спросила посетителей: – Кто-нибудь еще чувствует недомогание? В горле ни у кого не першит? Глотать не больно? Дыхание не перехватывает?
Матросы и офицеры, переглянувшись, покачали головами. Жан мысленно благодарил всех богов, что никто не заметил, чьи кружки достались несчастной девушке.
– А где твой помощник? – крикнул Жан хозяину таверны. – Перед тем как пивом стали обносить, их двое было, а сейчас один остался.
Джеван, оглядев таверну, ошеломленно обернулся к помощнику:
– Фреяльд, наверное, суматохи испугался, вот и прячется. Ступай скорее, отыщи его.
Предположение Жана возымело желаемое действие – разозленные моряки отправились искать пропавшего слугу. Где-то вдали, на улице, раздались заливистые свистки – скоро сюда стражники заявятся, хоть это и таверна для моряков. Жан, толкнув Локка в бок, кивнул в сторону черного хода – туда уже спешили еще несколько посетителей.
– Господа, погодите, – сказала магистра Альмальди, вытерла стилет о рукав и передала Локку.
