Скотт Линч - Красные моря под красными небесами
Наконец карета остановилась. Телохранительница, прикрыв шпагу складками длинного синего плаща, вышла первой, внимательно огляделась и дала Локку знак выходить. Локк велел кучеру свернуть на мощеную дорожку, ведущую во дворик за «Венцом порока», где находились кухни и кладовые заведения. По двору, залитому светом алых и золотых фонарей, подвешенных на невидимых в темноте бечевках, сновали толпы слуг с подносами, заставленными изысканными яствами и лакомствами; из кухонь тянуло ароматами пряностей и жареного мяса.
Телохранительница и еще два стражника в темных ливреях напряженно вглядывались в темноту. Вскоре во двор въехала вторая карета, с креслами, прогрохотала по булыжникам и остановилась рядом с первой. Серые лошади в упряжке били копытами и фыркали, как будто кухонные запахи были им не по нраву. К Локку подбежал лысеющий толстяк в ливрее «Венца порока» и, поклонившись, произнес:
– Господин Коста, прошу прощения, но это вход для прислуги. Позвольте проводить вас к парадному подъезду, вас там встретят с подобающими почестями…
– Мне как раз сюда и надобно. – Локк похлопал лакея по плечу и высыпал ему в карман пять воланов. – Найдите-ка мне Селендри, и побыстрее.
– Найти… а… ну…
– Да-да, Селендри, заметная женщина. Ее ни с кем не спутаешь. Позовите ее, пожалуйста.
– Да, сударь, непременно. Будет исполнено.
Минут пять Локк расхаживал у карет; телохранительница, не спуская с него глаз, непринужденно следовала за ним. «Нет, тут, во владениях Реквина, на меня не нападут – какой дурак с пятью охранниками станет связываться», – подумал Локк и все же вздохнул с облегчением, увидев Селендри. Бронзовый протез поблескивал в свете фонарей, и на фоне вечернего платья цвета пламени металл выглядел расплавленным.
– Коста, и ради чего вы на этот раз отвлекли меня от дел?
– Мне нужно встретиться с Реквином.
– А ему нужно с вами встречаться?
– Очень, – сказал Локк. – Я вас умоляю, мне совершенно необходимо с ним увидеться. И если можно, пришлите сюда прислужников посильнее. Я тут подарки привез, но с ними нужно осторожно обращаться.
– Какие еще подарки?
Локк подвел ее ко второй карете и распахнул дверцу. Селендри искоса взглянула на Локкову телохранительницу и, рассеянно поглаживая бронзовую руку, осмотрела содержимое кареты.
– Вы полагаете, что подкуп поможет вам выпутаться из беды, господин Коста?
– Это не подкуп, Селендри. Ох, долго объяснять… Короче, Реквин меня очень обяжет, если согласится избавить меня от этих кресел. У него в башне места много, а у меня скромные апартаменты и место в кладовой, за которое платить приходится.
– Любопытно… Мне не терпится услышать ваш рассказ… – Селендри захлопнула дверцу кареты и направилась к башне, обронив на ходу: – Пойдемте. Ваши спутники здесь подождут.
Телохранительница хотела было возразить, но Локк сурово посмотрел на нее, кивнул на карету и, невольно поежившись под злобным взглядом, подумал: «Какое счастье, что ее ко мне для охраны приставили, а не для чего другого…»
В чертоге удачи Селендри шепотом отдала толстому прислужнику какие-то распоряжения, сквозь толпы посетителей провела Локка к служебному помещению в третьем этаже и втолкнула в темноту подъемной клети, которая медленно поползла на девятый этаж.
– А вы замечательным телохранителем обзавелись, господин Коста, – сказала она, обернувшись к Локку. – Даже знатным господам редко выпадает честь получить в провожатые Око архонта.
– Она – Око архонта? Я, вообще-то, предполагал, что ко мне соглядатаи приставлены, но… А вы откуда знаете?
– У вашей спутницы на тыльной стороне левой руки вытатуирован раскрытый глаз в центре розы. Ей бы перчатки не помешали, но, судя по всему, к цивильному платью она не привыкла.
– А вы глазастая, прям в оба глядите… Ой, простите, не хотел вас обидеть. Ну, то есть вы все примечаете. Вот я и сам татуировку заметил, но не придал ей значения, а вы…
– Об этой эмблеме мало кто знает, – сказала Селендри и отвернулась. – У меня когда-то такая же была.
– Ох… я… Я и не знал, что…
– Ах, господин Коста, вы этого не знали? Вы много чего еще не знаете.
«О боги, – подумал Локк, – она нарочно старается меня смутить, использует страт-пти в отместку за то, что в прошлый раз я ее разжалобить пытался. В этом проклятом городе каждый ведет свою игру!»
– Селендри, – начал он, стараясь, чтобы голос звучал с неподдельной искренностью, – больше всего на свете я хочу стать вашим другом.
– Таким же другом, как Жерому де Ферра?
– Я бы вам рассказал, как он меня оскорбил, однако, хоть вы и сочли возможным поделиться со мной своим секретом, я, пожалуй, сохраню свой в тайне.
– Как вам будет угодно. Позвольте напомнить, что, какие бы суждения обо мне у вас ни возникали, окончательное суждение о вас буду выносить я.
Подъемная клеть со скрипом остановилась; дверца раскрылась, впуская свет из кабинета Реквина. Селендри подвела Локка к столу.
Хозяин «Венца порока», оторвавшись от изучения груды бумаг, заложил очки за воротник черной рубашки и взглянул на гостя:
– А, господин Коста, вы очень кстати. Хотелось бы получить от вас кое-какие объяснения.
– Разумеется, – сказал Локк и подумал: «Неужели он прознал об убийцах на причале? Если еще и это как-то объяснять придется…» – Вы позволите присесть?
– Берите стул.
Локк взял стул у стены, подтащил его к столу и уселся, незаметно вытерев вспотевшие ладони о панталоны.
Селендри, наклонившись к самому уху Реквина, что-то зашептала. Реквин кивнул и снова посмотрел на Локка:
– О, да вы загорели.
– Мы с Жеромом сегодня по гавани на лодке катались.
– Ну и как, понравилось?
– Не очень.
– Жаль. Кстати, говорят, вы и пару дней назад по гавани катались. Мои соглядатаи видели, как вы возвращались из Мон-Магистерия. Почему вы сразу не сочли нужным мне об этом сообщить?
– А…
Локк с облегчением перевел дух. Похоже, что Реквин попросту не знал о связи между Жаном, Локком и двумя трупами на причале. Своевременное напоминание о том, что Реквин не всеведущ, успокоило Локка, и он с улыбкой заявил:
– Я полагал, что, если вам захочется поскорее услышать мой рассказ, вы пошлете за мной кого-нибудь из ваших головорезов.
– Коста, я вам настоятельно советую завести список под названием «Люди, которым я могу безнаказанно досаждать». Моего имени в этом списке быть не должно.
– Прошу прощения. Увы, у меня не было другого выхода. Нам с Жеромом пришлось несколько изменить распорядок дня – теперь с восходом солнца мы не ложимся спать, а, наоборот, просыпаемся. А повинен в этом Страгос.
В дверях, ведущих к лестнице на восьмой этаж, появилась прислужница:
– Прошу прощения, там кресла господина Косты со двора доставили, как госпожа велела.
– Да-да, пусть внесут, – кивнул Реквин и обратился к Локку: – Извольте объясниться.
– Вы наверняка сочтете мои объяснения невразумительными, но, честно говоря, я буду вам бесконечно признателен, если вы согласитесь забрать эти кресла.
– Если я соглашусь… Ах!
Коренастый служитель осторожно внес одно из кресел в кабинет. Реквин, вскочив, изумленно воскликнул:
– Талатрово барокко… Не может быть… Талатрово барокко! Эй, поставьте их на середину, да, вот сюда. Спасибо, вы свободны.
Четверо служителей, бережно опустив кресла посреди кабинета, попятились к дверям и с поклоном удалились. Реквин, ничего не замечая, торопливо вышел из-за стола и склонился над креслом, легонько проводя пальцем в перчатке по лаковому подлокотнику.
– Талатрово барокко… разумеется, копия, но какая тонкая работа! Великолепно! – Он обернулся к Локку. – Я и не подозревал, что вам известно, какой стиль мебели представляет для меня наибольший интерес.
– Что вы, я об этом талатровом… простите, как вы его назвали? В общем, я о нем впервые в жизни слышу. Пару месяцев назад играл я в карты с каким-то изрядно подвыпившим господином из Лашена. Впоследствии выяснилось, что он весьма стеснен в средствах, ну я и согласился принять в счет долга… движимое имущество. Он мне эти четыре кресла и всучил, сказал, что они очень дорогие. С тех самых пор они в кладовой пылятся на гостином дворе – мне же их больше некуда девать. А как я ваш кабинет увидел, то подумал, что вам они больше подойдут – ну если понравятся, конечно. Так что, повторяю, я вам буду бесконечно признателен, если вы их себе заберете.
– Поразительно… – сказал Реквин. – Обожаю мебель в стиле Последнего расцвета. Вам не жаль с ними расставаться?
– Я в мебели совершенно не разбираюсь. Да, изящные кресла, только и всего. Кстати, они из серпенного дерева сделаны, так что садитесь на них осторожнее, а то как бы не подломились.
– Весьма неожиданный подарок, господин Коста. Благодарю вас, – сказал Реквин, неохотно возвращаясь к столу. – Однако же это не освобождает вас ни от нашей договоренности, ни от предоставления дальнейших объяснений. – На губах его по-прежнему играла довольная улыбка, но глаза смотрели холодно.
