Стивен Кинг - Ветер сквозь замочную скважину
– Роланд умеет… – начал было Джейми, но я его перебил:
– Я еще не уверен, что делать дальше. Нам с другом надо посовещаться. Мы пойдем прогуляемся до старой конюшни.
– Все следы уже наверняка замело, – предположил Пиви. – Но вы, конечно, сходите, раз надо. – Он покачал головой. – Трудно было парнишке сказать. Очень трудно.
– Вы все сделали правильно, – сказал я.
– Правда? Ты так считаешь? Ну что же, спасибо. Бедный малыш. Думаю, он пока поживет у меня. Мы с женой о нем позаботимся. Пока не придумаем, как с ним быть дальше. Вы, ребята, идите – посовещайтесь, если вам нужно. А я, наверное, здесь посижу. Попытаюсь немного прийти в себя. Теперь-то уж незачем торопиться; эта проклятая тварь сегодня неплохо попировала. И вряд ли в ближайшее время пойдет на охоту.
Мы с Джейми сделали целых два круга вокруг сарая и загона. Крепчающий ветер развевал нам волосы и трепал штанины джинсов.
– У него правда все стерлось из памяти, Роланд?
– А ты как думаешь? – спросил я.
– Нет, – ответил Джейми. – Потому что первое, что он спросил: «Он ушел?».
– И он знал, что его отец мертв. Даже когда он расспрашивал нас, по его взгляду все было ясно.
Джейми долго не отвечал: шагал, склонив голову. Мы повязали банданы на лица, закрыв рты и носы от соляной пыли, поднятой ветром. Бандана Джейми еще не успела просохнуть.
Наконец он сказал:
– Когда я начал говорить шерифу, что ты знаешь способ, как добраться до воспоминаний, спрятанных в самых глубинах сознания, ты меня перебил. Не дал договорить.
– Ему не надо об этом знать. Потому что оно не всегда получается.
С Сюзан Дельгадо в Меджисе все получилось, но Сюзан сама очень-очень хотела рассказать мне о том, что ведьма Риа пыталась скрыть от ее сознания – от той его части, на самой поверхности, где мы ясно слышим свои собственные мысли. Сюзан хотела мне все рассказать, потому что мы с ней любили друг друга.
– Но ты попробуешь, да? Ты ведь попробуешь?
Я ответил ему только тогда, когда мы пошли на второй заход вокруг загона. Все пытался собраться с мыслями. Как я уже говорил, соображаю я туго.
– Солянщики уже не живут в рудниках. Теперь у них есть свое собственное поселение в нескольких колесах от Малой Дебарии. Так мне сказал Келлин Фрай по дороге сюда. Я хочу, чтобы ты съездил туда вместе с Пиви и Фраями. И с Канфилдом тоже, если он согласится поехать. Думаю, он согласится. А эти двое… товарищи Канфилда… они могут остаться и дождаться людей из похоронной конторы.
– А ты, стало быть, отвезешь мальчика в город?
– Да. Я один. Но я прошу тебя съездить к солянщикам вовсе не потому, что пытаюсь избавиться от тебя и всех остальных. Если вы поедете быстро и по дороге найдется где сменить лошадей, может быть, вы сумеете распознать лошадь, которую не так давно гнали галопом.
Джейми, кажется, улыбнулся, хотя под банданой этого было не видно:
– Что-то я сомневаюсь.
Я и сам сомневался. Может быть, это имело бы смысл, если бы не ветер. При таком сильном ветре пот на лошадиных боках высыхает почти мгновенно, пусть даже лошадь гнали галопом. Возможно, Джейми приметил бы лошадь, чья шкура присыпана соляной пылью, а в хвосте запутались стебельки сорной травы и репей, но если мы правы насчет шкуроверта и тот действительно знает, кто он такой, тогда он наверняка тщательно вычистил своего скакуна – от копыт до гривы, – как только вернулся домой.
– Может быть, кто-нибудь видел, как он возвращался.
– Да… если только он не заехал сначала в Малую Дебарию. Привел в порядок себя и коня – и оттуда уже поскакал к солянщикам. Умный человек сделал бы именно так.
– В любом случае вы с шерифом сможете выяснить, у скольких из них есть лошади.
– И сколькие умеют ездить верхом, даже если у них нет своих лошадей, – сказал Джейми. – Да, это мы сможем.
– Соберите их всех… ну, или сколько сумеете… и привезите в город. А если кто будет протестовать, вы им скажите, что они помогают поймать чудовище, которое терроризирует Дебарию… Малую Дебарию… весь феод. Думаю, вам не придется им говорить, что тот, кто откажется ехать, сразу же попадет под подозрение. Это поймет даже самый тупой.
Джейми кивнул и схватился за перекладину изгороди, когда на нас налетел особенно сильный порыв ветра.
– И еще одно, – сказал я. – Тебе нужно будет провернуть одну хитрость. В этом тебе поможет Викка, сына Келлина. Пусть они думают, что парнишка не умеет держать язык за зубами, хотя ему было сказано, чтобы он не болтал. Как раз потому, что ему было сказано не болтать.
Джейми молча ждал продолжения, но я был уверен, что он уже понял, что именно я собираюсь сказать, потому что в его глазах промелькнула тревога. Он сам никогда бы такого не сделал, даже если бы подумал об этом. Собственно, поэтому отец и назначил меня главным. Не потому, что я хорошо справился в Меджисе – там я справился плохо, на самом деле. И не потому, что я его сын. Хотя в каком-то смысле как раз поэтому. Будучи сыном своего отца, я всегда отличался холодным умом.
– Ты скажешь солянщикам, что у нас есть свидетель убийств на ранчо. Скажешь, что по понятным причинам не можешь назвать его имя, но у нас есть свидетель, который видел шкуроверта в его человеческом облике.
– Роланд, ты же не знаешь, видел ли Маленький Билл шкуроверта. Даже если и видел, не факт, что он смог разглядеть лицо. Он же прятался под кучей упряжи.
– Да, верно. Но шкуроверт-то об этом не знает. И может подумать, что его действительно кто-то видел. Потому что он покидал ранчо уже в человеческом облике.
Я снова двинулся вперед, и Джейми пошел рядом со мной.
– И вот тут нам нужна помощь Викки. Он немного отстанет от вас и шепнет по секрету кому-то из солянщиков… лучше всего, чтобы это тоже был ребенок, одного возраста с Виккой… что уцелевший свидетель – сын повара. Билл Стритер.
– Мальчик только что потерял отца, а ты хочешь использовать его как приманку.
– Может, до этого и не дойдет. Если слухи достигнут нужных ушей, тот, кого мы ищем, может запаниковать и сорвется бежать на пути в город. Так мы его и узнаем. И это вообще не имеет значения, если мы ошибаемся, и шкуроверт – это не кто-то из солянщиков. Мы ведь можем и ошибаться.
– А если мы правы, и он решит ехать вместе со всеми, чтобы не выдать себя?
– Приведите их всех в тюрьму. Я посажу мальчика в камеру… в запертую камеру… а ты проведешь мимо всех солянщиков. По одному, друг за другом. Я скажу Биллу, чтобы он ничего не говорил, вообще никак не реагировал, пока они все не пройдут. Я согласен с тобой. Вполне вероятно, что он не сможет узнать шкуроверта, даже если я помогу ему вспомнить, что было ночью. Но шкуроверт-то об этом не знает, опять же.
– Это опасно, – заметил Джейми. – Для парнишки – опасно.
– Риск минимальный, – ответил я. – Все будет происходить днем, когда шкуроверт ходит в своем человеческом облике. И, Джейми… – Я схватил его за руку. – Я тоже буду там, в камере. Если этот мерзавец попробует добраться до мальчика, ему придется иметь дело со мной.
Пиви одобрил мой план гораздо охотнее, чем Джейми. Меня это не удивило. В конце концов, это был его город. А кто для него Маленький Билл? Просто сын мертвого повара. Не более чем пешка в большой игре.
Как только они все отправились в поселение солянщиков, я разбудил мальчика и сказал, что мы едем в Дебарию. Он согласился без всяких вопросов. Он был совсем вялый и сонный. То и дело тер кулаками глаза. Когда мы вышли из загона, Маленький Билл снова спросил, уверен ли я, что его отец мертв. Я ответил, что да. Он тяжко вздохнул, опустил голову и положил руки на колени. Я дал ему время собраться с силами, потом поинтересовался, не оседлать ли ему лошадь.
– Если мне можно поехать на Милли, я сам ее оседлаю. Я ее кормил, и мы с ней подружились. Все говорят, мулы тупые, но Милли совсем не тупая.
– Ну, давай посмотрим, как ты с ней справишься, чтобы она тебя не лягнула, – сказал я.
Кстати, справился он замечательно, очень умело и ловко. Он уселся в седло и сказал:
– Ну, я вроде готов.
Он даже попробовал улыбнуться. Мне было больно на это смотреть. Я себя чувствовал виноватым из-за придуманного мною плана, но ставки в этой игре были и вправду слишком высоки – достаточно вспомнить кровавую бойню на ранчо и обезображенное лицо сестры Фортуны.
– А она не испугается ветра? – Я кивнул на аккуратного маленького мула. Ноги сидевшего в седле Билла почти доставали до земли. Через год он будет уже великоват для Милли. Хотя вполне вероятно, что через год он окажется где-нибудь далеко-далеко от Дебарии – еще один странник в исчезающем мире, – и от Милли останется разве что воспоминание.
– Только не Милли, – ответил он. – Она крепкая, как дромадер.
– Ага. А кто такой дромадер?
– Не знаю. Так папа всегда говорит. Однажды я у него спросил, но он тоже не знал.
– Ну ладно, поехали, – сказал я. – Чем скорее доберемся до города, тем быстрее спасемся от этой пыли.
