Скотт Линч - Хитрости Локка Ламоры
– Премного благодарен. – Локк быстро порылся в шелковом кошельке доньи Ворченцы – там оказалась немалая сумма золотом и серебром. Бросив по солону каждому из слуг, он вышел из клети. – Это была птица, ага?
– Конечно, сударь, – отозвался один из мужчин, почтительно прикоснувшись к своей черной шапке. – Огроменная птица, каких мы в жизни не видывали.
6
Наемный экипаж доставил Локка к Шепотному холму. Там Благородный Каналья щедро расплатился с возницей (достаточно щедро, чтобы тот начисто запамятовал о поездке), а затем направился на юг, через Зольник, на своих двоих. Добравшись до убежища где-то, наверное, в шестом часу вечера, он влетел в занавешенную парусиной дверь с криком: «Жан, у нас крупные неприятности!» – и тотчас остановился как вкопанный.
Посреди комнаты, скрестив на груди руки, стоял Сокольник и с ухмылкой смотрел на него. Локк за долю секунды охватил взглядом всю картину: Ибелиус недвижно валялся у дальней стены, Жан лежал у ног вольнонаемного мага, корчась от боли.
Вестриса сидела на плече хозяина, вперив в Локка золотисто-черные глаза. Мгновение спустя она раскрыла клюв и испустила пронзительный торжествующий вопль, заставивший Локка вздрогнуть.
– О да, господин Ламора, – насмешливо произнес Сокольник. – У вас действительно очень крупные неприятности…
Интерлюдия
Трон на пепелище
Некогда Терим-Пель называли Жемчужиной Древних. Он был самым большим и самым величественным из городов, возведенных загадочным древним племенем за тысячелетия до появления здесь людей.
Терим-Пель лежал близ верховий Анжевины – там, где белопенный поток бурными каскадами низвергался с горных вершин. Вокруг города, расположенного у подножия могучей скалистой гряды, на расстояние двух дней конного пути простирались тучные поля, где осенью наливались золотом густые колосья, – щедрый дар земли столице огромной империи.
Власти Теринского престола подчинялись все южные города, между коими имперские строители проложили десятки тысяч миль дорог. Имперские военачальники постоянно держали патрульные отряды на всех дорогах и гарнизоны во всех более-менее значительных селениях, дабы торговцы и посыльные могли беспрепятственно путешествовать из конца в конец империи – от Железного моря до Медного.
Картен и Лашен, Нессек и Талишем, Эспара и Ашмир, Ириден и Каморр, Балинель и Иссара – всеми этими могущественными городами-государствами правили герцоги, получавшие свои серебряные короны из рук самого императора. Немногочисленные нынешние герцоги, может, и обладают большой властью, но все они – правители самопровозглашенные, ибо древние династии, восходящие к эпохе Теринского владычества, давно уже пресеклись.
Начало упадку Теринской империи положило вторжение вадранцев – морских разбойников, захвативших самые северные области континента. Они поименовали семь больших рек, впадающих в Железное море, Семью Святыми Сущностями и отразили неоднократные попытки Теринского престола отвоевать свою территории, наголову разбив все войска, посланные на север. Изрядно ослабленная кровавой войной империя смирилась с территориальной потерей, но не пала перед врагом.
Пока в дело не вступили картенские вольнонаемные маги.
Они основали гильдию в Картене и начали привлекать в нее чародеев из других городов, не обращая ни малейшего внимания на гневные запретительные требования императора Терим-Пеля. Он решительно приказал им прекратить всякую призывную деятельность, а они, по слухам, ответили коротким письмом, в котором единственно перечисляли цены за свои возможные услуги Превосходнейшему Величеству. Император отправил к ним собственных придворных магов, но все посланники были обезглавлены. Тогда император поднял войска и двинулся на Картен, поклявшись истребить всех до единого чародеев, называющих себя картенскими вольнонаемными магами.
Сей шаг теринского владыки послужил лишь укреплению правил, еще только складывавшихся в новой гильдии магов. Теперь маги во всеуслышание поклялись жестоко расправляться со всяким, кто дерзнет поднять руку на одного из них.
За время пути к Картену солдаты императора убили с дюжину колдунов.
Четыре сотни вольнонаемных магов встретили войско противника у восточной стены Картена – четыре сотни чародеев, соизволивших дать решительное сражение. Меньше чем за два часа они истребили треть императорской армии. Над землей клубился странный туман, ограничивавший видимость и препятствовавший слаженным войсковым маневрам; жуткие призраки и видения осаждали солдат. Выпущенные стрелы останавливались в воздухе и падали на землю или вдруг летели обратно и поражали самих лучников. Боевые товарищи яростно нападали друг на друга, сведенные с ума и ослепленные колдовскими чарами, способными превратить человека в послушную марионетку. Самого императора изрубил на мелкие куски собственный телохранитель. Говорят, когда впоследствии останки несчастного собрали, чтобы сжечь на погребальном костре, среди них не было ни одного кусочка крупнее пальца. Империя потерпела сокрушительное поражение: уцелевшие полководцы обратились в беспорядочное бегство, оставшиеся в живых солдаты удирали обратно в Терим-Пель со скоростью, которой позавидовали бы спешные гонцы.
Однако этим дело не кончилось. Вольнонаемные маги на закрытом совещании постановили привести в исполнение свои новые законы – да так, чтобы весь мир, покуда жива память человеческая, содрогался при одной мысли о конфронтации с ними.
Они наслали жестокую кару на город Терим-Пель.
Огненная буря, ими вызванная, была поистине чудовищной. Четыре сотни магов соединенными усилиями воспламенили в сердце империи грандиозный пожар, описать который у историков по сей день не хватает духу. По слухам, буйные языки огня сверкали нестерпимой белизной, как раскаленные ядра звезд, и громадный столб черного дыма поднимался столь высоко, что был виден и с берегов Железного моря далеко к востоку от Каморра, и из Винтилы, столицы молодого королевства Семи Сущностей, расположенного далеко на севере.
Но даже эта ужасная огненная буря, сотворенная колдовством, не причинила вреда Древнему стеклу, и все сооружения, воздвигнутые Древними, остались в целости и сохранности. Однако все прочее огонь бесследно уничтожил: дерево, камень, металл, известковый раствор, бумагу и все живое. Все до единого строения, созданные человеческими руками, все до единого культурные памятники, все до единого жители, не успевшие покинуть город до начала пожара, сгорели дотла – и там, где прежде стоял блистательный Терим-Пель, теперь чернела страшным шрамом на лице земли выжженная пустыня, под которой почва спеклась на добрый фут в глубину.
Горячий ветер носился над пустошью, взметывая тучи золы вокруг подножья единственного рукотворного предмета, умышленно сохраненного магами – трона Теринской империи. Трон этот и поныне стоит там, посреди населенного призраками горелища, где пепел под воздействием времени и дождей слипся в черную корку каменной твердости. Ничто больше не произрастает на месте погибшей имперской столицы; ни один человек в здравом рассудке и близко не подойдет к сему зловещему памятнику, свидетельствующему о беспощадности картенских магов.
Именно они сокрушили империю своим сверхъестественным огнем; именно они ввергли все южные города-государство в многовековые войны и распри, покуда королевство Семи Сущностей крепло на севере.
Именно этот образ возникает перед глазами каждого, кто помыслит пойти супротив картенского мага, – образ пустого трона, одиноко стоящего посреди безотрадной черной пустоши.
Глава 16
Цвет правосудия – красный
1
Сокольник пошевелил пальцами, и Локк Ламора рухнул на колени, сраженный знакомой жгучей болью, пронзившей самые кости.
– Как радостно обнаружить, что вы остались живы после нашего небольшого мероприятия в Гулкой Норе, – издевательски промолвил чародей. – Впечатлен, весьма впечатлен. Даже несмотря на вашу репутацию, я не видел в вас достойного противника. Еще сегодня днем я считал, что разыскиваю одного только Жана Таннена, – а тут такая приятная неожиданность.
– Ты… кровожадная тварь! – яростно прорычал Локк.
– Ничего подобного. Я всего лишь выполняю приказ своего нанимателя. А приказано мне позаботиться о том, чтобы убийца его сестер умер медленной и мучительной смертью. – Сокольник хрустнул костяшками. – Вы же для меня – поистине неожиданный подарок судьбы, господин Ламора.
Локк с воплем рванулся к магу, преодолевая невыносимую боль, но тот пробормотал несколько невнятных слов – и дикая мука, терзавшая тело Локка, усилилась десятикрат. Он повалился навзничь, судорожно хватая ртом воздух, но легкие у него словно обратились в камень.
Когда минуту спустя маг прекратил чудовищную пытку, Локк бессильно обмяк на полу, хрипя и задыхаясь. Все плыло у него перед глазами.
