Скотт Линч - Хитрости Локка Ламоры
– Но знаете, господин Анатолиус, – живо воскликнул Локк, – теперь я понял, почему ваше лицо кажется мне знакомым! Нет ли у вас сестры? Или даже двух? Сдается мне, мы с ними как-то встречались – сходство между вами просто поразительное.
– Нет, – нахмурился капа Раза. – Боюсь, вы ошибаетесь, сударь. У меня нет сестер. Донья София, господин Фервайт, было чрезвычайно приятно с вами познакомиться, но я вынужден удалиться по неотложным делам. Желаю вам обоим приятно провести вечер.
Дружелюбно улыбаясь, Локк протянул руку для прощального рукопожатия:
– Всегда приятно завести новых друзей. Полагаю, мы с вами еще свидимся, господин Анатолиус?
Капа Раза гневно сверкнул очами, но потом совладал с собой: он неминуемо наделал бы большого шума, когда бы не ответил на сей учтивый жест.
Его сильные пальцы сомкнулись на запястье Локка, и Локк с трудом подавил искушение другой своей рукой выхватить кинжал, спрятанный в сапоге.
– Вы очень любезны, господин Фервайт, – медленно проговорил капа Раза, сохраняя бесстрастность. – Но вряд ли нам еще когда-нибудь представится случай увидеться.
– Если этот город чему и научил меня, господин Анатолиус, – отозвался Локк, – так только тому, что он полон самых разных неожиданностей. Доброго вам вечера.
– И вам того же, господин… гм… эмберленский купец.
Раза быстро зашагал через зал, провожаемый взглядом Локка. Один раз он обернулся, и на мгновение их глаза снова встретились. Потом капа, с развевающимися полами серого камзола, проворно взбежал по ступенькам и скрылся из виду.
– Я что-то пропустила, Лукас? – недоуменно спросила донья София.
– Пропустили? – Локк улыбнулся простодушной улыбкой Лукаса Фервайта. – Не думаю, сударыня. Просто господин Анатолиус сильно напомнил мне одного человека, которого я знавал прежде.
– Какого-то эмберленского друга?
– О нет, не друга. И упомянутый человек ныне мертв… мертвее мертвого. – Локк вдруг осознал, что говорит сквозь стиснутые зубы, и поспешил принять непринужденный вид. – Итак, отправимся на поиски вашей доньи Ворченцы, сударыня?
– Да-да, конечно. Прошу, следуйте за мной, Лукас.
Они направились к лестнице, по которой пару минут назад поднялся капа Раза, и спустились в еще один такой же зал, полный знатных господ – «представителей голубой крови и золотой крови», как выразился бы отец Цеппи. Здесь вместо стола с закусками стояла сорокафутовая питейная стойка из полированного ведьмина дерева, где гостей обслуживали две дюжины ливрейных слуг обоего пола. На столах и полках за ними тысячи стеклянных бутылок сверкали в струящемся свете разноцветных алхимических фонарей. У одного и другого конца стойки возвышались громадные пирамиды винных и пивных бокалов, огороженные бархатными шнурами; одно неосторожное движение – и гора превосходного столового хрусталя общей стоимостью во многие сотни крон рухнет на пол. Для пущей сохранности герцогского имущества рядом с пирамидами бокалов стояли навытяжку чернокурточники. И к слову о пирамидах – здесь тоже, в нескольких футах справа от питейной стойки, за бархатным шнуром, переливалось разноцветным сиянием чудесное изваяние из золота и стекла.
София и Локк прошли вдоль стойки и длинной очереди гостей, желающих подбодриться спиртным по своему выбору; многие из них уже явно утратили обычную человеческую способность твердо держаться на ногах. В западной стене зала была массивная дверь ведьмина дерева, украшенная серебряным гербом герцога Никованте. Толчком отворив ее, донья София провела Локка в плавно изогнутый коридор, залитый мягким серебристым светом алхимических фонарей. В коридор выходило три двери, и донья София прошла к последней из них, находящейся, как понял Локк, близ северной стены башни.
– Неизвестно еще, кого мы здесь обнаружим, – шаловливо улыбнулась София, – донью Ворченцу или молодую парочку, занятую чем-нибудь не вполне приличным.
Чуть приоткрыв дверь, она заглянула в щель и, потянув Локка за рукав, прошептала:
– Все в порядке, это она.
Локк и София вступили в почти квадратную комнату с чуть изогнутой внешней стеной. Здесь, в отличие от приемных залов башни, Древнее стекло было непрозрачным. Через единственное окно в северной стене, с поднятой деревянной шторой, лился солнечный свет и теплый вечерний воздух.
В комнате находилось единственное деревянное кресло с высокой спинкой, и в нем сидела престарелая дама, которая сосредоточенно склонялась над мелькающими блестящими спицами и непонятного назначения вязаным изделием, из-под них выходящим. На полу у ее ног лежало несколько клубков черной шерсти. Одета старуха была весьма необычно: черный мужской камзол, темно-пурпурные панталоны, какие носят кавалерийские офицеры, и серебристые домашние туфли с загнутыми кверху носками, как из волшебных сказок. Ее глаза за полукруглыми очками казались ясными, но она не оторвала взгляда от спиц, когда донья София вывела Локка на середину комнаты.
– Донья Ворченца? – София кашлянула и возвысила голос. – Донья Ворченца? Это я, София. Я хочу познакомить вас кое с кем.
«Щелк-щелк, – говорили спицы доньи Ворченцы, – щелк-щелк». Но глаза доньи Ворченцы так и не поднялись на вошедших.
– Позвольте представить вам донью Анжавесту Ворченцу, вдовствующую графиню Янтарного Кубка. Она… гм… то присутствует в нашем мире, то уплывает куда-то. – София сокрушенно вздохнула. – Лукас, вы позволите мне оставить вас здесь на минутку? Я схожу к питейной стойке. Донья Ворченца любит белое вино. Возможно, бокал сего напитка вернет ее к нам.
– Разумеется, донья София, – живо откликнулся Локк. – Почту за честь побыть в обществе графини. Ступайте спокойно.
– А вам принести чего-нибудь?
– О нет, благодарю вас, сударыня. Возможно, я пропущу глоток-другой чуть позже.
София кивнула и удалилась из комнаты, со щелчком закрыв за собой дверь. Локк прошелся взад-вперед, заложив руки за спину.
Спицы все постукивали и постукивали одна о другую. Локк пригляделся и озадаченно приподнял бровь. Что там за изделие выползает из-под бойких спиц доньи Ворченцы, так и оставалось загадкой. Возможно, оно еще далеко от завершения, а потому пока неопознаваемо. Локк вздохнул, еще разок прошелся туда-сюда, а потом остановился у окна.
К северу от города, до самого горизонта, расстилалась буро-зеленая холмистая равнина. Локк видел извилистые темные линии дорог, разноцветные крыши домишек и серо-голубую ленту Анжевины – дивный пейзаж, вдали размытый знойным маревом. Солнце изливало потоки жарких белых лучей, и ни облачка не было на голубом небе.
Внезапно шею сзади пронзила острая боль, и он резко повернулся, схватившись за место укола и ощутив теплую влагу под пальцами. Перед ним стояла донья Ворченца, вдовствующая графиня Янтарного Кубка, держа в руке вязальную спицу, которой только что в него ткнула. Теперь глаза старухи ясно сияли за полукруглыми стеклами очков, и худое морщинистое лицо расплывалось в торжествующей улыбке.
– А-а-а-ай!.. – Локк яростно потер шею и лишь с великим трудом вспомнил о необходимости изображать вадранский акцент. – Что это было, черт возьми?
– Скорбная ива, господин Шип, – ответствовала донья Ворченца. – Яд скорбной ивы, вы о нем наверняка слышали. Жить вам осталось всего несколько минут… и мне очень хотелось бы провести их за беседой с вами.
5
– Вы… вы…
– Ну да, уколола вас в шею отравленной спицей. И должна признаться, сделала это с превеликим удовольствием, голубчик. Что еще я могу сказать? Вы причинили нам немало хлопот.
– Но… но, донья Ворченца, я не понимаю… Неужто я чем-то вас обидел?
– Да оставьте уже свой вадранский акцент! Он чрезвычайно убедителен, но, боюсь, все равно не поможет вам, как вы ни улыбайтесь и ни стройте из себя невинность, господин Шип.
Локк вздохнул и потер глаза:
– Донья Ворченца, если ваша спица и впрямь отравлена смертельным ядом, то какого черта мне с вами говорить начистоту?
– Вопрос разумный, спору нет. – Она достала из кармана камзола маленькую склянку с серебряным колпачком. – В обмен на ваше сотрудничество я предлагаю вам противоядие. Конечно же вы предпочтете поладить со мной. Вы находитесь в шестистах футах над землей, и все мои Полуночники сейчас рядом, переодетые в ливрейное платье. Бежать бесполезно – вы не сделаете и десяти шагов по коридору, как вас схватят.
– Вы… Полуночники… Нет, вы шутите, наверное? Вы что… герцогский Паук?
– Именно! – просияла улыбкой старая графиня. – И клянусь богами, мне невыразимо приятно сорвать маску перед человеком, способным по достоинству оценить мой маленький спектакль…
– Но… – ошеломленно проговорил Локк. – Но ведь Паук… я думал, что Паук…
– Мужчина? Так думаете вы, господин Шип, и все остальные горожане. Я всегда считала, что наилучшую маскировку тебе обеспечивают чужие предрассудки. Вы со мной согласны?