Стефани Майер - Сумерки / Жизнь и смерть: Сумерки. Переосмысление (сборник)

Вот черт.

Мне понадобилась минута, чтобы прийти в себя. Эдит терпеливо ждала.

– Хорошо, – я старался продолжать как ни в чем не бывало. – Значит, исключение только одно. И как же это происходит? Есть ли какие-то ограничения? Каким образом этот… некто находит другого человека в нужный момент? Как он узнал, что я в беде?

Я понятия не имел, есть ли хоть какой-то смысл в моих сбивчивых и путаных вопросах.

– Гипотетически? – переспросила она.

– Само собой.

– Ну, если… этот некто…

– Пусть это будет Джейн, – предложил я.

Она иронически улыбнулась.

– Если твоя гипотетическая Джейн достаточно внимательна, точное время знать не обязательно. – Она закатила глаза. – Но я до сих пор не понимаю, как такое могло случиться. Как ты ухитряешься все время нарываться на неприятности – даже там, где это, казалось бы, невозможно? Знаешь, ты ведь мог на десятилетие испортить статистику преступности в Порт-Анджелесе.

– Не понимаю, почему в этом виноват я.

Она смотрела на меня с уже знакомым раздражением.

– Вот и я не понимаю. И не представляю, кого винить.

– Но как ты узнала?

Наши взгляды встретились, и я догадался: она колебалась, стоит ли говорить мне правду.

– Послушай, ты можешь мне довериться, – прошептал я и медленно потянулся, чтобы накрыть ладонью ее руки, но она отодвинула их, и моя рука упала на пустой стол.

– Именно этого мне и хочется, – созналась она еще тише, чем я. – Вот только правильно ли это…

– Ну пожалуйста! – попросил я.

Она колебалась еще секунду, а потом слова полились из нее потоком:

– Я поехала за тобой в Порт-Анджелес. Никогда прежде я даже не пыталась спасать кому-то жизнь, и оказалось, что это гораздо сложнее, чем я думала. Но вероятно, все дело в тебе. В жизни обычных людей, как правило, намного меньше катастроф. Насчет тебя я ошиблась, когда сказала, что ты притягиваешь к себе неприятности. Этому определению недостает размаха. Ты притягиваешь к себе настоящие беды. Если в радиусе десяти километров есть хоть какая-нибудь опасность, она обязательно найдет тебя.

Меня нисколько не встревожило то, что она следила за мной – наоборот, думать об этом было приятно. Она приехала сюда ради меня. Я вдруг заметил, что она не сводит с меня глаз, наблюдая за моей реакцией, и снова вспомнил ее слова: «Как ты думаешь: я могу быть страшной?»

– Ты и себя относишь к этой категории? – догадался я.

Ее лицо стало холодным и бесстрастным.

– Однозначно.

Я снова протянул руки через стол, и, несмотря на ее попытку отстраниться, накрыл ее ладони. Она замерла, и ее пальцы стали похожи на камень – холодные, твердые и совершенно неподвижные. Мне снова вспомнились статуи.

– Ты спасла меня уже во второй раз, – произнес я. – Спасибо.

Она смотрела на меня молча, ее губы вздрагивали, лоб был нахмурен.

Я попытался разрядить атмосферу и пошутить:

– Слушай, а тебе не приходило в голову, что, возможно, в тот раз, с фургоном, пришел мой черед, а ты взяла и помешала судьбе? Как в фильме «Пункт назначения»?

Шутка не удалась. Эдит еще больше нахмурилась.

– Эдит?..

Она снова наклонила голову, волосы упали ей на щеки, и я едва расслышал ответ.

– Тот раз был не первый, – сказала она. – Впервые твой черед пришел, когда мы встретились. Твоя жизнь висела на волоске не два, а три раза. В первый раз я спасла тебя… от себя самой.

Отчетливо, словно вновь вернувшись на первый урок биологии, я увидел яростные черные глаза Эдит. И услышал выражение, мелькнувшее у меня в голове в тот миг – «убийственный взгляд».

– Помнишь? – спросила она, посмотрев на меня. Ее безупречное лицо было совершенно серьезным. – Теперь понимаешь?

– Да.

Она ждала, что я добавлю еще что-нибудь. Но я молчал, и ее брови снова сошлись на переносице.

– Знаешь, ты ведь можешь просто уйти, – сказала она. – Твои друзья еще в кино.

– Я не хочу уходить.

У нее вдруг прорвалось раздражение.

– Как ты можешь?

Я легко и совершенно спокойно похлопал ее по руке. Решение я уже принял. Мне безразлично, опасна она или нет. Мне вообще все безразлично, кроме нее. И я хочу быть рядом с ней, всегда.

– Ты еще не закончила отвечать на мой вопрос, – напомнил я, не обращая внимания на ее раздражение. – Как ты нашла меня?

Некоторое время она смотрела на меня в упор, как будто хотела, чтобы и я разозлился. Но ничего не вышло, она покачала головой и шумно выдохнула.

– Время от времени я заглядывала в мысли Джереми, – объяснила она, словно речь шла о самом обыденном деле. – Но не так уж часто – как я уже сказала, не каждый способен нарваться на убийц в Порт-Анджелесе. Поначалу я не заметила, что ваши дороги разошлись, а когда поняла это, принялась колесить по городу в поисках кого-нибудь, кто тебя видел. Я нашла книжный, в который ты так и не зашел, потом выяснила, что ты направился на юг, и поняла, что вскоре тебе придется повернуть обратно. И с этого момента стала просто ждать, заглядывая в мысли то одного, то другого прохожего, чтобы проверить, не видел ли тебя кто-нибудь из них, и понять, где ты находишься. Для беспокойства не было причин… но меня не покидала странная тревога… – она задумалась, глядя сквозь меня. – Тогда я начала ездить кругами и… прислушиваться. Солнце садилось, я уже собиралась бросить машину и пойти по твоему следу пешком. А потом… – она умолкла и во внезапном приливе ярости щелкнула зубами.

– Что же потом?

Она сосредоточила взгляд на моем лице.

– Я услышала, о чем думает та женщина. Увидела твое лицо у нее в мыслях и поняла, что она замышляет.

– Но ты успела вовремя.

Она слегка наклонила голову вперед.

– Ты даже не представляешь, как трудно мне было просто увезти тебя и отпустить их. Да, это было правильно, я прекрасно понимаю, но все-таки… очень трудно.

Я отгонял от себя мысли о том, что она сделала бы, если бы я не заставил ее уехать. Направлять свою фантазию по этому пути я не решался.

– Потому я и позвала тебя поужинать вместе, – призналась она. – Я могла бы отпустить тебя в кино с Джереми и Алленом, но боялась, что, оставшись одна, сразу брошусь разыскивать тех людей.

Моя ладонь все еще лежала поверх ее рук. Пальцы начинали неметь от холода, но мне было все равно. Я был готов сидеть вечно не шевелясь, лишь бы она была не против. Она продолжала смотреть на меня в ожидании реакции. Я понимал, что она честно пытается предостеречь меня и даже отпугнуть, но ее старания были напрасны.

Эдит глубоко вздохнула.

– Хочешь еще чего-нибудь? – спросила она.

Я растерянно заморгал, вспомнив о своей тарелке.

– Нет, я уже наелся.

– Готов ехать домой?

Я помолчал.

– Вообще-то я не тороплюсь.

Она нахмурилась, словно мой ответ встревожил ее.

– Можно мне теперь убрать руки? – спросила она.

Я отдернул свою.

– Конечно. Извини.

Доставая что-то из кармана, она стрельнула в меня взглядом.

– Ты можешь хотя бы пятнадцать минут не извиняться?

Если я не должен извиняться за то, что удерживал ее руки, значит ли это, что ей нравится, когда я прикасаюсь к ней?

– Эм-м… наверное, нет, – решил я.

Она рассмеялась. К столику подошел официант.

– Не желаете еще?.. – начал он.

Эдит прервала его:

– Мы закончили, большое спасибо, этого должно хватить. Сдачи не надо, еще раз спасибо.

Договорив, она встала.

Я поспешно полез за бумажником.

– Нет, разреши мне… ты ведь даже ничего…

– Я угощаю, Бо.

– Но…

– Оставь эти устаревшие представления о гендерных ролях.

Она положила на стол стодолларовую купюру и направилась к выходу, я поспешил следом. Ошеломленный официант смотрел нам вслед.

Я обогнал Эдит, стараясь достичь двери первым, что бы она там ни говорила про устаревшие представления. Конечно, я понимал, что она способна двигаться с такой быстротой, какой я даже вообразить себе не могу, но здесь, на виду у множества людей, ей пришлось умерить шаг. Когда я распахнул перед ней дверь, она окинула меня странным взглядом, словно была растрогана моим жестом и в то же время раздосадована им. Я решил не обращать внимания на ее досаду и бросился вперед, чтобы открыть и дверцу машины. Она поддалась легко – Эдит не запирала ее. На этот раз ее взгляд был скорее насмешливым, но я рассудил, что это к лучшему.

К своей дверце я направился почти бегом, ведя пальцами по капоту. Меня не покидало выматывающее нервы ощущение, что Эдит уже жалеет о своей откровенности, поэтому вполне может уехать без меня, сорваться с места и раствориться в ночи. Когда я сел, она со значением посмотрела на мой ремень, и мне пришлось пристегнуться. На секунду я задумался, неужели она свято верит в истину «безопасность превыше всего» – пока не заметил, что сама она пристегнуться не удосужилась. Эдит тронула машину с места и так лихо ввинтилась в неплотный поток транспорта, словно вообще не думала об осторожности.

– Итак, – с мрачной улыбкой произнесла она, – теперь твоя очередь.