Кассандра Клэр - Город священного огня (др. перевод) (ЛП)
Алек медленно выдохнул: он всегда был очень аккуратен с рунами, особенно иратце. Казалось, он тоже чувствовал легкое жжение, Джейс ощущал жало у своей кожи, хотя никогда не возражал против боли — свидетельством этого являлось то, что его бицепсы покрывала целая сеть белых шрамов и спускалась к предплечью. В руне, сделанной твоим парабатай, таилась особая сила. Вот почему их двоих отослали, чтобы Алек мог исцелить Джейса как можно быстрее и эффективнее, пока остальные в семействе Лайтвудов встречались в кабинете Консула. Джейс сильно удивился, поскольку ожидал, что они заставят его сидеть на заседании с синим и отекшим запястьем.
— Я не смеюсь, — повторил Джейс, когда Алек закончил и отошел назад, чтобы осмотреть свою работу. Джейс уже чувствовал онемение от того, что иратце растекается по венам, успокаивает боль в руке, заживляет разбитую губу. — Ты попал в нож Маттиаса почти через весь амфитеатр. Чистый выстрел, Джию совершенно не задел. А еще он двигался.
— У меня была мотивация. — Алек сунул свое стило за пояс. Его темные волосы неровно спадали на глаза, по сути, он их не подрезал с тех пор, как они с Магнусом расстались.
Магнус. Джейс закрыл глаза.
— Алек, — проговорил он. — Я пойду. Ты же знаешь, что я пойду.
— Ты так говоришь, будто хочешь меня убедить, — сказал Алек. — Думаешь, я хочу, чтобы ты сдался Себастьяну? Ты с ума сошел?
— Мне кажется, что это единственный способ вернуть Магнуса, — говорил Джейс в темноту, скрывающуюся за его веками.
— И ты готов обменять жизнь Клэри? — голос Алека прозвучал ядовито. Глаза Джейса распахнулись, Алек смотрел на него в упор, но без всякого выражения.
— Нет, — ответил Джейс, слыша в своем голосе поражение. — Этого я сделать не могу.
— А я и не просил, — произнес Алек. — Это… это то, что пытается сделать Себастьян. Вбить клинья между всеми нами, используя людей, которых мы любим, в качестве крюков, чтобы оттащить нас в разные стороны. Мы не должны ему это позволить.
— И когда это ты стал таким мудрым? — спросил Джейс.
Алек засмеялся — короткий хриплый смех.
— Я буду мудрым, когда ты будешь осторожным.
— Может, ты всегда был мудрым, — сказал Джейс. — Я помню, когда спросил тебя, не хочешь ли ты стать парабатай, а ты ответил, что тебе нужен день, чтобы подумать. А потом ты снова пришел и сказал да, а когда я спросил, почему ты согласился, ты ответил, что за мной должен кто-то присматривать. Ты был прав. Я больше не задумывался об этом, потому что мне не приходилось. У меня был ты, а ты всегда присматривал за мной. Всегда.
Лицо Алека напряглось, Джейс практически видел, как напряжение пульсирует по венам его парабатай.
— Не надо, — проговорил Алек. — Не говори так.
— Почему нет?
— Потому, — ответил Алек. — Обычно такое люди говорят, когда собираются умереть.
— Если Клэри и Джейса отправят к Себастьяну, то их отправят на смерть, — проговорила Мариза.
Они находились в кабинете Консула, наиболее шикарно оформленной комнате во всем Гарде. Под ногами лежал толстый ковер, на каменных стенах висели гобелены, по диагонали через всю комнату протянулся массивный стол. На одной стороне сидела Джиа Пенхаллоу, порез на горле зажил, когда иратце подействовало. Позади стула стоял ее муж, Патрик, положив руку ей на плечо.
Напротив них восседали Мариза и Роберт Лайтвуды; на удивление, Клэри, Изабель и Саймону тоже позволили остаться в комнате. Обсуждалась ее и судьба Джейса, но у Конклава никогда раньше не возникало проблем с решением человеческих судеб без их участия.
— Себастьян сказал, что не обидит их, — сказала Джиа.
— Его слова ничего не стоят, — огрызнулась Изабель. — Он лжет. И то, что он поклялся Ангелом, ничего не значит, потому что ему плевать на Ангела. Он служит Лилит, если вообще кому-нибудь служит.
Раздался тихий щелчок, и открылась дверь, впуская внутрь Алека и Джейса. Они спустились всего на несколько ступеней, Джейс выглядел ужасно, с разбитой губой и запястьем, сломанным или вывихнутым. Но сейчас все вроде возвращалось на свои места; входя, он пытался улыбаться Клэри, но взгляд его оставался обеспокоенным.
— Вы должны понять, как все это видит Конклав, — сказала Джиа. — Вы сражались с Себастьяном в Буррене. Им рассказали, но сами они не видели, по крайней мере, до Цитадели, разницы между Омраченными и Сумеречными охотниками. Никогда не существовало расы более могущественной, чем нефилимы. Теперь она есть.
— Причина, по которой он напал на Цитадель, — собрать информацию, — сказал Джейс. — Он хотел понять, на что способны нефилимы — не просто группка, которую мы смогли собрать в Буррене, а воины, отправленные Конклавом воевать. Он хотел увидеть, как они противостоят его войску.
— Он проверял наш предел, — произнесла Клэри. — Оценивал нас.
Джиа взглянула на нее.
— Menemenetekelupharsin, — тихо проговорила она.
— Вы были правы, когда сказали, что Себастьян не хочет устраивать большую бойню, — сказал Джейс. — Ему интересно выиграть множество маленьких боев, где он сможет обратить кучу нефилимов. И добавить к своему войску. И, возможно, это сработало бы: остаться в Идрисе, позволить ему провести бой здесь, отбить поток его армии на скалах Аликанте. Только теперь, когда он захватил представителей нежити, вариант остаться здесь не сработает. Если мы не будем наблюдать, а нежить обратится против нас, Договор развалится. Весь мир развалится.
Взгляд Джии упал на Саймона.
— А что ты скажешь, нежить? Маттиас прав? Если мы откажемся выкупать у Себастьяна заложников, приведет ли это к войне с нежитью?
Саймон был поражен, что к нему обратились в такой официальной роли. Осознанно или нет, но его рука потянулась к медальону Джордана на шее, он держал его, пока говорил:
— Я думаю, — с неохотой начал он, — что, несмотря на то, что некоторые Сумеречные охотники проявят благоразумие, вампиры — нет. Они уже считают, что нефилимы установили низкую цену за их жизни. Маги… — Он покачал головой. — Я не совсем понимаю магов. Или фейри — я хочу сказать, что Королева Благого двора, похоже, обращает внимание только на себя. Она помогла Себастьяну вот с этим. — Он вытянул руку, на которой сверкало кольцо.
— Вполне вероятно, что она скорее не помогала Себастьяну, а больше утоляла свое ненасытное желание все знать, — сказал Роберт. — Это правда, она шпионила за вами, но Себастьян тогда не был нашим врагом. А для большей убедительности скажу, что Мелиорн утверждал с пеной у рта, что Волшебный народ предан нам, а Себастьян — их враг, а фейри не могут лгать.
Саймон пожал плечами.
— В любом случае, я хочу сказать, что не понимаю, как они мыслят. Но оборотни любят Люка. Они готовы на все, чтобы вернуть его.
— Когда-то он был Сумеречным охотником… — начал Роберт.
— Еще хуже, — проговорил Саймон, и это говорил не старейший друг Клэри, а кто-то другой, кто был хорошо осведомлен о политике нежити. — Они видят, как нефилимы обращаются с представителями нежити, которые когда-то были нефилимами, что доказывает тот факт, что Сумеречные охотники считают, будто кровь нежити отравлена. Однажды Магнус рассказывал мне об ужине с Охотниками и нежитью, на который его пригласили в Институт, после него Охотники выбросили все тарелки. Потому что представители нежити прикасались к ним.
— Не все нефилимы такие, — произнесла Мариза.
Саймон пожал плечами.
— Я в первый раз пришел в Гард, потому что Алек привел меня, — сказал он. — Я полагал, что Консул хотел поговорить со мной. Но вместо этого меня бросили в темницу и морили голодом. Парабатай Люка сказал ему убить себя, когда Люка обратили. Претор Люпус был сожжен дотла тем, даже если он враг Идриса, кто является Сумеречным охотником.
— Так ты хочешь сказать да, это будет война? — спросила Джиа.
— Война уже идет, не так ли? — произнес Саймон. — Разве вы не были только что ранены в бою? Я лишь говорю — Себастьян использует трещины в ваших союзах, чтобы сломить вас, и у него это хорошо получается. Может, он и не понимает людей, я этого не утверждаю, но он понимает зло, предательство и эгоизм, а это то, что связано с разумом и сердцем. — Он резко закрыл рот, будто боясь, что сказал слишком много.
— Значит, ты считаешь, что мы должны сделать то, о чем просит Себастьян и отправить к нему Джейса и Клэри? — спросил Патрик.
— Нет, — ответил Саймон. — Я считаю, что он все время лжет, и то, что мы их отправим, не поможет. Даже если он клянется, то все равно лжет, как и сказала Изабель. — Он взглянул на Джейса, а потом на Клэри. — Ты знаешь, — произнес он. — Ты знаешь его лучше, чем кто-либо. Ты знаешь, что он никогда не имеет в виду то, что говорит. Скажи им.
Клэри покачала головой, но за нее ответила Изабель:
