Школьная осень (СИ) - Рюмин Сергей
Андрюха достал из сумки пакет с котлетами (хитро так упакованный, булавкой даже подколотый, и обувь не пачкается, и котлеты целы), выдал мне и Мишке по одной:
— Лопайте!
— А уворованное оно завсегда вкуснее, — заметил Мишка. Про рубль, вложенный кассиру в руку, я умолчал.
— Ловко ты их! — заметил Мишаня, когда мы проводили Андрэ. Я молча пожал плечами.
— А что еще можешь? — продолжал он допытываться.
— Мих, отстань, а? — попросил я. — Я и сам толком не знаю. Иногда вон лечу, иногда калечу.
— Ну, они-то сильно не пострадали? — спросил Мишка. — Живы будут?
— Будут, будут! — ответил я. — Пять минут паралич. А у мужиков еще и дристун на пару суток.
Мишка хохотнул, а потом вздохнул.
— Если искать будут, Химик — поселок маленький…
— Майкл, кому мы нужны? — отмахнулся я. — Им, поверь, не до того будет.
Дня два будут с унитаза не слезать, а потом и всё само собой забудется. А не забудется, так поможем!
Дома я внезапно обнаружил, что у меня сегодня вдруг, оказывается, свободный день. Не надо спешить, типа, на секцию, можно просто заняться своими делами.
Я занялся «вяленьким цветочком», который вроде незаметно рос, но вымахал на полметра в рост и распустился 10-сантиметровым в диаметре желтым бутоном. Посмотрел на него через призму магического зрения и порадовался — цветок стал излучать едва заметные даже в этом спектре радужные теплые волны, излучая умиротворение и еще что-то, похожее на конструкт оздоровления.
Я минут десять сидел рядом, наблюдая за ним с непонятным удовольствием. Потом перешел к горшкам с будущими дубками.
Тоже взглянул на них магическим взглядом. Жёлуди уже проросли, но росточки из земли пока не вылезли. Полил их от души. Наложил нужные заклинания. Интересно было наблюдать, как конструкт касается семени, а потом словно впитывается, превращаясь в дымку и уходя внутрь.
При таком раскладе через полгода у меня будут вполне оформившиеся саженцы, которые придется высаживать. Идея домика в деревне стала ощущаться уже как необходимость. И ведь деньги есть. Только у maman совсем другая концепция. Ей подавай дачу и участок в 6 соток. А я задумываюсь о доме, в котором можно жить, и, желательно, расположенном в глухом месте. Возможно, из-за рассказов Василия Макаровича… Кто знает, как дальше жизнь повернет?
Maman пришла с работы на час позже обычного и в плохом настроении. Я успел помедитировать и даже сделать уроки. В кои-то веки сам сделал письменную «домашку» по алгебре! Устные так, проглядел, благо память не подводит.
И, разумеется, приготовить ужин — сварил картошку, пожарил с луком мясо на сковороде. Запах ощущался уже на лестничной площадке.
Тем не менее, ужин maman настроения не поправил. А я старательно прикидывался ветошью.
Maman первой не выдержала пытки молчанием и сообщила:
— Валера пропал. Из больницы он выписался. На заводе сказали, что он уволился. Квартира закрыта. Не знаю, что и делать. Заявление что ли в милицию сходить написать?
— О чём? — удивился я. — Он у тебя украл что-нибудь? И ты ему, извини, конечно, но никто — ни жена, ни сестра, ни даже ни невеста.
Maman посмотрела на меня то ли сердито, то ли злобно, вздохнула, покачала головой и сообщила:
— Я, как дура, отпросилась с работы, поехала в больницу, потом к нему домой. К соседям зашла, спросила. А они говорят, съехал, мол, и в глаза смеются!
Она резко встала, подхватила и нацепила на себя фартук:
— Иди в комнату, делом каким-нибудь займись лучше!
А сама стала ожесточенно намывать посуду. Я потихоньку ушел. М-да, нехорошо получилось. Но уж лучше так, сейчас, чем потом, позже. Позже разрывать отношения было бы гораздо больнее, особенно, если бы ей стала известна настоящая причина проявленного интереса Валеры к maman.
Глава 22
Глава 22
Ветеранские дела
Уроки на следующий день прошли ни шатко, ни валко. Мишка с Андрюхой отдали мне по рублю — должок за подарки ко дню учителя.
Верка сразу после уроков с близняшками Селезневыми рванули в город насчет подарков.
Вчерашнее происшествие в столовой, «тошниловке № 7», как её прозвали в народе, забылось само собой. Но домой после окончания уроков на всякий случай пошли другой дорогой, обходя обшарпанное здание, выкрашенное зеленой известкой.
— Что насчет завтра? — вроде бы мимоходом, невзначай спросил Андрей. — Пойдем на дискотеку-то?
— Если общешкольная, то я — пас, — ответил Мишка. — Это, получается, что? С пятиклассниками вместе под «Бони-М» отплясывать? Да ну нафиг!
— Я слышал сегодня, что дискотека для 8−10-х классов, — заметил я. — Я пойду, может, Майку закадрю!
Мишка с Андрюхой аж всхлипнули от смеха.
На секции Сорокин Сашка категорически отказался заниматься со мной. Даже причину отказался назвать. Но я всё прекрасно понял — из-за Альбины. Сегодня, кстати, я с ней договорился не встречаться. Сегодня я после секции ехал знакомиться с новым фарцовщиком — Геннадием, у которого планировал затариться какой-нибудь мелочевкой для подарков учителям, в частности, Наташке.
Я набрал его номер с телефона-автомата возле спорткомплекса накануне занятий. Мужчина выслушал меня и, слегка картавя, предложил встретиться на следующей неделе. Увы, мне нужно было сегодня. Геннадий уныло, как мне показалось, согласился, назвав адрес и обозначив время 18.00 на час позже окончания занятий в секции. Жил он в поселке Заречном, минут 30 на троллейбусе, так что я вполне успевал. Даже небольшой запас по времени имелся.
На этот раз мне пришлось отрабатывать приемы в паре с Кирюхиным. И опять тренер ни на минуту от нас не отходил. Спустя минут двадцать он вдруг прекратил занятия, скомандовав всем сесть вокруг, и вытащил меня в середину зала.
— Давай!
Он предложил мне побороться с ним.
— В полную силу! — предупредил он и повторил. — В полную!
С полминуты мы крутились вокруг друг друга — «танцевали», пытаясь ухватить противника за одежду. Я придерживался оборонной тактики: в основном, старался сбивать его руки и уклонялся от захватов, избегая предпосылок проведения приёмов. У меня это удавалось за счет более быстрой реакции.
Еще через минуту Смирнову это надоело.
— Ты будешь бороться или нет? — рявкнул он. — Тебя за это дисквалифицируют точно!
Он меня поймал за правую руку, потянул на себя вниз, нагружая мне правую ногу и сбивая с равновесия. Я естественно рванулся назад, но не успел. Смирнов ловко подсёк мне левую ногу, на которую я пытался перенести вес. И я лежу на ковре в захвате на удержании. Тренер зафиксировал удержание и продержал меня 20 секунд, необходимых для «чистой» победы, отпустил.
Мы снова встали в стойку. На этот раз «танцевали» дольше, минуты полторы прежде, чем Смирнов ухватил меня, сбил равновесие, подловив на переднюю подножку. Опять захват, удержание.
Мы снова встали.
— Понял? — спросил он.
— Понял, — ответил я.
— Работай!
Смирнов развернулся и ушел в тренерскую, скомандовав всем:
— Разбились по парам, отрабатываем бросок через бедро. Работаем!
Я вернулся к Кирюхину.
Занятия закончились через полчаса. Мы направились в раздевалку.
— Ковалёв!
Я остановился, обернулся. Смирнов вышел в зал и махнул мне рукой.
— Иди сюда!
Я подошёл. Тренер уже переоделся.
— Какого чёрта? — он подошел ко мне вплотную. — Я же сказал — в полную силу! А ты что? Зачем ты мне поддавался? Решил авторитет мой не ронять?
Вообще-то, с одной стороны, действительно, я не хотел ронять его авторитет. Я мог взбодрить себя магией, накачав мышцы энергией, тем самым увеличив свою силу и ускорив реакцию, легко повалять его по ковру. Только зачем? Лишний раз демонстрировать своё «суперменство»?
