Записки нечаянного богача – 3 - Олег Дмитриев
Сцену с Владиславом Галкиным в роли командира разведвзвода в том сериале я помнил прекрасно. Блестяще сыграно, хотя злые языки говорили, что это и не игра вовсе была. Замечательный актёр, светлая память ему.
— А вот если мы с ним сейчас встретимся — то быть беде. Он-то от методики ни на шаг не отступит, годами навык отточен. А вот я тогда не скоро пивка попью, — он сидел с грустным и задумчивым видом.
— Надь, — сказал я. И жена без вздохов зашла в дом.
— Как нога? — спросил я у Артёма.
— Нормально, чего ей будет? Пару недель бегать-прыгать не надо, а потом уже как карта ляжет. Там не разрыв и даже не надрыв, а растяжение и подвывих какой-то. Бадька, оказывается, в этом волочёт. Полночи мне какие-то иголки в коленку тыкала, так что та распухла, будто ёж прилип. Вообще не удобно было, короче, — смутился он. — С утра просыпаюсь, и так хреново, а надо мной она стоит со скальпелем в руке. Ну, думаю, хана мне, не иначе — другим именем назвал. А каким, что самое обидное, и вспомнить не могу. Она мне ножиком пырь в коленку — и полведра дерьма какого-то сцедила с сустава. Пластырем заклеила и говорит — гуляй. Вот я и пошёл. Ну, не сразу, правда, — снова опустил он глаза.
Надя вернулась с двумя бутылками какого-то местного пива. И тарелкой бутербродов, которые тут же принялись исчезать в Головине, как в черной дыре. Но поблагодарить жену за гостеприимство и хлебосольство успел, видно, что офицер. А я и не знал, к своему гуманитарному стыду, что слово такое есть: «хлебосольство».
Мы сидели на ступеньке, и Тёма рассказывал, что это ж надо было проснуться в такое время, когда кабаки все уже закрыты, а магазины — ещё, и как ему повезло иметь в соседях такого запасливого меня с чудо-женой, когда скрипнула калитка. Пришли Ланевские и Бадма. Баба Дага сказала молодым, что мы с Артёмом того и гляди пить начнём без них и велела торопиться. Да уж, с такими соседями ни собак, ни камер не нужно — служебно-розыскная бабка держала наш переулочек в три дома под неусыпным контролем. В оба глаза, правда, не смотрела, но у неё и так отлично всё получалось. И зря, оказывается, Головин наговаривал на Лорда — он припёр из дома на плече ящик пива, какого-то прямо английского, импортного, о чём гордо заявил. Во второй руке, в пакете, была кастрюля с куриными крыльями, которые с вечера, как выяснилось, замариновала Мила. Пока мы с Тёмой разводили огонь — проснувшийся Антон с Серёгой подтянули к мангалу лавки и повесили между столбами и деревьями три гамака. Утро продолжало добреть с каждой минутой.
Глава 30
Новые планы и перспективы нечаянного богача
В этот раз мы будто бы решили позволить себе ту самую «маньяну», за которую всегда ругали и смеялись над местными. Нам, северным людям, этих баловней природы никогда не понять. Мы не можем представить жизни без борьбы и преодоления тягот и лишений, которые часто сами себе создаём, для порядка. Чтобы просто так потратить два-три дня, а уж тем более неделю или того больше, на ничем не омрачённый отдых — это даже представить себе с налёту не получается. Потому что сперва на тот отдых надо копить, прибегая к финансовому планированию и экономии, что само по себе тяжко, а гуманитариям так в особенности. Потом начинаются пляски с выбором локации, транспорта и жилья, вполне способные довести до драки с разводом те ячейки общества, что послабее. Прилетев или приехав на место, выясняется, что основная точка притяжения для жены — это рынок или какая-нибудь достопримечательность, до которой надо ехать полдня на жадных верблюдах, а для мужа — вот он, рай — прямо во внутреннем дворе отеля, возле бассейна, «бар олл-инклюзив» называется. Мезальянс налицо, и поводов для драки и развода становится ещё больше. Именно поэтому семейные пары с опытом подходят к планированию отпуска, как к общевойсковой операции, прорабатывая варианты и тактику на все случаи жизни. И всё равно в салонах самолётов, летящих в родные края то и дело попадаются пары, сидящие рядом с такими лицами, что пропасть между их креслами видна невооружённым взглядом. Как и вырывающиеся из неё языки адского пламени. Обычно со стороны женщин.
Но мы приложили все усилия. И женщины наши не были ограничены в передвижениях: хочешь — в театр, хочешь — на рынок. Но предпочли остаться рядом. Видимо, чтобы нас опять случайно не занесло куда-нибудь в лес, на малярийные болота или в океанские глубины. Но мы и сами, откровенно говоря, не рвались. Вчера, видимо, надорвались, поэтому сегодня сидели у мангала, медленно, вполне по-местному, по-аборигенски, пили пиво и ели куриные крылышки. Без каких бы то ни было попыток бежать мир спасать.
Тёма незаметно огляделся по сторонам, задержав взгляд на Бадме, что играла с Аней в мяч. Обе радовались, как дети.
— А вы с Надькой давно женаты? — спросил он неожиданно.
— Седьмой год, — ответил я.
— И как?
— Триста, — на ум пришёл старый анекдот про Чапаева и приборы.
— Логично, — вздохнул стальной Головин. — Я думаю Бадьке предложение сделать. Что скажешь?
— А мне-то чего говорить? Ты ж предлагаешь, не я. Рука и сердце тоже твои, — пожал я плечами. Но вдруг понял, что вопрос был задан серьезно, а не как обычно.
— Я думаю, тебе в любом случае виднее. Но то, что эта не продаст — железно. Ну, я точно так думаю, по крайней мере. Не тот человек. Зарезать — пожалуйста. А вот предавать — не её тема. И в медицине, ты говорил, шарит. И поёт красиво. Я бы взял, — врать друзьям
