Записки нечаянного богача – 3 - Олег Дмитриев
— Не, ну а чо? Декабристы разбудили Герцена, а мы разбудили Велеса! — выдал он совсем уж громко, отставляя очередной стакан.
— Кого-кого? — поражённо повернулась к нему Надя. Потому что реплика была отчетливо слышна и за нашим столом.
— Да ты слушай его больше, родная. Он сейчас ещё стакан всадит — и Ктулху разбудит, — фальшиво-спокойным тоном сообщил я жене.
А сам, убедившись, что она не меня не смотрит, махнул Тёме и постучал себе по лбу согнутым пальцем. Он, увидев мой жест, провёл по губам сжатыми большим и указательным, давая понять, что сигнал принял и больше ни слова не проронит. Но уже через минуту заливал дальше:
— А тут из бурана попёрли ётуны! Не, парни, это не то, что вы подумали. Это снежные великаны, древнее зло во плоти. У каждого — по вековой сосне в руках, зубы как у тираннозавра, наружу аж торчат! Ну, мы с Федькой думаем — пи… пичально нам сейчас станет: Иваныч за спинами у нас полыхает, как Киркоров на концерте, аж глаза слепит, а Волков замер, как будто внезапно вспомнил, где заначку спрятал. И тут — бац!!!
Он треснул кулаком по столу, попав по краю тарелки, с которой взмыла под самый потолок половина курицы, никогда не летавшей так и при жизни. С края столешницы в панике спрыгнула бутылка кальвадоса, но стальной Головин, демонстрируя неожиданные чудеса координации и мышечной памяти, исхитрился поймать её над самым полом, спася от гибели. Продолжая рассказ как ни в чём не бывало, налил из спасённой себе выпить. Кажется, в соусницу.
— Демоны размножились! — трагично прошептал он голосом телевизионного милиционера Володи Яковлева и отпил из неожиданной ёмкости. Судя по губам, которые он тут же облизал, в соуснице был майонез или что-то вроде того. Но приключенца это не смутило ничуть — он даже, кажется, обрадовался обстоятельству, что удалось и выпить, и закусить, не прерывая истории.
— Как завоют на три глотки — аж уши заложило! Рванули вперёд и давай гвоздить великанов дубьём — только щепки да ледышки полетели! Те тоже давай выть, как пурга на Северном полюсе — такая жуть, что волос стынет!..
Словом, бенефис удался. Все присутствовавшие, даже те, кто ни слова не знал по-русски, едва ли не стоя аплодировали Тёме, который окончательно выдохся и стал повторять особо понравившиеся ему эпизоды из своей истории. Их с братом, уставших до полного изнеможения, бережно вынимали из стульев крепкие испанцы в гражданской одежде, но с военными глазами, появившиеся как по волшебству. Правда, зайдя на веранду, они первым делом склонили головы, приветствуя падре, так что автора фокуса я, кажется, вычислил.
Домой мы шли почти как обычно, только Аня не ехала у меня на плечах, а крепко держала за руку, семеня рядом. С другой стороны шагал сын. И я знал, что при необходимости смогу на него опереться. Это было новое для меня, но непередаваемое по силе ощущение. Надя держала дочку за другую руку, время от времени одергивая, чтобы та не бежала слишком быстро — папе трудно быстро идти. С одной стороны, чувствовать себя старой хромой развалиной было не очень приятно. А с другой — очень. Потому что меня окружали самые любимые и близкие люди, и я был полностью уверен в том, что эти не бросят. Расчувствовался, в общем, под вечер.
Утро началось не с завтрака. И даже не с зарядки — какая тут к псам зарядка, когда весь Дима болел так, будто вчера разгрузил три КАМАЗа, а под четвертый попал. Мы с Надей сидели на крылечке, что выходило на задний дворик, где она накрыла шикарный стол к нашему триумфальному возвращению из Могилёва, и где до сих пор, кажется, таились в ветвях голоса, певшие тогда такие пронзительные песни. Ну, или это просто расшатанные за вчерашний день чувства давали о себе знать таким странным образом. В руках у Нади был пузырёк с йодом, уже второй, и она заботливо наносила мне ту самую сеточку, в которой сама уверена не была. Я же в чудодейственности этой методики сомнений не испытывал. По моему твёрдому убеждению, вылечить ей можно было практически всё, включая гангрену, если начать вовремя и повторять дважды в день не меньше недели. Но вид у меня, конечно, был — так себе.
— В морской бой собираетесь играть? Гэ-два! — раздался из-под деревьев хриплый голос Головина. Как он проскочил через калитку, которая не скрипнула, интересно? Хотя, этот мог и похлеще, конечно.
— Хватит с вас боёв и сражений, вояки, — проворчала Надя, заканчивая с каким-то особо крупным синяком на спине. Его она штриховала уже долго, периодически ругаясь сквозь зубы словами, которые я не всегда ожидал от неё услышать.
— Это точно, Надь. Истину глаголешь! А у вас пива нет? — вовсе без паузы спросил Артём, состроив давешнюю рожицу кота из «Шрека».
— А тебе не будет ли? — поинтересовалась у него моя жена, откладывая ватную палочку. Если я не ошибался, надвигался скандал. Насчёт шляпки — не поручусь, но вот салат и скандал она точно была способна оформить из ничего, а тут — такой повод сам пришёл.
— Не, Надь, я ж не запойный какой! Просто Ланевские вообще не по этим делам, а Бадька не подумала. Предложила мне кумыса какого-то и чаю с маслом — чуть всё не испортила вовсе, — судя по лицу Головина, которое при этих неоднозначных воспоминаниях едва не слилось цветом с буйной зеленью вокруг — были все шансы.
— А брат твой где? У него бы и похмелялся! — расходилась Надежда.
— А вот он как раз такой,
