Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт
Это точно сон!
Мысль была успокаивающей и убаюкивающей. Ну ведь это не могло быть реальностью? Не могло быть такого, что она прямо сейчас умрет?
Мысль о смерти вывела ее из паралича. Что-то в ней возмутилось: Нет! Она не умрет. Она не планирует умирать! Не здесь и не так! Она ещё даже ни с кем не целовалась.
На алтарь она опустилась послушной.
– Спасибо, господин Ким, что выбрали меня, – улыбнулась благодарно Ю Джин, собираясь усыпить его бдительность. Он благодушно ей улыбнулся и протянул руку для поцелуя. С трудом удерживаясь от желания блевануть, она коснулась морщинистой руки губами, избегая окровавленных мест. Сама же, тем временем, прикинула, что отсюда даже проще добежать до окна. Первый этаж, она не пострадает. А потом сразу налево, в лесную чащу. Бегает она быстро, главное, набрать фору, а потом спрятаться.
Господин Ким принялся вырезать узоры на ее руке. Заторможенное спокойствие покинуло ее, она все же позвала маму, она хотела, чтобы мама пришла, чтобы она защитила, чтобы выбрала ее!
Но маме она была не важна. Не нужна. Она оставила ее умирать. Она желала ее смерти.
Кажется, что это больно, но ощущалось это совсем иначе. Как будто Ю Джин внезапно подвесили вверх тормашками на ветке и показывали всю ее жизнь в быстро сменяющихся картинках.
Она была такой неважной, вся ее жизнь была бессмысленной дождевой каплей в море, она исчезнет, растворится, и никогда не будет иметь значения.
Нет, она не хочет так!
Канцелярский нож из рукава упал в ладонь. Ю Джин вытащила лезвие и проткнула глаз ничего не подозревающему господину Киму. Тот прогнулся, словно теннисный шарик, и пролился ей на ладонь горячей жидкостью. Однако Ю Джин уже не смотрела на последствия, она бросилась к окну. Рывком отворила его и под рев: «Схватить ее!» – выпрыгнула и понеслась с невиданной скоростью прочь.
Полиция нашла ее наутро. Ю Джин решилась выйти к придорожной едальне, и, едва увидев ее, испуганные посетители вызвали полицию. Она была в крови и грязи, со спутанными волосами, в школьной форме. Незнакомцы бросились ее утешать и успокаивать, а Ю Джин зарыдала от их доброты горше, чем от мыслей о том, как ее хотели убить родители.
В участке она сидела долго, боясь что-либо говорить. Куда ей идти? Не к родителям же. Поверят ли ей, если она скажет, что в этом повинны ее родители? А если поверят, то что с ней будет?
Вскоре ей сказали, что родителей нашли в этом же лесу.
«Похоже на ритуальное самоубийство», – Ю Джин подняла голову на добрый голос, что ей это говорил. Он же протянул ей записку: «Молчи, иначе твоя бабушка умрет».
История Ю Джин подтвердила официальную версию: сначала родители собирались убить и ее тоже, но когда не вышло, продолжили ритуал самостоятельно. Даже версия нашлась: они протестовали против загрязнения океана. Ю Джин едва удержалась от истеричного смеха: где ее родители, и где загрязнение океана.
Тогда ей сказали: «Самое страшное позади».
Но они были неправы. Самое страшное только начиналось.
3
06–24.03.2024
Следующие две недели прошли спокойно, даже мороки в школе ее не беспокоили. Словно они знали, что Ю Джин все время настороже, и потому затаились, ожидая огорошить ее тогда, когда она все же хоть на секунду отвлечется.
Ни о какой нормальной жизни, казалось, можно и не мечтать, однако дни протекали нормально. Ю Джин ходила в школу, где каждый день с ней пыталась заговорить Сора, а Ин Хёк поставил личной миссией ее рассмешить. Однажды он полдня проходил с «моржовыми» клыками из ручек, пока его не выставили из класса. Последнее, впрочем, и правда было забавно.
Местные фанаты как Соры, так и Ин Хёка отстали от нее, и Ю Джин была теперь уверена, что это дело рук Ли Соры. Ее уважали, боялись и восхищались. Ю Джин могла их понять, даже всего спустя две недели она почувствовала, насколько Сора самодостаточна. Помимо красоты она ещё отхватила и умение смеяться над собой. Эти два качества сделали ее абсолютно непобедимой.
Впрочем, часть заслуги Ю Джин явно могла оставить и себе. Похоже, слава «чеканутой» успела распространиться по школе, и никто просто не хотел связываться.
Дружба с Миен тоже становилась крепче. Девушка была спокойной, тихой, и находится в ее компании было приятно. Пока Миен что-то рисовала, Ю Джин остервенело готовилась к вступительным экзаменам. По крайней мере теперь, когда бабушка стала все чаще уходить по вечерам в церковь, это единственное, что помогало Ю Джин удержаться от постепенно созревающей истерики. Да, ее бабушка не была похожа на родителей, но Ю Джин все больше тревожилась. И поэтому теперь каждый раз, когда она испытывала тревогу, руки сами непроизвольно тянулись к учебникам.
В один из таких дней их дуэт с Миен окончательно превратилось в квартет.
– Ах вот вы где, – сказала Сора, бесцеремонно усаживаясь рядом. Ю Джин даже не успела закрыть учебник, как Сора фыркнула. – Да я просто заниматься. У тебя, знаешь ли, нет права единолично пользоваться этой беседкой.
И Сора столь показательно начала писать в тетради (полную белиберду, Ю Джин подглядела), что они с Миен лишь пожали плечами. Пока та вела себя тихо, то не мешала.
Вскоре, словно черт из табакерки, возник и Ин Хёк.
– Готовитесь к экзаменам? Я тоже хочу! Я вам говорил, что собираюсь поступать в Сеульский Университет?
Наверное, после этой фразы он обычно слышал восхищенные вдохи в свою сторону, как иначе еще было объяснить образовавшуюся паузу.
Несколько мгновений Ю Джин размышляла, выгнать ли его (или самой уйти?), но затем поняла, что это только вопрос времени. Она уже успела понять: упрямства этим двоим не занимать. И они были прилипчивее банного листа.
Следующая неделя прошла менее спокойно. Словно в напоминание, что с головой у Ю Джин все же непорядок, ей стали все чаще мерещиться цифры: 4444
Теперь они регулярно висели над ее домом, были начертаны на зеркалах и окнах, все параграфы в учебниках назывались не иначе, как 4444.
Ю Джин записывала их к себе в тетрадь, пытаясь разгадать их значение. Теперь ее тетради напоминали записки сумасшедшей культистки.
Она помнила слова господина Кима, что она избрана четверкой. Но что это значило? Четыре смерти? Номер дома? (Точно нет, никто не купил бы такой адрес в Корее). Библиотечная книга? Вывод был неутешительный: просто больное воображение Ю Джин.
Словно в ответ на эти мысль учительница химии написала
