Частная практика - Екатерина Насута

Подметил он и беленые стены домов, свежую дранку на крышах.

Дымы над крышами.

Запах хлеба. И люди. Не сказать, чтоб так и много их было, но вышли да. И в добротной одежде. В тулупах, в сапогах…

Даже дети в обувке, а не в онучах из старых тряпок.

И староста представительный, в шапке узорчатой высокой.

В затылке опять кольнуло, но эта боль была быстрой, и Гремислав просто-напросто от неё отмахнулся. А рука отмахнулась от невидимого врага, разя его не палкой, но родовым мечом.

Меч изъят до особого распоряжения.

До окончания отпуска.

И если не Гремиславу, то семье вернут…

Нет. Потом.

Староста… короткий разговор. И поклоны эти постоянные, в которых теперь чудится то послезнание — догадывался староста, на кой некромант в гости заглянул. И трясся. И кланялся. И небось, в усадьбу к барыне послал мальчишек, а с ними и деревенских, чтоб навели порядки.

Как они там теперь?

Когда тварь больше не защищает землю от иных, помельче? Тын успели поставить перед Злою зимой? Или…

Он ощутил на себе взгляд и обернулся.

Женщина.

Разбудил?

Или не он? Он вышел из дому тихо, так, что и половица не скрипнула. Стало быть сама? Но прятаться она не стала, рукой вот помахала и отошла от окна.

Определённо, странная.

Но с этой тренировкой определенно пора было заканчивать. Да и голова перестала болеть. А память… может, странная женщина и вправду поможет.

Если, конечно, ему можно помочь.

— Извини, — женщина нервничала. — Мне позвонили. Нужно отъехать. Я обещала тебя в город отвезти… но тут дорогу скорее всего придётся чистить.

— Помочь?

Она споткнулась и посмотрела на него с удивлением.

— Я могу помочь. Дорогу чистить. Если лопата есть.

— Есть… хотя бы до выезда. А там справимся. До города я тоже могу довезти… и… пожалуй, это будет неплохой вариант. Не уверена… впрочем.

Женщина сделала глубокий вдох.

И выдохнула:

— Позвонила моя сестра. Она вернулась в город. Немного неожиданно и, как понимаю, тайно. Если так, то она всё-таки решилась сбежать. Но её муж может не захотеть её отпустить. Он не самый хороший человек. А ещё он знает, что кроме меня ей идти не к кому. Так что будет искать её там. Как скоро… без понятия. Но будет.

— Хорошо, — Гремислав стряхнул с волос капли растаявшего снега. — Я быстро соберусь.

— Совершенно не обязательно… я приеду, но чуть позже. Или…

— Мне всё равно заняться нечем. Да и…

В тишине тяжело.

Снова песня начинает звенеть, звать куда-то. А рядом с этой вот женщиной как-то спокойней. И снова ощущение крайней неловкости, будто он, Гремислав, пытается спрятаться за женскую юбку. Хотя конкретно эта женщина юбок не носила.

Синие штаны.

Просторный свитер какой-то мелкой вязки. И мягкий. А ещё от неё пахло летом и мёдом, и чем-то с цветами, но приятно. И запах тоже отгонял ту песню-зов.

— Потом? — она поняла, если не всё, то уже многое. И Гремислав кивнул.

Потом.

Возможно.

И дело не в том, что он не хочет говорить. Пожалуй… пожалуй дело в том, что рассказать-то нечего. Что можно рассказать, когда в памяти пустота и какие-то отрывочные картинки.

Если и вовсе настоящие.

— А… — он замялся, но всё же спросил. — А может быть такое, что воспоминания… как бы не настоящие?

— Может, — Катерина нисколько не удивилась.

Лопаты в сарайчике нашлись, причём сарайчик этот не рассыпался, кажется, чудом. Надо будет Елизару отписаться, а то ведь не дело, чтоб с хозяйством вот так.

Но лопата крепкая.

Широкая.

— Кстати, не такое уж редкое явление. Особенно, когда дело касается событий давних. Чаще всего у детей случается. Скажем, приятель рассказал что-то такое вот, яркое, эмоциональное. И ребенок пропустил эти эмоции через себя. А разум его закрепил, потому что эмоции связаны с памятью. И в итоге рассказ приятеля, или какая-то ситуация из прочитанной книги может отложиться в голове. Причем так, что через некоторое время он будет уверен, что с ним это вот произошло.

И куда тише добавила:

— Или не произошло… порой мозг наоборот вытесняет страшные воспоминания, а, чтобы не случилось дыры, заменяет их, чем придётся.

— И как понять, где правда?

— Честно? Методы есть… но… нет гарантии, что результат будет… — она открыла ворота и отступила, позволяя Гремиславу расчистить проход. — Точнее, что… как бы выразиться… что разум с полной уверенностью отделит ложные воспоминаний от настоящих. Так, я машину заведу… давно пора было. Сейчас… вы как, ездили прежде?

— Ездил. Нежить водится и в техногенных мирах, — Гремислав лопату убирать в сарай не стал. А вот на двери дома, поверх навесного замка, начертил одну руну. Не бог весть какая защита, но сойдёт. — Влезет?

— Лопата? — она моргнула. — Да… хорошая идея. Сейчас багажник открою.

Повозка у женщины была большой, серьёзной и вполне ей подходила.

— А водить умеете?

— Эту — нет. Но в принципе приходилось. Должен справиться.

— Ясно… — она тронулась, и механизм заурчал, а потом и тронулся.

— А какие методы используют? — уточнил Гремислав.

— Кто как… анализ вот. Пошаговый. От какой-нибудь точки перед воспоминанием и постепенно вытаскивается минута за минутой. Тут же опрос свидетелей… хотя, как по мне — ненадёжно. Если людям постоянно рассказывать, что шрам — от укуса медведя, то они постепенно уверятся, что сами видели, как медведь тебя укусил.

Повозка дернулась, выползая на дорогу.

Утро было муторным и тяжёлым.

— Ещё применяют гипноз, но… честно, не ко мне. Гипноз — метод сам по себе неплохой, но требует и доверия полного, и умений своеобразных. Опыта. А если что-то пойдёт не так, то разум просто склеит воспоминания воедино. Потом не разберешь, что было, а что вот…

Желтые полосы света выхватывали дорогу, и столбы с фонарями, и синюшный рыхлый снег.

Зимой нежить впадает в спячку.

Та, нормальная, а вот… голова опять заболела.

— У меня есть защита от ментального воздействия, — с сожалением произнёс Гремислав. — Хотя слабая… и не факт, что есть.

Кукольнику она не помешала.

— Не уверена, что гипноз можно отнести к ментальному, хотя… пожалуй… есть также способ, когда человека ставят в ситуацию максимально близкую к той, которую он хочет вспомнить…

Не выйдет.

Разве что в этом мире отыщется