Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов
Вскочивший на ноги Панин не успел отойти от кресла, создавая перед собой магический щит. Но это ему не помогло — не входя в комнату, я поднял Последний довод и обрушил на масона кулак чистого эфира.
Панина вместе со щитом швырнуло обратно в кресло. А само кресло опрокинулось на спинку, заставив масона дрыгать ногами, из-за чего он сделался похож на упавшего на спину таракана.
Я ворвался в комнату, а следом за мной и Киж, весь обсыпанный штукатуркой. Мы кинулись к ворочающемуся на полу Панину. Киж навалился на него, не давая подняться. А я поймал дрыгающуюся руку Панина и попытался надеть ему на палец зачарованное кольцо.
За десять лет Панин стал ещё дороднее, превратившись в настоящего толстяка. Ох и непросто нам пришлось! Он яростно вырывался, дёргаясь всем телом и пытаясь стряхнуть нас с Кижом, словно медведь охотничьих собак. Пару раз он умудрился влепить в Кижа слабенькие огненные всполохи, заставив того рычать от злости и давить ещё сильнее. Наконец я прижал его руку коленом и едва впихнул кольцо ему на мизинец.
— А-а-а-ар-р-рх-х-х-х…
Тело Панина подпрыгнуло, стряхнув нас с Кижом. Но в следующий момент масон растёкся на опрокинутом кресле, будто из него вынули все кости, и захрипел.
— Сволочь! — Киж пнул его ногой. — Разрешите, я его…
— Спокойно, — я поднялся на ноги, — пока он мне ещё нужен.
* * *
С большим трудом мы смогли поднять кресло с бесчувственным Паниным. Киж привязал его руки к подлокотникам, взял со стола графин и вылил воду ему на голову.
— Кх! Кх! Што…
Панин затряс головой, поднял взгляд и увидел меня.
— Вы⁈
— Я, собственной персоной.
— Вам это так не пройдёт! — он вскипел, глядя на меня с неприкрытой ненавистью. — Нападение на канцле…
От подзатыльника, отвешенного Кижом, у масона клацнули зубы.
— Дорогой мой Никита Иванович, сейчас вы не в том положении, чтобы сыпать угрозами. Постарайтесь ответить на мои вопросы, и тогда, быть может, я не буду проявлять к вам жестокие методы.
— Я ничего тебе не скажу! — прошипел он. — Ты потерял силу, некрот. Думаешь, старые секреты Тау тебе помогут? Ты никто! Никто!
Было видно, как внутри него мечется запертый Талант, причиняя носителю страдания. Масон тяжело дышал, по лбу катились крупные капли пота, но он упрямо сжимал зубы, продолжая бороться.
— Таня, будь добра, — я отступил в сторону, — убеди Никиту Ивановича сотрудничать.
Когда Таня появилась перед Паниным, тот лишь криво ухмыльнулся. Но когда она коснулась пальцами его висков и заглянула в глаза, масон задёргал головой в разные стороны.
— Нет! Уйди, ведьма! Убирайся, откуда…
Киж схватил его за уши и грубо дёрнул, поворачивая к Тане.
— Ты будешь отвечать на все вопросы, — глухо произнесла девушка. — Будешь говорить правду и только правду. Ты понял?
Переключившись на магическое зрение, я наблюдал, как её Талант оплетает Панина эфирными цепями. Он пытался сопротивляться, но без своей силы не смог ничего сделать. В конце концов он сдался, глаза его стали мутными, и он бесцветно ответил:
— Я буду отвечать на вопросы, говоря только правду.
Таня пошатнулась, и я поддержал её за локоть, чтобы она не упала. Воздействие обошлось ей дорого, высосав почти все силы.
— Сядь, тебе надо отдохнуть.
— Нет, — она шагнула обратно к Панину, — я должна сама его спросить. Это ты убил Александру Боброву?
— Нет, не я, — сквозь зубы прошипел масон и осклабился. — Так вот кто ты, девочка! А я-то гадал, куда делся Талант Елизаветы. Так и знал, что некроты причастны к этой истории.
Таня охнула и отступила.
— Спросим по-другому, — я улыбнулся, глядя на него. — Это ты приказал убить её?
Панин вскинулся и сжал губы, сопротивляясь Таниной магии. Но надолго его не хватило.
— Я приказал убить её, — бросил он зло. — Это я дал зачарованную брошь Петру Бакунину, чтобы он подарил ей в знак добрых намерений.
— Императрица знала, кто убил её статс-даму?
— Она не в том положении, чтобы обвинить меня, — Панин рассмеялся. — Трон под ней шатается, слишком многие хотят видеть на престоле Павла, а не её. Наша ложа сделала ей слишком много одолжений, чтобы она посмела сказать хоть слово в мою сторону.
— Ах да, ваша масонская ложа. А назови-ка мне, Никита Иванович, всех живых членов ложи в Петербурге с их адресами.
Киж, только и ждавший этого момента, вытащил блокнот и принялся записывать за Паниным. Чем длиннее становился список, тем шире улыбался мертвец, черкая карандашом.
— Кстати, — я прошёлся по комнате, разглядывая обстановку, — а где ты хранишь свои самые интересные документы? Ты ведь наверняка собирал компромат на императрицу и её окружение. Мне бы очень хотелось почитать этот архив.
Пришлось дважды повторить вопрос. Панин дёргался, сопротивляясь и не желая отдавать бумаги. Но всё-таки выдал тайник в своей спальне. Когда Киж принёс бумаги, я удовлетворённо кивнул и решил заканчивать этот балаган. Ночь не бесконечная, и нельзя тратить её только на одного масона.
— Очень хорошо. Ты помнишь, Никита Иванович, что я тебе сказал, перед тем как покинуть столицу? Нет? Жаль, я думал у тебя хорошая память. Но ничего, я напомню.
Пришлось наклониться, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Выдержав паузу, я сказал:
— Десять лет назад я честно предупредил тебя. Если до меня дойдёт, что с моим человеком что-то стряслось, даже простой несчастный случай, я вернусь в Петербург. И перебью масонов из вашей ложи, всех до единого. А лично тебя отправлю на встречу с покойным Елагиным. Только не сразу, а после длительной и очень душевной беседы.
— Ты не посмеешь! Ты больше не некрот и не настоящий рыцарь Тау! Ты ноль! Никто!
Панин забился в кресле, едва не выворачивая руки из суставов. Лицо у него покраснело, а из носа потекла струйка крови. Талант внутри него бесновался, пытаясь вырваться на волю и наращивая давление всё больше и больше. А в следующий момент камень в «запирающем» кольце взорвался, превратившись в облачко пыли.
Но вместо того, чтобы ударить в меня, вся сила масона выплеснулась из затылка Панина. Воздух за его спиной задрожал и помутнел, распахиваясь окном в иное пространство. И оттуда на меня смотрел Павший.
Живая статуя
