Жмурки - Татьяна Зимина
Тот открыл глаза и сел прямо — так, словно и не спал. Сразу уловил суть проблемы: наш лимузин вилял по дороге, как маркитантская лодка. Обгонял, подрезал — словом, пытался оторваться.
Выглянув в заднее окошко, Алекс полез за револьвером.
— Вы знаете, кто это? — спросил я.
— Понятия не имею, — весело откликнулся шеф. — Это имеет значение?
Я коротко прикинул.
— Наверное, нет.
И тоже полез за оружием.
Кончиком трости Алекс постучал в перегородку. Та немедленно поползла вниз, открывая пышную причёску афро, хрупкие плечи под ярким полосатым пончо и тонкие, очень смуглые руки на баранке.
— Здравствуй, Суламифь, — сказал шеф. — Далеко ещё?
Я не ошибся насчёт водителя. Суламифь — стригойка из гнезда Тараса. Мы познакомились на Газпром Арене, когда сражались против графа.
— Не так, чтобы очень, — сморщила носик стригойка. — Но оторваться можем и не успеть.
— Они прекрасно знают, куда мы едем, — усмехнулся Алекс. — Цель — не дать нам туда добраться.
— Ассамблею перенесли по той же причине? — кисло спросил я. — Не хотели вас видеть?
— Нас, поручик. Видеть не хотели НАС. Привыкай.
До поручика меня «повысили» как раз после битвы с графом. Это произошло как-то само собой: был кадет — стал поручик.
Я не спорил.
Какая разница, как шеф меня зовёт?..
Вот прозвище «ручной стригой» — это было обидно.
— Сверни-ка вот здесь, — Алекс постучал Суламифь по плечу.
— Слишком узко, — буркнула та. — Не развернёмся.
— Ничего. Там сквозной проезд.
Нажав на педаль газа, стригойка заложила крутой поворот. Машину она вела так, словно это был не шестиметровый монстр, а лёгкая малолитражка.
С обеих сторон нас сдавили стены домов.
Знакомое место, — определил я. — Где-то в этих подворотнях находится «Заупокой».
В бар для нежити мы наведывались нечасто.
Меня здесь не любили.
— Останови, — скомандовал шеф в тот момент, когда лимузин почти коснулся дверцами стен. — А теперь открой люк.
Геленд протискивался за нами. Как терьер в узкую нору.
Хитёр шеф, — он уже вскочил на сиденье и торчал по-пояс в люке, направив револьвер в сторону преследователя.
Люка на крыше у мерса нет, а дверцы они теперь не откроют…
Выстрел прокатился по узкой шахте проулка, как шар для боулинга.
Подождав пару секунд, шеф выстрелил ещё раз.
Стекло пуленепробиваемое, — я наблюдал из салона, надобности в моей помощи пока не было. — Им остаётся или сдать назад, или ждать, пока у шефа не закончатся патроны. Или терпение.
После третьего выстрела стекло Геленда треснуло.
Ага, — я дёрнул уголком рта. — Шеф решил не мелочиться. Знаменитые в узких кругах «пробойники».
Дорого, зато надёжно.
Далее преследователи ждать не стали: выбив треснувшую лобовуху на капот, пассажиры геленда тоже принялись палить…
Алекс нырнул в салон, Суламифь тут же закрыла люк.
И всё равно грохот выстрелов побил все мыслимые рекорды.
— Едем?
Негритянка сжала руль так сильно, что костяшки пальцев побелели. Нога её напряглась над педалью газа…
— Ещё нет.
А я смотрел в заднее стекло. Если у них такие же, как у Алекса, пули — скоро оно треснет.
Шеф тем временем освободился от крылатки, перезарядил барабан револьвера…
Сообразив, что он задумал, я положил руку ему на рукав.
— Давайте лучше я.
Он прав. Надо узнать, кто это такой борзый.
— А если у них серебряные пули? — спросил Алекс.
— А если нет?
Содрав просторный плащ, я присел на сиденье, подобрав под себя ноги.
— Совсем в старики меня записал, — буркнул шеф обиженно.
— Просто вы знаете, что говорить на Ассамблее.
Суламифь открыла люк и я выбросил себя одним плавным длинным движением, приземлился на багажник лимузина и сразу ушел в кувырок.
Выстрелов я не слышал.
Точнее, все звуки слились для меня в один долгий тягучий стон, подобный удару колокола.
Скатившись с багажника, я мгновенно оказался рядом с гелендом и нырнул в него через пустой проём лобового стекла.
По запаху я уже знал, что там оборотни.
Не наши, чужие.
Пахло от них не псиной, а почему-то вазелином и ещё чем-то влажным, застойным.
Болотом?..
Было их всего двое, на передних сиденьях. Мне ничего не стоило поднырнуть под выстрелы и оказаться за их спинами.
В каждой руке у меня было по штык-ножу, и острия их упёрлись в ямки на шеях оборотней, в основании черепа.
Почувствовав, как по коже течёт кровь, чужаки перестали стрелять.
— Отлично, — я широко улыбнулся, показывая клыки. — Теперь поговорим. Что вам нужно?
Изо рта водителя полился такой поток брани, что показалось: слова оживают и чёрными жуками вгрызаются мне в лицо…
В следующий миг я понял: не показалось.
Жучки и впрямь были настоящими.
Огромных усилий стоило не бросить ножи и не вцепиться пальцами в собственную кожу, стараясь выдавить мерзких жучков, как фурункулы.
Вместо этого я чуть вытянул руку и один из штык-ножей вошел под череп водителя, перерезав позвоночный столб.
Тот сразу обмяк, изо рта вытекла струйка крови. По губам продолжали беспорядочно ползать жучки.
Жгло так, словно мне в лицо бросили горсть раскалённых углей.
Оставив нож под черепом мёртвого оборотня, я провёл кончиками пальцев по коже: жучки чувствовались, как маленькие бугорки. Зато они хотя бы перестали шевелиться — со смертью хозяина из них ушла жизнь.
Алекс покинул лимузин тем же манером, что и я, и уже подходил к гелендвагену.
— Осторожнее, шеф. У них какая-то дикая магия, — крикнул я из салона.
Лицо продолжало жечь. Казалось, жар уже добрался до костей и плавил костный мозг.
— Я не буду сопротивляться, — быстро сказал второй, оставшийся в живых оборотень. Голову он держал очень прямо, а руки поднял перед собой.
— Говори, — приказал я.
Если задавать вопросы, получишь ровно то, что спрашиваешь. Зато из потока сознания испуганного человека можно извлечь много интересного.
Шеф остался стоять в полуметре от капота: он прекрасно всё слышал.
— Краснодарские мы, — сказал оборотень. — Хотим зацепиться в Питере. Но чтобы зацепиться, нужно убрать кого-нибудь, кто уже здесь. Расчистить территорию. Нам указали на вас.
— Кто? — спросил я.
Оборотень хотел пожать плечами, но спохватился: из-под кончика штык-ножа всё ещё текла кровь. Я её чуял: смесь влаги, железа и незнакомой энергии, которая почему-то пахла желтым.
— Совет Города Питера, — наконец сказал он так, словно это — прописная истина. — Мы ж по понятиям. Приехали, пришли на поклон. С подарками — всё честь по чести. Хозяин выделил нам территорию. Вашу. Ничего личного.
Лицо жгло невыносимо. Ещё пара минут — и я почту за благо содрать кожу целиком.
— Сколько вас? — губ я не чувствовал. Но то, что я всё ещё мог говорить, обнадёживало.
Надежда — пустое чувство, — вспомнил я слова отца Прохора.
— Двадцать душ, — откликнулся оборотень. — В Краснодаре полная жопа, все бегут, кто куда.
Шеф кивнул. Мне было его видно, а оборотню — нет. Я знал, о чём Алекс думает: бандиты. Шпана, штаны на лямках. Просто приехали и просто решили остаться. Они далеко не первые, и к сожалению, не последние.
— Что это за Совет города Питера? — спросил Алекс.
— Совет, как совет, — он всё-таки пожал плечами. Понял, что не будут убивать прямо сейчас. — Богатый домина, охрана, дроны летают.
— Показать сможешь? — спросил Алекс.
— А что мне за это будет?
Я чуть надавил на нож.
— Ладно, ладно! Покажу…
— Доставай его, поручик, — сказал шеф и повернулся к нашему лимузину.
А я вдруг понял, что не могу пошевелиться. Жжение от лица потихоньку разошлось по всему телу, я уже почти ничего не чувствовал, кроме него.
Чудом удавалось не выронить нож.
— Сашхен? — Алекс недоумевающе повернулся ко мне. — Ты что, оглох? Что с тобой, Сашхен?.. Ответь, не молчи!
— Это всё Горлопан, — как сквозь вату, я услышал слова оборотня. — И его мерзкие жучки. Знаете, а я даже
