Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов
— А ты сам, Констан? Многое сделал из того, что положено? И ты уверен, что правильно понял свою миссию? Или некромантам с их очень долгой жизнью можно не торопиться?
— Я не просил о даре некроманта, если ты забыла. Но стараюсь выполнять порученную работу как должно. И кстати, долгая жизнь вовсе не гарантирована — если ты не заметила, мне всё время приходится ходить по самому краешку. И наша с тобой прогулка может закончиться так, что уже тебе придётся хоронить моё тело на вершине этой горы.
— Ты сейчас серьёзно?
— Абсолютно. Служба Хозяйке опасна и трудна, без каких-либо гарантий. Поэтому я живу по принципу: делай что должно, и будь что будет. А насчёт моих личных целей, то их я выполняю в свободное от основной работы время. Видела, сколько в Злобино моих учеников? Я уронил семя, и оно начало прорастать, даже если мне не придётся увидеть, как оно станет деревом. Детей у меня не может быть, но ученики ничуть не хуже.
Прозвучало слишком пафосно, но на Диего подействовало. Она надолго замолчала. Кусала губы, кидала на меня сердитые взгляды и хмыкала себе под нос. Но в конце концов сказала:
— Я подумаю над твоими словами, Констан. Быть может, и у меня найдётся «нечто», ради чего стоит остаться.
— Подумай. Торопиться некуда, а я всегда к твоим услугам.
* * *
Монастырь на вершине походил на маленькую крепость. Мрачное приземистое здание без окон с единственной аркой входа. И высокая глухая стена, окружавшая внутренний двор. Камни, из которых их построили, пахли древностью и были буквально пропитаны эфиром. Судя по всему, их взяли из старого языческого храма и использовали на строительстве обители. К тому же их укрепили мощными Знаками, так что даже «молот» не смог бы проломить стены с первого раза.
— Есть верёвка, Констан? — Диего примеривалась к стене, собираясь на неё забраться.
— Зачем? Мы же цивилизованные люди, сейчас постучим, и нам откроют. Тем более, нас там уже ждут.
Внутри монастыря эфир бурлил от возбуждения и странной волшбы, какую мне не доводилось видеть раньше. А на нас с Диего были обращены десятки взглядов, не вполне человеческих. Так что таиться не имело смысла, и уж тем более не стоило лезть через стену.
Я встал напротив арки, закрытой тяжёлыми воротами, и размял руки. Встряхнул кистями и без подготовки швырнул серию огненных всполохов на крышу здания. Пламя взметнулось вверх, освещая всё вокруг. Не люблю, знаете ли, работать в темноте, вот и приходится обеспечивать подсветку. Не делая пауз, я бросил в створки ворот боевой «молот». И, не дожидаясь, пока рассеются дым и пыль, двинулся в монастырь. Ну-с, кто хочет некромантского тела? В очередь, собачьи дети!
Из арки мы с Диего попали во двор монастыря. В центре, перегораживая его на две половины, стояла приземистая часовня странного вида. Чёрная от фундамента до крыши, без креста на куполе, с яркими красными символами, выведенными на стенах. Даже без подсказки было ясно — здесь служат кому угодно, но только не христианскому богу.
Из этой часовни и появились монахи. Поток в чёрных рясах потёк нам навстречу из дверей, будто кровь из горла жертвенного животного. Подпоясанные красными верёвками, обритые наголо, с одинаковыми серыми лицами. Они смотрели на меня как на добычу, хищно скалясь и облизываясь узкими языками.
Монахи не спешили атаковать. Выстраивались полукругом, беря нас с Диего в полукольцо и ожидая команды. Интересно, кто её подаст? Сама Геката или кто-то из её помощников?
— Ты явился! — прогремел над монастырём знакомый голос.
Ага, значит, всё-таки Госпожа Перекрёстков не выдержала и лично пришла устроить мне торжественную встречу. Вон, над часовней появился силуэт, сотканный из чистого мрака.
— Наглый некрот! Раб клятвопреступницы, называющейся Хозяйкой! Как ты посмел прийти в мой дом?
Я улыбнулся ей как старой знакомой и вычурно раскланялся.
— Уважаемая Павшая! — Мой голос разлетелся над строем молчащих монахов. — Вы могли бы не прикрываться своими слугами и решить дело со мной лично. Это сэкономило бы кучу времени, всё равно итог будет один, а я мог бы в процессе выказать вам положенное уважение. Но если вы будете прятаться, финал получится грязным, кровавым и неэстетичным. А вы, как видевшая расцвет культуры Греции и Рима, как никто, должны понимать в этом толк…
— Замолчи! — Багровые глаза Гекаты полыхнули, освещая двор лучше любого пожара. — Ты будешь умирать долго, это я тебе обещаю! Взять его!
Монахи слитно, все разом, будто репетировали заранее, сделали шаг мне навстречу. Лица их исказились, и рты распахнулись, только не как у обычных людей. Нижние челюсти монахов раскрывались на две половинки, покрытые изнутри изогнутыми длинными зубами в несколько рядов. Передо мной стояли не люди, нет, а насекомые со жвалами. Руки их вытянулись, превращаясь в сегментированные лапы.
— Богомолы, — выдохнула Диего. — Серые мантисы, питающиеся душами. Я думала, их давно всех уничтожили.
Какая забавная ирония со стороны Гекаты — заменить монахов на богомолов-насекомых.
— Сталкивалась с ними?
— Только слышала. Говорят, очень плохо горят и рубятся сталью.
— Сейчас проверим.
На меня накатила тихая боевая злость. Богомолы? Отлично! Не люблю насекомых и буду давить их без всякой жалости.
Строй монахов дрогнул, и они всей массой понеслись на нас. Страшные, безобразные, уродливые, смертоносные. Но только и я был не фрейлиной из свиты императрицы, а некромантом, боевым и деланным магом. В правую руку лёг grand wand, в левую кнутовище Скудельницы, Анубис закачал в защитные татуировки максимум эфира и приготовился выйти на пик мощности.
— Диего, прикрой спину. Остальных я беру на себя.
Когда между мной и богомолами оставался десяток шагов, я выдал первый залп Последнего довода, одновременно выкрикнув скороговоркой:
— По моему хотению, по моему велению!
* * *
Если раньше меня коробило от прозвища Мясник, то сегодня я заслужил его на все сто и согласился с ним. Поток раскалённого эфира из посоха прожигал в рядах нападавших целые просеки, бич Скудельницы разрубал богомолов на половинки, отсекал конечности и головы, а мёртвые руки Божедомского вертепа без остановки рвали врагов на части. Синяя «насекомья» кровь заливала камни, которыми был вымощен двор монастыря, отчего скользили сапоги. Сизые потроха висели на стенах, будто страшные гирлянды в честь неведомого праздника пожирателей плоти. Из голов с жуткими челюстями можно было складывать пирамиды по
