Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов
Искать в темноте лестницу и спускаться на первый этаж не было смысла. Прямо возле покоев кардинала я распахнул окно во внутренний двор и указал на одного из магов.
— По моему хотению, по моему велению…
Не дожидаясь, пока Божедомский вертеп его прикончит, я швырнул «молот» в следующего противника. Его щит не выдержал моего заклятья, и могучий удар впечатал тело в каменные плиты.
Двое оставшихся магов тут же перенесли огонь на меня. Яркие всполохи ударили в окно, но я уже отступил в сторону и спрятался за стенку. Это была фатальная ошибка с их стороны — Диего, верно угадав момент, выскочила из пылающего укрытия и кинулась к противникам. Два выстрела прозвучали почти одновременно, убив одного из магов. Огненный всполох ударил испанку в лицо почти в упор, но та лишь зарычала и прыгнула вперёд. А затем её тяжёлая шпага разрубила четвёртого мага на половинки.
* * *
— La idiota! Tu eres una stupida у menca cabrona!
Когда я спустился во внутренний дворик, то застал Диего в процессе сбора «трофеев». Она стянула с себя остатки платья и, ругаясь как сапожник, снимала с покойников уцелевшую одежду. Ничего ей не говоря, я присел на чудом сохранившуюся скамейку рядом со срубленным заклятьем деревцем. Судя по валяющимся на земле веткам, осколкам мрамора и торчащим обугленным стволам, до учинённой бойни здесь было очень уютно. Но сейчас остались только разруха и запах гари.
— Эээ…
Мы с Диего одновременно повернулись на звук. Из дверей во дворик вышел пятый маг — толстяк с добродушным лицом и округлившимися глазами. В одной руке у него был кусок ветчины с хлебом, в другой бутылка, камзол расстёгнут, а на лице застыло удивлённое выражение.
Не дожидаясь нашей атаки, он вскинул руки и воскликнул:
— Прошу прощения, синьоры! Кажется, я не вовремя? Умоляю, не стоит тратить на меня силы! Я вовсе не собираюсь вступать с вами в спор. Ни-ни, добрые синьоры! Мне даже подумать страшно, что вы можете сделать. Прошу, пожалейте одинокого Бартоломео Караббо! Жена моя умерла, но остались двое замечательных ребятишек. Да-да, синьоры, маленький проказник Пьеро и чудесная дочь Мальвина. Умоляю, не оставляйте их без единственного кормильца! Куда они пойдут, синьоры? На улицу просить милостыню? Или в бродячий театр, зарабатывать тяжким трудом на корочку хлеба? Я же вижу, синьоры, что вы добрые люди и не оставите бедных детей сиротами.
— Тш-ш-ш!
Я приложил палец к губам и поманил мага к себе. Он подбежал на цыпочках, так и держа руки поднятыми. Талант у него оказался тусклым и невыразительным, но, судя по эфирному полю, он отточил несколько заклятий до совершенства.
— Дай сюда.
Он отдал мне ветчину и бутылку и снова поднял руки над головой.
— Бери лошадь и бегом отсюда. Если скажешь хоть кому-то, что видел нас, то твои дети точно попадут в бродячий театр.
— Кого видел, синьор? Меня здесь и не было!
— Свободен, — я усмехнулся, — папаша.
— Тысяча благодарностей, милостивый синьор! Тысяча благодарностей!
Маг быстро засеменил к дверям, но на выходе притормозил и обернулся.
— Милостивый синьор! Я совсем забыл — монсеньор Мартино так и не заплатил мне положенное. Всего пять золотых скудо и четыре сольдо, синьор. Не могли бы вы помочь отцу двух невинных детей…
— Так тебя же здесь не было, Бартоломео. Значит, и денег тебе не положено.
— Это если посмотреть с одной стороны, синьор. А с другой, с пятью скудо и четырьмя сольдо меня не будет здесь гораздо отчётливей. Согласитесь, ведь есть разница между «просто не было» и «точно был в другом месте».
Я рассмеялся от такой откровенной наглости. Нет, маг не был трусом. Наоборот, хитрый и расчётливый наёмник, который получит своё даже в самой сложной ситуации.
— Держи, — я кинул ему по одной шесть монет.
— Секунду, щедрый синьор, я верну вам сдачу.
— Не надо. Выпей на них за моё здоровье. За Энрико Карузо.
Бартоломео Караббо понимающе кивнул и ухмыльнулся.
— Сделаю, синьор Карузо, вы останетесь довольны. Если в будущем вам понадобятся мои услуги, спросите обо мне в траттории «Длинноносый Буратто» в Риме.
Он поклонился и ретировался.
— Проще было убить, чем платить деньги, — буркнула Диего, натягивая сапоги.
— Он рассмешил меня, — я улыбнулся, — пусть живёт.
Я понюхал ветчину, вино в бутылке и решил, что наёмник далеко не дурак пожрать.
— Кто такой этот Энрико Карузо? — спросила испанка, заканчивая одеваться.
— Видел долговую расписку на это имя в бумагах кардинала. Ты готова? Тогда пойдём, нас ждёт Монте-Каво.
Глава 3
Богомолы
Дорогу на Монте-Каво найти в темноте было бы непросто. Но разлитый эфирный запах смерти, крови и боли легко позволил её отыскать. Это оказалась узкая, но хорошо натоптанная тропинка, серпантином уходившая в гору.
— Мерзость какая, — поморщилась Диего, едва ступив на неё. — Любой дешёвый кабак после этой дряни будет пахнуть фимиамом.
В этом я был с ней полностью согласен. И если от обычного запаха можно было зажать нос или перетерпеть и принюхаться, то от эфира не закроешься никак. Так что мы поднимались на Монте-Каво совершенно без удовольствия, раздражённые до предела.
— Кстати, Диего, ты что-то говорила про золото, припрятанное у кардинала. Где у него тайник?
— Боишься, — она обернулась с усмешкой на лице, — что я предам тебя и будешь возвращаться один?
— А ты можешь предать?
Диего помрачнела и посмотрела на меня долгим взглядом.
— Я дала тебе слово Констан. Тебе и Хозяйке. Не жди от меня предательства. Может, я не самый хороший человек, но всегда плачу свои долги. И взамен жду от тебя только одного — когда дело будет сделано, отпусти меня в посмертие. Помнишь? Ты обещал.
— Обещал и сделаю, если ты просишь. Только не понимаю, зачем ты торопишься уйти.
— Что непонятного⁈ Что мне здесь делать? Я ведь мертва!
— Кижу это обстоятельство не мешает, — я улыбнулся, — ведь смерть не причина, чтобы закончить свой путь. Мир огромен и удивителен, даже десятка жизней не хватит, чтобы осмотреть его весь. И главное — у каждого из нас есть нечто, для чего мы в нём появляемся. Ты
