Пять глаз, смотрящих в никуда - Елена Станиславская
– А я не возражаю.
– Смотрю, – она переключила внимание на чемодан, – ты преуспел в сборах.
– А ты, смотрю, преуспела в невротическом сарказме. Что случилось? Явно что-то серьезное, раз ты нарушила собственное правило: не заходить в чужие спальни без стука.
– Непростые времена требуют непростых решений. – Полина вздохнула и, обхватив себя, принялась мерить комнату шагами. – Что ты помнишь о моем первом деле?
Ипполит Аркадьевич выпутался из одеяла и сел. В черной шелковой пижаме с геральдическими лилиями он напоминал лорда, разбуженного среди ночи семейным привидением.
– Ничего особенного, меня же там не было. – Опекун покрутил головой, разминая шею. – Судя по рассказам Пал Саныча, это был какой-то подвал в старом здании. Его переделали то ли под офисы, то ли под тэцэ. А до этого дом долгое время стоял заброшенным. Пал Саныч лазил туда в юности с какими-то своими друзьями, ну и… Хм, странно. – Он моргнул и внимательно посмотрел на Полину. – Я только сейчас понял. Это же, получается, был не только твой первый призрак. Твоего отца – тоже. Он его вызвал, а потом, много лет спустя, ты его убила.
«Последнее время я все чаще мысленно возвращаюсь в то подземелье и блуждаю по нему в поисках ответов», – пронеслось в памяти.
– Что за друзья сопровождали отца? – спросила Полина. – Их точно было несколько, не один?
– Вроде.
– А ты уверен, что это был первый папин призрак?
– Абсолютно. – Ипполит Аркадьевич кивнул и, покрутив рукой в воздухе, добавил: – Это был, в общем-то, единственный случай, который он обсуждал со мной.
Полину кольнула ревность – с ней-то, с дочерью, папа эту тему не поднимал, – но тут опекун добавил:
– Ну как обсуждал? Проговаривал что-то вслух, когда я был в комнате. Возможно, он не замечал моего присутствия.
– Что папа говорил?
– Да опять-таки ничего особенного. – Ипполит Аркадьевич сунул ноги в домашние туфли. – Пал Саныч вместе с друзьями увлекался эзотерикой. Они искали в городе всякие мистические места и однажды залезли в тот подвал. – Он поднялся и, опустив телефон в карман пижамных штанов, предложил: – Кофе?
Полина кивнула.
Сделав два эспрессо, опекун поставил чашки на коробку и постучал пальцем по одному из Жекиных рисунков:
– У ребенка талант, ему б поучиться.
– Найди преподавателя.
– А может, лучше в художественную школу? Чтобы ходил куда-то, учился самостоятельности, с другими детьми общался. На одном уме и таланте далеко не уедешь.
Полина нахмурилась. Мысль о школе даже не посетила ее голову. Учителя, приходившие на дом, а вместо «других детей» – Ипполит Аркадьевич и папа. Таков был мир маленькой Полины. А еще, конечно, его большую часть занимали призраки.
– Про меня ты тоже так говорил? – спросила она. – Папе?
– Нет, про тебя не говорил, но ты особый случай. – Ипполит Аркадьевич уткнулся в чашку. – Ну, продолжим о деле. В общем, Пал Саныч, дай бог памяти, рассказывал как-то так. Он и его друзья залезли в подвал. Твой отец почувствовал потустороннее присутствие, настроился на правильную волну и сумел вызвать призрака. После этого все перепугались и сбежали. – Он сделал глоток. – Но ты же его знаешь. Пал Саныч потом несколько раз возвращался в подвал и разговаривал с призраком, пока окончательно не убедился, что тот опасен. Когда ты подросла, он, видимо, решил, что пора избавиться от старого знакомого.
– Это был призрак монаха?
– Да. Монаха или священника. Там на углу стояла то ли церковь, то ли часовня, и вроде ее подвал сообщался с подвалом дома. Ее снесли в двадцатых. Думаю, если покопаться в архивах, я смогу найти это место. А чем вызван интерес? Ностальгируешь, что ли?
– Можно сказать и так. – Полина обвела пальцем окорок, нарисованный Жекой. – А в архивах копаться не надо. Я нашла этот подвал вчера. Он в доме Губернатора.
– Вот как! Погоди-ка, погоди. – Опекун отставил чашку и потер лоб. – Получается так: твой отец в компании друзей обнаружил подвал с привидением. Затем дом отреставрировали и устроили там магазины или офисы. А после его купил Губернатор и, видимо, обнаружил нежелательного жильца. Значит, это был не просто твой первый призрак. Это был твой первый заказ для Губернатора.
– Все так. Только есть одна несостыковка. Вчера, оказавшись в том подвале, я снова встретила потусторонца.
У Ипполита Аркадьевича приоткрылся рот.
– Это не все. – Полина медленно осушила чашку, с каждым глотком собираясь с силами. – Потусторонец процитировал мне Блока.
Рот у опекуна приоткрылся еще больше, и нижняя челюсть заметно съехала на сторону.
– Скажи, Ипполит Аркадьевич, папа сел на свой рейс? Его самолет улетел? Он действительно в Перу?
– Ты же знаешь, Пал Саныч не ставил меня в известность. – Опекун закинул ногу на ногу и обхватил колено. – Я купил ему билет в один конец – вот и все.
– Папа говорил тебе, почему решил уехать? – отрешенно спросила Полина.
– Нет. То есть… – Впалая грудь Ипполита Аркадьевича округлилась от глубокого вздоха. – Я знаю ту же причину, что и ты.
– Назови ее.
– Полина. – Он предостерегающе качнул головой.
– Назови.
Ипполит Аркадьевич надул щеки и возвел к потолку глаза.
– Пал Саныч сказал, что ты все больше напоминаешь ему твою мать, и это становится невыносимым. Ты же знаешь, как он к ней относился. Любил, но не мог простить. Говорил о ней: «Вначале мудрость покинула ее, а потом наш дом». – Он не смотрел на Полину. – Ему нужна была пауза. Смена обстановки. Он устал.
– От меня, – сорвалось с Полининых губ.
– Не-ет. – Ипполит Аркадьевич наморщил нос. – Он устал от себя.
Они помолчали пару минут, а потом опекун сказал:
– Я, кстати, нащупал связь между Падлой и детьми. Ох, не смотри на меня так. Да, знаю, о мертвых либо хорошо, либо ничего, но теперь-то я в курсе, что Падла реально была падлой. Как и все, кого укокошил маньяк.
– Кроме детей, – заметила Полина.
– Да, кроме детей, – немедленно согласился опекун. – Кстати, про них. Один мой знакомый торговец людьми… И снова: не смотри так, да, у меня широкий круг общения. Ну так вот, этот человек немножко знал нашу секретутку. Сам он занимается исключительно совершеннолетними, но в индустрии разбирается от и до. Так вот, Падла обратилась к нему, так скажем, с деликатной просьбой.
– Не может быть, – выдохнула Полина, понимая, к чему клонит Ипполит Аркадьевич.
– О да. – На его губах появилась улыбка: кривая, ядовитая и одновременно слабая, как избитая палкой гадюка. – Я же говорил, что от Падлы разит стервятиной. Она искала, по выражению моего знакомого, «товар недавнего года выпуска, от девяти лет, без видимых повреждений». Это было
