Убийство в приграничном замке - Андрей Волковский
Трое слуг принесли подносы с едой: овощная похлебка, сыр и хлеб для горцев, запеченные с травами цыплята в сливочном соусе для господина волшебника и его помощника, неизменные тарелки с сырной нарезкой, молоко и медовый взвар в высоких кувшинах и с десяток румяных пирожков.
Скай разделил цыплят на пятерых и тем, видно, завоевал сердца гостей. За последующие четыре с половиной свечи ему рассказали десятки сказок, легенд, преданий и даже спели пять-шесть поразительно приятно звучащих песен на три голоса.
В историях горцев мелькали злые карлики, путающие следы, одноглазая старуха с тремя острыми зубами, человек-барс, прекрасные девы, поющие так жалобно, что заслышавший их начинает плакать и не останавливается, пока не замерзнет насмерть, а также жуткий мстительный дух младенца, погибшего по вине матери, и говорящие на человеческом языке мыши, приносящие удачу, и птицы с железными клювами.
Скай старательно записал описания всех этих созданий, а потом поинтересовался, не было ли в горах огромных созданий. Самым большим легендарным созданием, по словам его гостей, был прародитель-тсарлак, возвышавшийся над родичами вдвое.
– А раньше, много-много лет назад? – уточнил волшебник. – Говорят, тут, в горах, видели огромное существо…
Горцы переглянулись с видимым сомнением и начали совещаться на родном языке. Потом старец вдруг прищелкнул языком и сказал:
– Ты, наверное, про чужой бог говорить! Он не наша, не горный! То ли ваш, то ли степный. Ушел туда. – Рассказчик махнул рукой куда-то на запад. – И все. Не наша, нет.
Скай, воодушевившись внезапной ниточкой, продолжил расспросы, но больше горцы ничего не знали: лишь то, что очень много поколений назад из горы вышел чужой страшный бог и ушел наказывать то ли своих за то, что плохо поклоняются, то ли чужих за то, что обижают кого не следует, а вот горцев не тронул. Потому и не удостоился важного места в их легендах.
Волшебник уточнил, были ли войны у горцев и, если да, то не являлся ли тот чужой в годы войн или после? Но гости заверили его, что хоть кровавые стычки у них и случались, чужака ни до, ни после того случая никто не видел. И вообще давайте лучше еще споем.
Против песен Скай не возражал, а что до Стража, то можно предположить, что смертей и крови в ходе горных междоусобиц ему маловато. Так Скай и записал в черновике.
Наконец, гости начали собираться: им, мол, пора домой, пока синяя темнота не стала черной – видимо, до ночи. Скай спросил, не боятся ли они даракийцев: те ведь вчера засели как раз на подходе к родной деревне горцев. Те замотали головами и пояснили иноземцу, что степняки никогда не трогают горцев, ибо считают, что те способны возвращаться из смерти и страшно мстить. Старец усмехнулся в бороду и добавил, коверкая слова, что это суеверие сберегло немало жизней.
Когда гости ушли, Скай подумал, что горские легенды, суеверия и песни, конечно, по-своему привлекательны, но, увы, ни на шаг не приближают его к выполнению задания господина Марка. Волшебник вздохнул, потом решил, что теперь самое время проведать друга: наверное, Пит уже проснулся. Или все же дать ему еще немного отдохнуть?
Размышления Ская прервал негромкий стук в дверь, а когда Ник открыл, на пороге оказался Пит.
– Тебе разве уже можно подниматься? – строго спросил травник, пропуская друга в комнату.
Кучер хмыкнул:
– Господин лекарь дозволил.
И посмотрел на Ская так многозначительно, что волшебник тут же выставил Купол.
– Я тут две интересные вещи разузнал. Во-первых, некоторым тсарлакам из тех, что были под седлом, когда мы в засаду попали, кто-то испортил защитные амулеты. Так что бедолаги стали совершенно беззащитны против даракийских чар. Потому, видно, и взбеленились.
Пит выразительно глянул на Ская. Тот заметил:
– Значит, засаду организовал кто-то изнутри, из замка.
Кучер кивнул и продолжил:
– А во-вторых, пока на кухне ошивался, вот какую штуку узнал. Оказывается, в комнате покойного Рена нашли рубиновые серьги госпожи Арны. Первым делом решили, что украл, хотя вроде как он был честным малым. А старая госпожа заявила, что сама серьги отдала, а кому – это, мол, ее дело. Но вот незадача: одна из служанок старой госпожи припомнила, что с полгода назад, когда наводила порядок в хозяйкиных украшениях, заметила пропажу дорогущих серег с рубинами и чуть к лорду не побежала, но Арна сказала, что подарила их Милли, которая о ту пору как раз в столицу укатила нянчить народившегося малыша господской дочери Линн. Служанки заспорили: то ли госпожа Арна уже память терять начала, то ли серьги от Милли через ее кавалера Дика попали к Рену и как именно. А вы что думаете?
Пит перевел взгляд со Ская на Ника и обратно.
– Что старая госпожа за что-то платила Рену, – подытожил Скай. – Причем дорого.
– Вот и я так думаю, – согласился Пит.
– А давайте пойдем и спросим у нее, – предложил Ник. – Лорд ведь разрешил Скаю задавать вопросы.
Друзья поспорили немного и решили, что после ужина и правда пойдут и спросят. В лучшем случае серьги окажутся важной уликой, а в худшем – старая госпожа выставит их за дверь, объяснив в процессе, как глубоко они неправы.
За ужином госпожи Арны не было, что только укрепило Ская в подозрениях.
Глава 17
В покоях старой госпожи было прохладно и светло. Казалось бы, преклонный возраст должен располагать к теплу и уюту, но не Арну. В ее личных апартаментах не было ничего лишнего – ни декоративных вышитых подушек, ни кружевных салфеток и накидок, ни ароматических свечей. Диван казался жестким и неудобным, словно он стоял тут не для удобства, а для того, чтобы сидя с почтением выслушивать распоряжения госпожи. Впрочем, наверное, так и было.
– Так что ты хотел? – спросила Арна.
Она не сочла нужным даже попытаться скрыть раздражение и смотрела на чужака без капли приязни.
Скай решил, что лучшая тактика общения с госпожой Арной – это честность. Потому прямо заявил:
– Я думаю, это вы давали деньги Крею на его эксперименты. А ваши серьги обнаружились у покойного Рена потому, что он был вашим посредником. Перевозил артефакты и деньги и держал
