Незримый враг - Екатерина Соболь
– Молли, стой, не надо мне… туда, – засипел я надтреснутым голосом, от которого сам поморщился. – Не хочу портить всем пра… праздник, я плохо… выгляжу, не хо… хочу их… пугать.
– Не напугаете, – отрезала Молли.
– Нет. Нет. Забрось меня в… окно моей ко… комнаты!
Вместо этого они с Робином затащили меня на крыльцо.
– Желания умирающих вообще-то надо вы… выполнять. – Я выложил последнюю козырную карту, но Молли и это не проняло.
– Обойдетесь, – сухо сказала она и втолкнула меня, оскорбленного и сконфуженного, прямо в гущу людей, весело пьющих пиво в дверях.
Молчание начало растекаться по толпе, пока не накрыло ее целиком. Головы одна за другой поворачивались ко мне. Вот сейчас все с криками бросятся врассыпную, и веселому пиру конец.
И тут я заметил Фрейю и Фаррелла. Они проталкивались нам навстречу, и даже в такой мрачный момент я невольно обрадовался. Костюм у Фаррелла был довольно старомодный, но по сравнению с одеждой, которую он обычно носил, выглядел нарядным и чистым. А вот Фрейя смотрелась просто картинкой – темно-розовое платье мистера Бойла сидело идеально. Материал, напоминающий грубый лен, подходил ей как нельзя лучше, да и несовершенства фигуры скрадывал.
– Отлично… выглядите, – прохрипел я, стараясь глядеть только на Фрейю и не замечать обращенных на меня потрясенных взглядов всех вокруг.
Лично я выглядел плоховато. По лицам присутствующих это было ясно как день.
– Мама, у нас получилось! – Молли победно вскинула кулак. – Мы отомстили за Кирана! Леди, которая его убила, в полиции!
– Потом расскажешь, дочка! Заходите, заходите, – радушно сказала Фрейя и, к моему смущению, даже приобняла меня одной рукой. – Так, ребята, вот он, наш гость! Джон, про которого я вам рассказывала! Не донимайте его глупыми вопросами!
– Она про меня… им… рассказывала?! – прохрипел я на ухо стоящей рядом Молли. – За… чем?
– Чтобы вы могли отпраздновать с нами вместе и не стеснялись, – сияя глазами, ответила Молли. – Мама очень вас ценит и хотела, чтобы вы смогли разделить нашу радость.
Я не успел обдумать сенсационную новость, что Фрейя меня, видите ли, ценит, потому что та продолжила свою громогласную речь:
– Этот парень отомстил за нашего Кирана! Остановил того, кто убивал женщин по всему Дублину, а ведь убийце и ваши дочери могли повстречаться! Да еще он тех несчастных мертвецов упокоил, а там и ваши родичи были!
Словом, она вовсю меня расхваливала. Я окончательно смутился и попытался спрятать лицо от такого внимания. Даже подкраситься не дали! Но тут Фрейя, к счастью, переключила свое внимание на Робина.
– А это у нас кто? – хитро прищурившись, спросила она.
Ну конечно! Увидела, что Молли привела симпатичного, здорового парня, которого можно рассматривать в качестве жениха. Я приготовился испытать от этих мыслей знакомое раздражение, но оно, как ни странно, не пришло. Неужели я смирился даже с тем, что Молли нравится другой? Плохой знак!
– Мам, это… друг. Я вас получше познакомлю, только не сейчас, – промямлила Молли и вытолкнула вперед Лиама. – А вот это Лиам. Мы не друзья, он просто… Ой, тоже потом расскажу! Так есть хочется, где там рагу?
И Молли потащила нас всех в дом. Остальные гости, увидев, как мирно мы все беседуем, постепенно вернулись к своим развлечениям. На меня продолжали поглядывать, но после речи Фрейи лица определенно смягчились.
Вот уж не думал однажды увидеть этот дом таким оживленным и полным народу. На кухне по-соседски распоряжались все подряд. Над очагом кипел котелок (видимо, с тем самым рагу), к нему с интересом склонились человек пять, по очереди пробуя и обмениваясь мнениями, как его можно улучшить. Фрейя и Фаррелл держались за руки, бросая друг на друга такие нежные взгляды, что я смутился. Впрочем, после всех ужасов и тягот этого дня отрадно было видеть такие искренние чувства.
Молли мгновенно затерялась среди людей, потом куда-то делся и Робин. Хороши провожатые, бросили меня одного в толпе! Я оглянулся в поисках Лиама, но и того след простыл. Поворачивать голову отдельно от тела у меня больше не выходило, так что я беспомощно покрутился вокруг своей оси, но не увидел вокруг ни одного знакомого лица. Зато я не мог не заметить, что среди приглашенных есть симпатичные крестьянские парни, – даже если с Робином не получится, у Молли большой выбор. Впрочем, насчет счастливого будущего этих двоих я был вполне уверен. Я тихо захрипел и, шаркая, как старик, побрел к себе в комнату. Нужно просто лечь и закрыть глаза, может, так станет легче дышать.
На пути мне попадались все новые и новые люди – набились в каждый закуток, и я очень надеялся, что хотя бы в моей комнате их не окажется. Я бы на их месте вообще перебрался в сад, но, видимо, все ждали, когда доварится содержимое котелка и его начнут раздавать. Окруженный искренним весельем, я чувствовал себя особенно мертвым. Зрение снова начало шалить, я бродил в толпе и не мог найти дверь в свою комнату.
Вдох, выдох.
Моя мечта не исполнилась. Ничто не предвещало, что Молли будет сильно убиваться, когда меня не станет. Ее любовь я не завоевал, и все же… Я выдавил какую-то жалкую, дрожащую улыбочку, но так и не понял, отразилась ли она у меня на лице. Если быть совсем откровенным, мне, похоже, хотелось любви, чтобы было кому разбить сердце своей смертью. Приятно уходить, зная, что тебя будет не хватать, но я выучил урок: нельзя заставить кого-то тебя полюбить, будь ты хоть сто раз граф.
Вдох, выдох, пауза, вдох.
Страшнее всего умирать нелюбимым и одиноким, но, бессмысленно бродя в этом круговороте лиц, я подумал: не так уж я одинок. Дом полон тех, кто видит меня в самом жутком и неприглядном виде, но не презирает за это, – гости, похоже, вообще перестали меня замечать. Мертвец был сенсацией только поначалу, потом всех отвлекли развлечения: чудесный мир живых, полный угощений и радостей. Вдох, выдох.
Все, кого я встретил на своем коротком жизненном пути, будут жить дальше. Молли, Фрейя, Фаррелл. Любить значит отпускать. И, как бы ты ни любил жизнь, однажды придется отпустить и ее. Выдох, пауза, пауза. Еще попытка. Вдох. Дверь в комнату! Вот же она.
Я толкнул ее всем телом и погрузился в благословенную тишину. Здесь любезно развели камин, но гостей не впустили. Какое счастье! Шатаясь, я добрел до кровати и попытался вытащить из-под нее летопись своих воспоминаний, разросшуюся за последний месяц до невероятных размеров. Ничего не получилось: я чуть наклонился, почувствовал, что сейчас задохнусь, и выпрямился. Что же делать… Я хотел как-то донести до обитателей дома мысль, что рукопись нужно передать Бену, если он однажды объявится. Вдруг ему захочется узнать, какими были месяцы между
